Читать книгу "На месте Валерии - Элизабет Бенавент"

Мои отношения были в полной заднице, но я порадовалась, что она перебила меня, избавив от необходимости лгать кому-то еще, кроме себя.

— Помолчи. Я хочу кое-что рассказать тебе, — сказала она, наморщив лоб.

— О…

— Нечто пикантное.

Я снова до краев наполнила рюмки. Лола поднесла свою к губам и лукаво улыбнулась.

2. Что ты хочешь мне рассказать?

Нереа работала экономистом. Профессию она выбирала без лишних эмоций, да и вообще — сильные чувства были не ее стихией. Я даже сомневалась в ее способности испытывать страсть. Лола предрекала, что Нереа придется размножаться спорами, когда наступит время, поскольку она толком не занималась сексом. Я же легко могла представить, как она лежит на кровати, раздвинув ноги и уставившись в потолок, и мысленно составляет список неотложных дел, не обращая внимания на стоны мужчины, который трудится сверху. Просто так сложилось, что интимная жизнь Нереа не поражала воображение насыщенностью или разнообразием.

Мы дружили давно. Очень давно. Мы познакомились в четырнадцать лет, и неожиданно звезды сошлись так, что две девочки, казалось бы, не имевшие ничего общего, стали лучшими подругами. Правда, мы обе увлекались группой «Бэкстрит бойз», но, думаю, это не сыграло решающей роли, поскольку Нереа нравился Ник, а мне — Эй-Джей[2]. Непохожие, как день и ночь, мы сделались неразлучными: я, совершенно обычный подросток (adolescentus comunus), и Нереа, эфирное создание, которое даже писает одеколоном фирмы «Лоеве» (pijus adorablus).

За годы нашего знакомства у Нереа было три романа: два тинейджеровских и один серьезный. И более непутевого парня, чем один из ее ранних ухажеров, я в жизни не видела. Он был слишком испорченным даже для Лолы, что говорило о многом. Наверное, в истории о том, как молоденькая девчонка встречалась какое-то время с мутным типом, не подходившим ей во всех отношениях, нет ничего необычного. Но если вспомнить, что речь шла о Нереа, история становилась слегка сюрреалистической.

Мою подругу отличала удивительная верность привычкам. Нереа постоянно носила серьги своей бабушки и колье им под стать. Через день она педантично красила ногти лаком с блестками, стягивала волосы лентой, обязательно подобрав ее в тон туфлям. Надо сказать, она почти не изменилась, даже перешагнув рубеж своего двадцатилетия.

В конечном итоге обременительные отношения рухнули, не выдержав собственной тяжести. Вопреки ожиданиям Нереа сама бросила сомнительного ухажера, поскольку ей надоело, что он таскал ее исключительно по злачным местам, никогда не приглашая на прогулки или в кино. По ее словам, ей хотелось нормальной любви, однако лично я сказала бы, что она стремилась к любви идеальной. У нее всегда были очень четкие принципы.

В девятнадцать лет Нереа познакомилась с Хайме. Произошло это на матче по падел-теннису, организаторами которого выступали отец Нереа и его партнер со своим сыном. Молодые люди понравились друг другу. Я добавила бы от себя, что было почти невозможно не влюбиться в такую девушку, как Нереа, с ее длиннющими светлыми волосами — густыми, блестящими и ухоженными, яркими зелеными глазами и великолепной фигурой. Я влюбилась бы в нее точно, будь я мужчиной или лесбиянкой. Впрочем, нет, я обольстила бы ее, уговорив заняться со мной сексом на заднем сиденье машины, а затем пустилась бы наутек. Но я всегда грешила цинизмом.

Роман между Нереа и Хайме длился целых семь лет, а затем они расстались довольно скандальным образом. Нереа заподозрила, что он изменял ей с другими женщинами. Мы решили, что подруга сошла с ума, но Нереа перевернула небо и землю в поисках доказательств и все-таки нашла электронное письмо, довольно фривольное по содержанию. Если честно, оно было откровенно скабрезным. Когда я его прочитала, меня разобрал смех. Мне в голову не приходило, что лощеный малый с безупречными манерами способен изъясняться столь грязным языком, употребляя фразы вроде «подрочить тебе в лицо», тем более в письменной речи. Разумеется, усилием воли я удержалась от неуместного хохота и вслух горячо выразила крайнее неодобрение.

К тому времени мы — Лола, Кармен и я — уже видеть не могли лицемера и ханжу Хайме и потому втихомолку обрадовались его отставке. Но, разумеется, как настоящим подругам нам пришлось изображать разочарование и огорчение. В тот вечер, когда Нереа ушла домой, мы втроем подняли бокалы за то, чтобы она встретила наконец достойного ее мужчину. Увы, в бокалах плескался выдохшийся сидр «Гаитеро», поскольку другого алкоголя у нас под рукой не оказалось. Полагаю, из-за выдохшегося сидра наш тост обернулся не к добру, так как с тех пор Нереа не только ни с кем не встречалась на постоянной основе, но даже не заводила коротеньких интрижек на одну ночь. И тем более речь не шла об увлечениях на пару недель или о страстных романах, длящихся несколько месяцев, из той категории, которые женщина поддерживает, заранее зная, что им суждено закончиться, как в случае с испорченным парнем, ухажером Нереа, на заре юности. Одним словом, около года наша подруга не занималась сексом, причем держалась она стойко, не выказывая признаков малодушия. А ведь в отличие от среднестатистической девушки, она не прятала кролика на батарейках в ящике с нижним бельем.

Опрокинув еще по паре стаканчиков пива, мы с Лолой присвоили Нереа прозвище Холодная и позлословили немного на ее счет в том духе, что она оказалась классическим исключением, которое лишь подтверждало правило, гласившее: «Плоть слаба». Неужели время от времени у нее не возникало желания с кем-нибудь перепихнуться? Между прочим, проблема заключалась вовсе не в отсутствии претендентов. На работе вокруг Нереа так и вились преданные обожатели, которые с радостью сводили бы ее на ужин и в кино, а также предложили билеты на балет. Билеты на балет? Ну разве это не самый верный способ соблазнить ее? В выходные ее «Блэкберри» дымился от заманчивых приглашений, но Нереа меланхолично щелкала языком и безжалостно удаляла сообщения. Да, именно такой она была — прекрасной и холодной. Лола подозревала, что подруга морочит нам голову и наверняка прячет где-то большой черный и чертовски эффективный вибратор. Заглядывая к Нереа в гости, Лола упорно его искала.

Мы втроем — Лола, Кармен и я — в течение долгого времени предпринимали попытки устроить жизнь Нереа и то и дело подбивали ее сходить на свидание с очередным симпатичным и обходительным холостяком, мобилизовав всех, кого знали, включая друзей детства и институтских приятелей. Годился любой парень, выглядевший приличным человеком, но Нереа решительно отвергала всех. Один не вышел ростом, другой, напротив, был слишком высоким; третий бежал прятаться под мамину юбку, едва заслышав гром, четвертый производил впечатление законченного циника (ну прямо как я), пятый слушал Луиса Мигеля…

Нереа находила несметное множество причин, чтобы во второй раз не встречаться ни с кем из своих кавалеров. Единственного мужчину, с кем она охотно появлялась в обществе, звали Хорди. Нереа считала его «милым», что в переводе с нашего языка эвфемизмов означало: жеманный молодой человек, еще не смирившийся со своими гомосексуальными наклонностями, а если и смирившийся, то решивший пока об этом помалкивать.