Читать книгу "Мой главный экзамен - Лея Болейн"

темноту, за исключением десятка свечек из дорогого красного воска. Два массивных дубовых стола заведующего кафедрой были выдвинуты на середину комнаты и соединены вместе, и на них, на тёмном меховом покрывале возлежал абсолютно голый БэГэ.

К счастью, на животе — иначе я бы, наверное, заорала и выскочила бы в коридор. На ягодицы сайена Говнюка, впрочем — не буду врать — было наброшено небольшое прямоугольное полотенчико.

— Знаете, сайя Фенрия, я решил, что чай и конспект чуть-чуть подождут. Изменим, так сказать, план действий — может быть, из моих лекций вы и это запомнили? План действий всегда должен быть гибким! Закройте дверь на ключ, пожалуйста, а то мало ли, кто-нибудь зайдёт и обвинит вас в каком-нибудь непотребстве… Вымойте руки тщательно, вон там есть раковина и мыло. Масло стоит на полу, осторожнее, не наступите.

..меня обвинят в непотребстве? Меня, я не ослышалась?!

Но дверь я действительно закрыла, испытывая огромное желание боднуть её головой.

Фигура у БэГэ, чтоб его жрэтлы в Преисподней пожрали, была действительно неплохая. Мускулистый, но при этом в меру, поджарый и стройный, ровная спина, широкие плечи…

Масло в пузатом стеклянном флакончике и впрямь стояло на полу неподалёку от стола. Я не без труда вытащила тугую пробку. Между прочим, пробку можно использовать, как лимон. В плане засовывания в рамках жестокой мсти.

Пахнет… вкусно. И приторно-сладко. Груша… и мёд. Медовая груша. Кажется, есть такой сорт.

Неожиданный выбор для мужчины.

— Вы, главное, не увлекитесь и не глотните, Фенрия, — ехидно подал голос со своего лежбища гадский препод. — Приступайте, а то время идёт, а мне ещё спать надо. И кстати, имейте в виду. Сдвинете полотенце хоть на миллиметр — я сочту это за сексуальное нападение. И, возможно, начну орать!

— Может быть, прибить его к вам гвоздями? — великодушно предложила я, но вместо ответа получила лишь нетерпеливое передёргивание плеч.

Запах медовой груши разлился в воздухе, вызвав возмущённое урчание в пустом животе. Я помедлила — прикасаться к чужому телу вот так… было как-то странно.

— Вы что, голых мужчин никогда не видели? — снова подал голос БэГэ.

— Отчего же. Видела сотни раз, — я наконец-то опустила ему на спину промасленные ладони, жалея, что ногти у меня короткие и не острые — привыкла за три года обучения медицине.

Я не соврала БэГэ. Мужчин я видела всяких, в том числе голых — в морге. А ещё в старческом приюте Юфикса, где мы проходили практику. Незабываемые впечатления, я вам скажу.

Сейчас было иначе.

Массажем я, конечно, напрямую не занималась — хирургической медсестре, которой я должна была стать, требовались несколько иные навыки и знания, однако в теории представление имела. Поглаживание, растирание, разминание мышц… Может, сразу приступить к разминанию? Ужасно не хочется его поглаживать.

Надо как-то отвлечься, переключиться. Представить, что передо мной кукла. Тренировочный манекен. Нет, кусок теста… Тьфу, сразу слюноотделение начинается.

Арвиан.

Можно представить, что я делаю массаж Арвиану…

Я погладила шею Брагерта, стараясь не касаться коротеньких волосков на ней и не думать о том, что у Арвиана волосы были длинные и светлые, а не короткие и тёмные. Скользнула на плечи. Так, руки разомнём отдельно и позже. Плечи, лопатки, поясница… не задеть бы Бриттово полотенце, хотя, впрочем, копчик оголён… тут три точки образуют особый треугольник внизу поясницы. Нажать, промассировать и растереть…

— Ой! Больно! — мявкнул Брагерт.

— Терпите, — мстительно ответила я, усиливая нажим. — Сидячая работа — прямое показание к зажиму седалищного нерва!

— Жестокая!

— Уж какая есть. Это была ваша инициатива!

Полотенце, надо сказать, мешалось. Но я и не подумала предложить его убрать — ещё чего!

— Да у вас талант. Почему вы решили уйти из своей Магицинской академии?

Ничего я не решала. Решили за меня. Но не рассказывать же обо всём БэГэ! Какая ему разница?

— Так получилось. Ну, вот и всё.

Бритта, как же ноют с непривычки руки!

— Что значит «вот»? Вы закончили только спину! А есть ещё голова, живот и конечности!

— Никакого живота!

— Чем живот хуже спины? Что за дискриминация отдельных частей моего организма?

— Зачем вам массаж живота? У вас жировые отложения? Вас мучают запоры? В таком случае…

— Ладно, студентка Фенрия, — БэГэ пошёл на попятную. — В таком случае… ограничимся ногами. Или руками. Или головой. Видите, какой я добрый. На самом деле, нет, просто очень хочется чаю.

— Головой, — ляпнула я. — Но для этого вам придётся сесть!

— Без проблем, — мастерски перехватив полотенце, БэГэ совершил небольшой кульбит, придя в сидячее положение. Положил крайне скромную тряпочку поверх, так сказать, чресел.

— На стул! — процедила я, зажмуриваясь. — Слушайте, я понимаю, конечно, что вам и такая малюсенькая тряпица сгодится, и прятать-то особо нечего, но может быть, я подарю вам полотенце побольше? Не сочтёте за взятку?

— Сочту. Приступайте, лучше бы вы так на семинарах болтали, сайя Фенрия. Кстати, а почему вы их так упорно игнорировали? У вас сочетание меня и доски вызывает аллергию?

— Вы изменили расписание, — я запустила руки в его короткие шелковистые волосы. — А поменять рабочие смены я не смогла. Мне непросто устроиться на работу, сайен Гнобс. А есть хочется ежедневно.

Живот опять заурчал.

Брагерт, к моему изумлению, ничего не ответил. Замолчал.

Неужто и впрямь совесть проснулась?

Несколько минут я массировала ему голову, слегка задевая уши, а он — молчал. Уснул, что ли?..

Да ну, не может мне так повезти!

Однако я всё же исхитрилась заглянуть ему в лицо — так, на всякий случай.

Брагерт сидел с закрытыми глазами, и лицо у него… было странным. Сжатые губы — во сне так не бывает. Не спит. Вон как дышит…

Не знаю, почему, я опустила глаза — и увидела, как недвусмысленно приподнялось наброшенное между его ног полотенце. Нет, пожалуй, ему явно было что прятать.

Бритта..! Да быть такого не может! Он же не мог…

— Эм… Ну, пожалуй, хва… — начала было я, останавливаясь, но Брагерт вдруг резко перехватил меня за руки, удерживая. И тут же отпустил.

— Ещё пять минут. Как раз будет одиннадцать часов. И… можете быть свободной на сегодня.

— А чай? А конспект?

— Я… устал. А завтра будет и чай, и конспект. Непременно, не вздумайте халявничать, сайя Фенрия, — он говорил вроде бы и насмешливо, но я чувствовала непривычные хрипловатые нотки в его голосе, продолжая массировать его голову и плечи, мечтая о том, чтобы побыстрее сбежать отсюда.

Направляясь по тёмному пустому коридору в сторону студенческого общежития, я пыталась не думать о том, как, оставшись один на кафедре, снимает в одиночку накатившее