Читать книгу "Motorhead. На автопилоте - Лемми Килмистер"

Мы тогда уже зарабатывали много денег – правда, для других, а не для себя. Когда Bomber занял 11-е место, стало ясно, что дальше мы будем еще популярнее. Но никто в группе не увидел дивидендов. Все, что мы зарабатывали, немедленно вкладывалось в наше сценическое шоу. Но мы были в порядке. Примерно когда вышел Overkill, мы стали получать зарплату и наконец-то нашли себе приличное жилье. До того мы кантовались по чужим диванам. Квартира Эдди была еще более-менее пристойная, он снимал ее вместе с пятью другими людьми. Фил снимал жилье в Баттерси с парой чуваков. А я всю жизнь заваливался переночевать к знакомым и шатался по Лондону с офицерской сумкой-планшетом времен Второй мировой войны, в которой у меня был магнитофон, штук пять кассет и пара носков. Карты у меня там не было. А вообще-то она бы мне пригодилась в моих скитаниях по Лондону. На самом деле мне даже нравилось так кочевать – поживешь с девицей неделю, потом исчезаешь. Это было совсем неплохо. Но все изменилось, когда наши пластинки стали продаваться: наши бытовые условия сильно улучшились, пусть мы и не накупили себе замков.

Конечно, иметь свой дом не так уж и важно, если ты большую часть времени все равно на гастролях. Мы сыграли, наверное, пятьдесят три концерта (и два дня на отдых) и только потом сделали перерыв. На концертах в Англии нашей разогревающей группой были Saxon. Приятные парни, но немножко странные – они не пили и не курили. В гримерке у них стоял термос с чаем. Мы сочли это немного необычным. Между прочим, их барабанщик, Пит Гилл, несколько лет спустя присоединился к Motörhead. Правда, к тому времени он начал много пить. А с нами он стал пить еще больше! Еще тур с Saxon примечателен тем, что именно тогда я познакомился с иглоукалыванием. Мы с Биффом, вокалистом Saxon, одновременно потеряли голос (как видите, его здоровый образ жизни и мой образ жизни привели нас к одинаковому результату). Фил знал девушку, которая увлекалась электропунктурой, и она воткнула в меня иголки по всему телу и подсоединила их к 12-вольтному аккумулятору от трактора. Голос вернулся ко мне через двадцать минут. Бифф не стал пробовать и потом мучился.

Пока мы разъезжали, Bronze Records выпустили мини-альбом из четырех песен (Leaving Here, Stone Dead Forever, Dead Men Tell No Tales и Too Late Too Late), записанных на этих концертах. В шутку я предложил назвать эту пластинку The Golden Years – потом оказалось, что это и правда был наш золотой век (наверное, я в каком-то смысле это знал уже тогда). Записи были низкого качества, но пластинка попала в чарты.

В июле мы сыграли в Bingley Hall в Стаффорде и получили серебряные диски за Bomber – его тираж превысил 250 000 экземпляров. Вручала их нам женщина, изображавшая королеву Елизавету. Мы втроем преклонили колено, как будто нас посвящают в рыцари. А эта женщина до сих пор зарабатывает на жизнь, изображая королеву, правда, теперь она выглядит неважно. Впрочем, настоящая королева сейчас тоже выглядит не очень. А вообще это я чувствовал себя неважно на том шоу – когда мы отыграли, я отрубился за кулисами, и меня пришлось оживлять, чтобы мы вышли на бис. Не помню, почему так получилось: кажется, я перед этим три дня не ложился спать. И вот я отрубился, а Фил и Эдди, эти несчастные ублюдки, решили, что я притворяюсь и отлыниваю! Я сижу, на голове у меня мокрые полотенца, а эти два козла стоят и нудят: «Мать твою, чувак, ты, блядь, три дня не спал! Как ты смеешь! Вот пидор!» Они боялись, что эта история плохо скажется на их карьере, бла-бла-бла. Господи Боже! Чья бы корова мычала! Каждый раз, когда Эдди напивался и становился неприятен, он все время ругал меня за то, что я бухаю, – он это журналистам говорил! Он такой: «Лемми слишком много пьет», а сам приходил на интервью в говно! Но об этом не писали.

