Читать книгу "Редкий гость - Анатолий Дерягин"

Самое главное они решили накануне.

Дальний путь начинался в карантине Байконура. Ну, то есть по возвращении с пикника Прошин, Яков и Рута с Анатолием прошли освидетельствование в поликлинике Института. Потом был рейс «Эйр Астана» в Кзыл-орду, скоростной поезд до Байконура, резво пересекавший просторы Великой степи и последние тридцать километров проходивший по тоннелю под зоной отчуждения. Три с половиной тысячи километров за сутки с небольшим, но все это в домашней, можно сказать, обстановке, когда на медосмотре милейший Вилен Иванович: «Все хорошо, Ваня?.. А, ну, легкой дорожки, печать в регистратуре», – а в самолете роскошный аэрофлотовский ужин и улыбка стюардессы – влюбиться и никуда не лететь, и Танечка только что рукой махнула, она здесь, недалеко совсем, родная, близкая, и поначалу за улыбки-переглядочки с симпатичными девушками печалит тоска. Огни городов за бортом; утренний аэропорт в Кзыл-орду; манты и горячий чай с лепешками в буфете; Яков кормит овечку, заблудшую в аэропорт, позирует с животинкой для делегации не то китайцев, не то японцев; звонок Татьяне: «Как ты?» – «Держусь…» Серебристые снаряды поезда, выжженная солнцем степь и хайтек-архитектура байконуровского вокзала (а кормят дорого и невкусно).

Дорога стелется, тысячи километров в дружной компании… рай на земле – у коня в седле.

Отдел кадров. Раньше космонавтов везли со Звездного городка сразу в гостиницу, каждого знал директор Роскосмоса лично, сейчас же приходится махать паспортом, заверять электронной подписью документы… Эйчар долго разглядывал Прошина, и тот вспомнил было про сорванную обсервацию, но нет, из отдела кадров отправили сразу на комиссию.

Тесные объятия медслужбы Байконура. Первичный осмотр: пальпация. Анализы. Санобработка… просто душ с ионизированной водой; серая одноразовая пижама, тапочки, одежду уничтожили. Можно запаковать и отправить по адресу – да некуда и незачем, опять же… Анализы – зеленый свет, хотя доктора делают замечания: много жирного ел. Симпатичная медсестра, доктора в белом – молодой парень, чернявый, улыбчивый, и мощная тетка, жгучая брюнетка с короткими завитками волос. Опрос, самочувствие, осмотр. Вежливо, спокойно, никто не ругается, хоть и сказали: «Обсервацию вы просрочили, молодой человек. – Прошин собрался оправдываться, собрался… – Ничего страшного. Пара дней туда – пара дней сюда».

Вот влип.

Стандартные процедуры, настоящий конвейер, когда все знакомо, все на автомате, оставляют наедине с собой, и волей-неволей начинаешь думать о предстоящем путешествии, и к посещению психолога беспокойство уже просто снедает.

Психолог – мужчина, что называется, в расцвете сил, белый халат на мускулатуре… не то чтобы по шву трещит, но уж очень облегает. Эдакая вот челюсть – ему ротой командовать: «У солдата выходной!.. Пуговицы в ряд!..» – короткая стрижка…

– Жалобы есть?

– Нет.

Доктор отвернулся от компьютера. В кабинете на стенах детские рисунки – ракеты, человечки в скафандрах, неумело, но с душой выполненный пейзаж (кстати, долина Грез на Муроме, известнейшее место), человечки без скафандров, цветы… Кресло под посетителем мягкое, гораздо удобнее стульев в других кабинетах и в самом помещении полумрак, из полуоткрытого окна легонький ветерок шуршит ленточками жалюзи.

– А чьи рисунки? – спросил Иван.

– Дочки, – красивая улыбка. Мужественная. Нет, если крикнет: «Вперед!.. За Родину!..» – точно в атаку пойдешь.

– Лететь не хочется?

– Нет, – врать тоже не хотелось.

– Понятно, – доктор вздохнул. – Знаешь, история обычно никого и ничему не учит, но если попробовать… все войны выигрывали солдаты, знавшие, почему и за что они идут в атаку… Что?

Иван спрятал улыбку:

– Нет, ничего. Я должен отдать свою жизнь ради блага всей Земли?

– Мм, нет, не об этом речь. Вряд ли на Земле прибавится блага, если ты отдашь свою жизнь, но ты должен решить, стоит ли отправляться в дальнюю дорогу. Я понимаю, что происходит, – то ли серые глаза доктора обладали гипнотическим свойством, то ли его тихая речь была причиной, но Прошин весь обратился в слух, – ты учился столько лет, серьезные, по-настоящему авторитетные люди сказали тебе – надо лететь – и своим авторитетом не оставили выбора. Но на самом деле выбор есть.

– Да ну?.. Я по жизни ничего другого и не знаю…

– А это тебе кажется, – психолог чуть заметно улыбнулся. – Ты с младых ногтей привык к определенной обстановке, профессия стала твоей второй кожей, это твоя зона комфорта. Но твои знания вполне позволяют устроиться в обычной гражданской фирме – Институт поддерживает контакты с десятками работодателей по стране, да что там по стране – в любой точке планеты тебя с удовольствием возьмут на должность, и должность немаленькую. Вот, Джонсона вспомни.

– Да надо лететь… – промямлил Иван.

– Надо. Долг требует, – согласился доктор. – Но очень важно, чтобы доверенное тебе задание стало твоим личным делом. Твой сегодняшний настрой: «А, подавитесь…» – с гарантией убьет тебя и твоих товарищей. Ваня, ты же с младых ногтей в космосе, вспомни – в чем суть работы космонавта?

– Ждать и догонять…

– Да. Правильно. Ты ждешь. Время тянется, корабль ползет по орбите, хочется убить время как муху, а потом…

– Потом время убивает тебя.

– Да. Поэтому ты должен решить, зачем ты делаешь это. Готов ли ты ждать и догонять. Стоит ли вообще начинать что-то. Я ставлю «годен» и даю тебе персональное задание: за десять дней в карантине ты должен решить, готов ли ты, должен осознать, что и зачем ты делаешь. Решай и будь честен с самим собой, потому что от твоего решения зависят жизни множества людей на орбите и у далеких звезд.

– А если нет? Прощай Межкосмос?

– Да почему… – доктор поморщился. – Ты что же, не знаешь, сколько в агентстве вакансий? Нормальные, деловые должности, да тебе необязательно кандидатскую защищать – с руками и ногами оторвут хоть сюда, хоть на Свободный. А то, может, экзотики хочешь?.. Так вот тебе Вэньчан, вот тебе Канаверал… Позвони мне. Или подойди лично, но решение – прими. Раз и навсегда. Все понял?

– Понял, – хотя подмывало ответить: «Так точно!..»

– Вот и молодец. Все, отметку я поставил, иди к терапевту.

После медосмотра будущих пассажиров орбитального самолета заселяют в кубрик на десять человек. Белые стены, кровати с белоснежными простынями, посередине стол в виде кляксы (белой), во всю стену окно со светофильтром, за окном аллея с елочками. Еду привозят в кубрик, врачи приходят сами, два раза в день. Сиди себе.

«Карантин – самая важная часть пути, – внушали им преподаватели. – Врачи могут поставить „годен”, могут отстранить человека по медицинским показателям, но никто не сможет создать положительный настрой в коллективе людей, собравшихся в далекое и опасное путешествие. Это ваше дело. Никого не оставляйте наедине с собой, общайтесь; как бы ни был человек вам лично неприятен, ищите в нем положительные стороны. Начинайте с людей, симпатичных лично вам».