Читать книгу "Маленькие женские тайны - Мэри Каммингс"

Каким-то не своим, низким и дрожащим голосом переспросила:

— Ты его ранила?! Ты… ты… — и вдруг стремительно, как разворачивающаяся змея, бросилась вперед. Клодин еле успела отпрянуть — лезвие ножа прорезало рукав халата и застряло в нем.

Выдернув его, Арлетт замахнулась снова, но Клодин перехватила ее руку; попыталась ударить девчонку коленом в живот, но та ловко подсекла ей ногу, и в следующий момент они уже катились по полу.

Падая, Клодин больно ударилась обо что-то боком. «Нож, главное — нож!» — крутилось у нее в голове.

Когда-то она кончала курсы самообороны для женщин, но никто не учил ее, как, оказавшись на полу, справиться с обезумевшей от злости семнадцатилетней девушкой. Клодин даже предположить не могла, что щуплая француженка окажется такой верткой и сильной. Удержать ее руку, сжимавшую нож, удавалось с трудом, Арлетт отчаянно дергалась, пытаясь вывернуться, и когтями свободной руки упорно тянулась к лицу Клодин, при этом изо всех сил лягалась и пиналась.

Сама Клодин отвечала ей тем же, пару раз удалось удачно съездить девчонке локтем под дых — та аж крякнула. Стоя на ногах, она бы чувствовала себя более уверенно, но встать, не отпустив Арлетт, не получалось, а отпустить ее значило бы отпустить и нож в ее руке.

Внезапно француженка сменила тактику — и, когда Клодин в очередной раз отбила тянувшуюся к ее глазам руку, вдруг мертвой хваткой вцепилась ей в горло; перевернулась, оказавшись сверху, и навалилась всем весом.

Сразу стало нечем дышать, в глазах потемнело. Клодин из последних сил удерживала занесенный над ней нож, второй рукой пытаясь оторвать от своего горла цепкие пальцы.

И вдруг девчонка исчезла, словно унесенная каким-то вихрем, и Клодин смогла вдохнуть. Рядом оказался Томми, взгляд его был слегка осовелым, но вполне разумным. Выдавив из себя что-то вроде «Я…», он приподнял ее и усадил, прислонив спиной к письменному столу; быстро, словно не доверяя собственным глазам, коснулся пальцами лица, шеи.

— Я сейчас, ладно?! — метнулся к лежавшей на полу ничком в паре метров от них Арлетт; на ходу пинком ноги отбросил подальше выпавший из ее руки нож. Повернул ее, пощупал пульс на шее, оглянулся на Имона — тот, скорчившись в углу, тихо поскуливал — и вернулся к Клодин, схватил ее за плечи.

— Ты… Как ты?

— Ты ей влепил! Черт возьми, ты ей в самом деле влепил! — восторженно выпалила она.

— А что же мне было делать, если она тебя чуть не зарезала?!

— Ох, как я тебя люблю!

— Как ты — в порядке?

Клодин пошевелила головой, нахмурилась, пытаясь понять собственные ощущения. Голова кружилась, перед глазами плавали черные точки; еще сильно болел ушибленный бок, но вроде больше ничего страшного не было. И тут ее взгляд упал на нечто, чему, по ее мнению, здесь было совершенно не место.

— Ты почему без трусов? — покосилась на Арлетт — девчонка, слава богу, все еще лежала без чувств. — Пойди надень, ты что — неприлично!

— Клодин, как ты? — мягко переспросил Томми.

— Я? Я в порядке! — бодро ответила она и потеряла сознание.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Из дневника Клодин Конвей: «Опять у нас все не как у людей!..»

Без сознания Клодин пребывала — так ей, по крайней мере, показалось — довольно долго. Пару раз ненадолго приходила в себя — вроде бы ее куда-то везли, было ощущение вращения, яркий свет. Врачи тоже определенно были — в зеленых халатах и что-то говорили.

Когда она очнулась, то лежала в постели, но не дома, а, судя по минималистскому декору, в больнице.

Рядом, с сонным видом привалившись к стене, сидел Томми.

Очнулась Клодин не то чтобы полностью — в голове мутилось, и было трудно сосредоточиться. К тому же все еще дико, просто безумно хотелось спать.

— А-аа… Ты?.. — с трудом выдавила из себя она.

Томми мгновенно встрепенулся, на физиономии его появилось странное выражение, похожее на смесь ликования с негодованием; схватив ее за плечо, слегка потряс.

— Почему ты мне не сказала? Ребенок же мог погибнуть!

Чуть что — сразу попрекать! И вообще, о ком это он — о том парне, которого она подстрелила? Так ему уже лет двадцать, не меньше! В принципе Клодин нравилось, что у ее мужа есть чувство юмора, но иногда оно, по ее мнению, «зашкаливало».

— Никакой он вовсе не ребенок! — поморщилась она. — А ты дрыхнул так, что было не добудиться!

— Да нет, я… я про нашего ребенка говорю! — казалось, Томми чему-то удивился.

— У нас нет никакого ребенка! — это Клодин, по крайней мере, помнила наверняка.

— Будет! — сияя до ушей, оптимистично заверил Томми.

Она попыталась собрать в комок с трудом ворочающиеся и расползающиеся в разные стороны мысли.

— К…когда?

— Месяцев через восемь, — сообщил он, продолжая улыбаться.

Думать, что означают все эти его шуточки и намеки, сил не было.

— Еще не скоро, — заключила Клодин. Увидев, что Томми хочет еще что-то сказать, отмахнулась: — Не бубни, я спать хочу, — и со вздохом облегчения закрыла глаза.

«У нас все не как у людей!» — присловье Клодин в очередной раз подтвердилось. В обычных семьях о грядущем появлении ребенка будущая мать узнает первой и с гордостью (или с ужасом — кто как) сообщает новость мужу.

Клодин же узнала о том, что беременна, как раз от мужа.

Он же, в свою очередь, узнал об этом в больнице, куда Клодин в бессознательном состоянии привезли, чтобы зашить длинную, но, к счастью, неглубокую резаную рану на боку и еще один порез поменьше на плече. Перед тем как увезти ее в операционную, кто-то из медиков спросил у Томми, не беременна ли его жена — на что тот ответил: «Не знаю, но… может, стоит проверить?»

Впоследствии он сознался Клодин, что на эту мысль его натолкнули странные (по его мнению) приступы ревности и перепады ее настроения в последнее время.

Как бы то ни было, проверка показала, что он прав.

Первым чувством Клодин, когда она узнала, что, твердя о «нашем ребенке», Томми вовсе не шутил, была растерянность, чуть ли не ужас: как, почему, зачем?! — она еще не готова!

В самом деле, порядок жизни на ближайшие несколько лет у нее был распланирован четко: в тридцать лет покончить с карьерой фотомодели (отметив это событие бифштексом с жареной картошкой и большим-большим тортом с шоколадом и взбитыми сливками). Поискать себе применение в какой-то новой сфере — возможно, открыть модельное агентство; более-менее утвердиться на новом поприще.

И лишь потом завести ребенка.

Ей будет к тому времени года тридцать три — по утверждению британских медиков, как раз идеальный возраст для рождения первенца.