После того концерта я сказал журналистам, что потерял сознание, потому что мне в тот день три раза отсосали. Собственно говоря, что отсосали – правда. Там была куча девушек, и в том числе одна очень хорошенькая индийская девушка, два раза из этих трех сделала она. Там была такая комнатка с раскиданными подушками и шалями, которые свисали, как занавески. Гребаная мальтийская фантазия. Я заперся с ней в этой комнатке и не хотел оттуда выходить – вы бы, уверен, поступили так же. Понимаете? Интересно, где она теперь.

Вскоре после концерта в стаффордском «Бингли-холле» мы начали репетировать материал для следующего альбома. Работа над Ace of Spades заняла довольно много времени – в смысле, сама запись. А вообще он дался нам легче, чем предыдущие альбомы, потому что мы были в ударе, и нас было просто не остановить. Ну то есть нас и сейчас не остановить, но тогда это происходило в национальном масштабе, потому что наша популярность росла как на дрожжах – Bomber был успешнее, чем Overkill, а Ace of Spades обещал оказаться еще успешнее. Дела наши шли в гору, и мы знали, что новый альбом будет хитом. У нас было хорошее чувство. Я тогда не понимал, что судьба уже стучится в дверь. На самом деле это был конец определенного этапа, а не начало чего-то нового. Ace of Spades оказался наивысшим достижением того состава Motörhead. Я начал осознавать это, только когда мы принялись за запись Iron Fist – из огня да в медвежий капкан!

В студии Jackson’s в Рикмансворте мы провели шесть недель, с начала августа по середину сентября 1980-го. Продюсером был Вик Мейл. Я знал его еще со времен Hawkwind, когда он работал на лейбле Pye Records. Он был хозяином мобильной студии – Hawkwind арендовали ее, когда делали Space Ritual, а к студии прилагался Вик. Он был прекрасным человеком и прекрасным продюсером – замечательная личность. У него был диабет, от которого он в результате умер. Вот всегда так – приятные люди все время умирают. Вот почему я еще жив.

Песни на Ace of Spades считаются классикой среди фэнов Motörhead, и должен признать – материал и правда отличный. Мы с удовольствием его записывали. Хорошие были времена: мы были на волне, мы были моложе, мы верили во все это. Чем ты старше, тем труднее тебе во что-нибудь поверить. И это не твоя вина. Просто до тебя доходит, что жизнь это не сплошь воздушная кукуруза, кегли и пиво. Мы живем в джунглях. Но в молодости мне было плевать. Понимаете – я не умирал с голоду и отлично проводил время. Это уж точно лучше, чем работать сантехником, даже с большой зарплатой!

Как всегда, в песнях этого альбома там и сям разбросаны смешные моменты. В Ace of Spades мы вставили чечетку, ну знаете – тик-а-тик-а-тик. Мы всегда себе представляли, как танцуем чечетку в этот момент. В тексте я использовал образы азартных игр, в основном карт и костей, – сам я предпочитаю автоматы, но нельзя толком петь про крутящиеся барабаны, фрукты и ягодки. Большая часть песни – про покер: «Я знаю, тебе надо видеть, как я смотрю на карты и плачу», «Снова “рука мертвеца” – тузы и восьмерки» – тузы и восьмерки были у Дикого Билла Хикока, когда его застрелили[43]. Честно говоря, хотя Ace of Spades хорошая песня, мне она до смерти надоела. Уже двадцать лет прошло, а при слове Motörhead люди все еще вспоминают Ace of Spades. Знаете, мы после того альбома не превратились в окаменелость. У нас с тех пор вышло еще немало хороших пластинок. Но фэны хотят слышать эту песню, так что мы до сих пор играем ее на каждом концерте. Лично я от нее уже устал.