Читать книгу "Запретный плод - Лорел Гамильтон"

– Моника, вы что-то хотели?

– Ну, в общем, да. Я тут устраиваю девичник-сюрприз дляКэтрин. Вы знаете, что она через месяц идет замуж?

Я кивнула; сообразила, что она меня не видит, и промямлила:

– Я приглашена на свадьбу.

– Ну, конечно, я знаю. Подружкам невесты полагаютсякрасивые платья, правда?

На самом деле мне меньше всего на свете хотелось выбрасыватьсто двадцать долларов на официальное розовое платье с пышными рукавами, нозамуж выходила Кэтрин.

– Так что там с девичником?

– Ой, я опять начала болтать, а вам же так спатьхочется!

Я подумала: если на нее заорать, это ускорит дело? Вряд ли;скорее она заревет.

– Моника, скажите, будьте добры, чего вы хотите?

– Ну, я понимаю, что говорю слишком поздно, но всекак-то забывала. Я хотела вам еще неделю назад позвонить, но все не собралась.

В это я поверила.

– Говорите.

– Девичник сегодня. Кэтрин говорит, что вы не пьете, ия подумала, не могли бы вы быть водителем.

Я минуту просто лежала, раздумывая, насколько мне взбеситьсяи сколько в этом будет толку. Может, если бы я до конца проснулась, я бысказала ей, что я думаю.

– А вы не считаете, что сообщаете мне об этом чертовскипоздно, если хотите, чтобы я была водителем?

– Я знаю, конечно, вы меня извините. Я просто такая рассеяннаяпоследнее время. Кэтрин мне сказала, что у вас обычно ночь пятницы или субботывыходная. На этой неделе разве пятница у вас не выходной?

Пусть так, но это не значит, что я собираюсь тратить свойвыходной на эту пустоголовую болтунью на том конце провода.

– Да, выходной.

– Великолепно! Я вам скажу, куда ехать, и вы насподберете после работы. Вас устраивает?

Черта с два меня это устраивало, но что я еще могу сказать?

– Нормально.

– Бумага и карандаш у вас есть?

– Вы сказали, что работаете у Кэтрин? – Я началаприпоминать Монику.

– Да, а что?

– Я знаю, где работает Кэтрин. Мне не надорассказывать.

– Ой, какая глупость с моей стороны! Тогда ждем вас кпяти часам. В платье, но без каблуков. Может, будем сегодня танцевать.

Терпеть не могу танцевать.

– Ладно, тогда до вечера.

– До вечера. Телефон затих. Я включила автоответчик иснова свернулась под простыней. Моника работает у Кэтрин. Значит, она адвокат.Страшно подумать.

Может быть, правда, она лишь из тех, кто организует работу.

Теперь, когда уже было поздно, до меня дошло, что я простомогла отказаться. Да. Быстро я сегодня соображаю. Ну и подписалась я! Смотреть,как чужие люди будут беситься до упаду. Если повезет, мне еще и наблюют вмашину. Чертовски странные сны видела я, когда мне опять удалось заснуть. Всеоб этой женщине, которую я не знаю, кокосовом пироге и похоронах Вилли Мак-Коя.

Глава 3

У Моники Веспуччи был значок с надписью: “Вампиры тожелюди”. Многообещающее начало вечера. На ней была белая шелковая блузка свысоким расклешенным воротником, обрамлявшим темный загар из солярия. Короткаястрижка – мастерская, косметика – совершенство.

Этот значок должен был дать мне понятие, какого рода будет унас девичник. Иногда я в самом деле сильно торможу. Я оделась в черные джинсы,ботинки до колен и малиновую блузку. Прическа была подстать наряду – черныекудри до плеч, падающие на красную одежду. Мои темно-карие, почти черные глазабыли под цвет волосам. Только кожа выпадала из ансамбля, слишком бледная –тевтонская белизна на латинской смуглости. Очень давний мой любовник когда-тоназвал меня фарфоровой куколкой. Он хотел сказать комплимент. Я это воспринялапо-другому. Есть причины, почему я не хожу на свидания. Блузка была с длиннымирукавами, скрывающими ножны на правом запястье и шрамы на левом плече. Пистолетя заперла в багажнике. Я не думала, что девичник настолько далеко зайдет.

– Ты меня прости, Кэтрин, что я до последней минуты такничего и не организовала. Потому-то нас только трое. У всех оказались своипланы, – виновато сказала Моника.

– Смотри ты, у людей, оказывается, бывают планы навечер пятницы, – заметила я.

Моника уставилась на меня, будто пыталась сообразить, шучу яили нет.

Кэтрин бросила на меня огненный взгляд. Я улыбнулась имобеим самой своей ангельской улыбкой. Моника улыбнулась в ответ, Кэтрин на этоне купилась.

Моника побежала по тротуару, пританцовывая. А ведь выпилавсего-то два бокала. Тревожный знак.

– Веди себя прилично, – прошипела Кэтрин.

– А что я такого сказала?

– Анита!

У нее был голос, каким говорил мой отец, когда я поздноприходила домой.

– Ты сегодня не в настроении веселиться, – вздохнула я.

– Я сегодня собираюсь много веселиться. – Она подняларуку к небу. На ней были смятые остатки делового костюма. Ветер развевалдлинные волосы цвета красной меди. Я всю жизнь гадала, была бы Кэтрин красивее,если бы ее постричь, чтобы, прежде всего, было заметно лицо, или это именноволосы делали ее красивой.

– Уж если мне приходится жертвовать одной из немногихсвободных ночей, я хочу хотя бы поразвлечься за свои деньги – и как следует, –сказала она.

В последних словах прозвучала какая-то свирепость. Япосмотрела на нее внимательно.

– Ты собираешься нализаться в стельку?

– Не исключается.

Вид у нее был самодовольный. Кэтрин знала, что я не одобряюпьянства – точнее, не понимаю. Я не люблю понижать внутренние барьеры. Если яуж решала сорваться с цепи, то любила точно знать, с какой именно.

Мою машину мы оставили на стоянке в двух кварталах. Стоянкасо сварной оградой. А вообще стоянок в Приречье мало. Узкие мощеные дороги идревние тротуары строились не для машин, а для лошадей.

Улицы промыла летняя гроза, прогрохотавшая, пока мы ужинали.Над головой засверкали первые звезды, как алмазы на бархате.

– Веселей, инвалиды! – вопила Моника.

Кэтрин посмотрела на меня и усмехнулась. И в следующуюсекунду побежала к Монике.

– О, Боже ты мой, – буркнула я себе под нос. Можетбыть, если бы я за ужином выпила, я бы тоже побежала. Хотя сомневаюсь.

– Да не тащись ты как черепаха! – бросила мне Кэтринчерез плечо.

Как черепаха? Я догнала их шагом. Моника хихикнула.Почему-то я знала, что так и будет. Они с Кэтрин прислонились друг к другу сосмехом. Подозреваю, что смеялись они по моему адресу.