Читать книгу "Первый - Дина Данич"

чтобы не привлекать лишнего внимания и сохранить запись в облако.

Уже убрала телефон и собралась тихо покинуть зал, как меня остановил один из охранников.

— За мной иди, — приказал он.

— Вы чего? Как с гостями обращаетесь? — демонстративно скривилась я, показывая входной флайер, который сварганили для такого случая.

Тот взял бумажку, внимательно посмотрел, и я уже готовилась услышать извинения, но вместо этого бугай ловко схватил меня за локоть и быстро потащил в коридор. Я даже сказать ничего не успела, как уже сидела в небольшой комнатке.

А потом пришел он. Тот, из-за кого я там и оказалась.

— Язык проглотила? — насмешливо ухмыляется Бессонов.

Моргаю, приходя в себя. Хочется дать себе оплеуху за собственную дурость. Надо собраться и выстроить диалог так, чтобы свалить без последствий.

— Проголодалась очень, — мило улыбаюсь, решив попробовать по-хорошему для начала. — А ваши сотрудники мало того, что доставили меня сюда, угрожая физической расправой и причиняя увечья, так еще и накормить забыли.

Взгляд у Марата становится слегка удивленным. Он приподнимает брови.

— Повтори.

— Что повторять? — фыркаю и выставляю поврежденную ногу. — Вот, подвернула. Потому что тащили меня, да еще мешок вонючий на голову надели! — чуть привираю для убедительности. — Я, между прочим, пошла по доброй воле, чтобы прояснить все недоразумения. А сотрудник ваш, — намеренно выделяю последние слова, — угрожал мне. И лапал.

— Интересная интерпретация, — задумчиво выдает Бессонов.

— Не особенно, — жму плечами. Сердце колотится как сумасшедшее, но если уж играть, то до конца! Не зря же я на актерском учусь. Хотела вообще-то как раз на журналиста пойти, но папа… Стоп. Вот выберусь, доведу дело до конца и докажу ему!

— Но учитывая обстоятельства, я жду как минимум извинений и компенсации, — добавляю важным тоном.

Мужик явно обалдевает от моей наглости, и, откровенно говоря, я сейчас очень рискую. Ведь если он, как говорит мой папа — беспредельщик, то мне кирдык. Но что-то подсказывает, что Бессонов не такой.

Он, конечно, опасный, властный, угрожающий, и вообще такой, что стоит держаться от него подальше, но… Но я выросла среди таких, как он. Один только крестный чего стоит. Так что пасовать я точно не собираюсь.

— Компенсации… — протягивает он. Убирает руки в карманы и как будто бы реально задумывается о таком варианте. Но я понимаю, что ничего подобного. Сейчас главное — правильно отыграть наглую дурочку, которая не понимает, куда вперлась. — Ну, можно и про компенсацию поговорить, Вар-р-р-вара.

Так у него получается произнести мое липовое имя, что я на короткий миг прямо жалею, что никакая я не Варя.

— Чем будешь компенсировать?

— Я? Вам?

— Ну, ты же сделала запись в клубе, в котором такое запрещено, — вальяжно ухмыляется Марат. — Или ты сейчас убедительно соврешь, что не знала?

Мысли судорожно мечутся. Мне нельзя, чтобы меня раскрыли. Нет-нет-нет. Во-первых, не хочу подвести Олесю. Во-вторых… Зло должно быть наказано! Ну и в-третьих, я должна довести свое расследование до конца.

— Знала, — медленно киваю, поняв, что ложь сейчас сработает против меня. — Но я не удержалась. Вы были очень хороши на ринге.

Мужское эго — шутка такая. Мама всегда говорит, что мудрая женщина умело пользуется этой мужской слабостью. Главное — делать все грамотно.

На лице Бессонова появляется снисходительная ухмылка.

— Если так хотела, чтобы выебал, могла бы зайти ко мне без трусов.

— Вот так просто? — ошарашенно выдыхаю, ошалевшая от его цинизма.

— Почему нет? — пожимает он плечами. — Если еще и дырка не сильно растраханная, то, может, и второй разок отжарил бы. А там глядишь, и ребята мои бы потанцевали с тобой. В накладе бы точно не осталась. Они щедрые с теми, кто им заходит.

— В-вы серьезно?! — возмущенно вскидываюсь и даже с постели вскакиваю. Лодыжку простреливает болью, и я плюхаюсь обратно. — Да я не собираюсь с вами спать!

— Речь не про сон, куколка. Но ты вроде сама про компенсацию заговорила, — скалится он и подходит слишком уж близко. Так что его пах оказывается прямо напротив моего лица. — Так чего время терять? Приступай, Варвара.

— 4 Вика

Вот не так я представляла себе участие в раскрытии преступления. Бессонов, конечно, тот еще кадр — стоит настолько близко, что я с трудом подавляю желание отстраниться. Потому что, ну… Заславские не отступают!

Однако ситуация закручивается все сильнее, и мне надо бы срочно придумать, как выбираться из того угла, в который этот боец меня так ловко загоняет.

Марат нетерпеливо хмыкает и поправляет ремень на джинсах, красноречиво давая понять, чего именно ждет. И я, в общем-то, не дурочка. Хоть и девочка еще, но основы интимной жизни знаю. Пусть и чисто теоретически.

— Если вы намекаете на вот это, — киваю в сторону его паха, — то это как-то негигиенично, что ли. Да и не имею я привычки тащить в рот всякую гадость.

Бессонов снова хмыкает, скалится в ухмылке:

— Царевны не сосут член?

— Царевны? — теряюсь от его обращения.

Вместо ответа Марат вдруг протягивает руку к моему лицу, поддевает пальцами подбородок, вынуждая вскинуть голову. Его взгляд наливает темнотой — я буквально вижу, как тот меняется и становится глубже, чернее. Черты лица мужчины заостряются, а его пальцы бесцеремонно сминают мои губы.

Я же… Я просто терплю это, оглушенная той энергетикой, которую Бессонов щедро выдает вокруг себя.

Я выросла среди таких мужчин — брутальных, жестких и опасных. Порой тот уровень жестокости, что я видела, был запредельным. Но такова была моя семья. Я научилась находить в тех, кто был рядом, хорошее вопреки тому, что порой им приходилось делать, чтобы обеспечить безопасность нашей семьи.

Но никто, ни один из тех мужчин, что меня окружали, никогда не позволяли себе ничего подобного. Для всех я была папиной принцессой. Девочкой, которая вечно лезла под руку, и которую тщательно оберегали.

Если бы кто-то позволил в мою сторону хоть один косой взгляд, скорее всего, отец сразу вырвал бы ему кадык своими же руками.

В школе мальчишки меня не интересовали, потому что все они были маленькими и каким-то глупыми. Я мечтала, что моим мужем будет такой, как папа — да, опасный и жесткий. Но надежный. Тот, за которым будет спокойно. Именно так и мама всегда про отца говорит.

И я впитала это с ее молоком — мужчина должен быть тем, с кем не страшно. И с которым ты будешь готова воевать против всего мира. Возможно, для кого-то это покажется глупостью, но у наших с Витей родителей любовь именно такая — дикая, животная и… надежная.

Пока