Читать книгу "Армагеддон - Роман Злотников"

— А почему?

Француз побагровел:

— Ну я же тебе только что объяснил…

Филипп наклонился к Ташке и с непроницаемым лицом пояснил:

— Это Виктор, с факультета промышленных инженеров, выпуск-14, живет в «Амбассадоре». Он приехал только вчера, а нас с тобой заметил в обед, когда мы уходили с пляжа. Он изгаляется над французом уже полчаса, а до того никак не доходит.

Ташка понимающе кивнула, терранец всегда мог заметить в толпе другого терранца. Им была присуща особая культура движений и жестов. Впрочем, обычные люди с наметанным глазом опознавали их с неменьшим успехом.

— Что случилось?

Ташка едва заметно улыбнулась. Не дай бог, француз решит, что она улыбается ему, вони не оберешься. Впрочем, разрулить ситуацию будет довольно просто, но ее проще не доводить…

— Да так… несколько подонков почему-то решили, что если женщина купается ночью голой, то, значит, она только и мечтает, чтобы ее изнасиловало как минимум трое мужиков. Я… рассеяла их заблуждения.

В этот момент француз, лицо которого уже приобрело свекольный оттенок, с шумом выдохнул и попытался взять себя в руки.

— Хорошо, попробуем еще раз. Ну вот вы, скажем, чем занимаетесь?

Виктор, очень талантливо изображавший из себя этакого «тормоза» — работягу с сибирских заводов, наморщил лоб, якобы задумавшись, потом ответил:

— Танки ремонтируем. У нас же новых армия уже лет двадцать не закупает, так что так… старье «поправляем», как можем.

Филипп чуть слышно хмыкнул. Мишка рассказывал ему кое-что про этот так называемый «ремонт». Ну, в том, что, освоив производство электродвигателей и сменных аккумуляторов для гражданской продукции, русские не преминут поставить ее на военную, никто в мире не сомневался. Так что эта позиция «ремонта» вряд ли была большим секретом, как и то, что прицельно-навигационное оборудование и остальные электронные системы тоже «освежались» поелику возможно, но вот все остальное… А остального было немало. Во-первых, броня. Американцы еще в конце 20-го века усилили бронирование своих «Абрамсов» включениями обедненного урана. Но это изрядно утяжелило танк. Русские подошли к проблеме по-другому, сняв фрезами верхний слой брони и залив ее карбокалиевым композитом, по сравнению с ураном обладавшим почти двукратной твердостью и почти четырехкратной вязкостью. То есть двухсантиметровый слой композита по способности противостоять подкалиберному снаряду равнялся тридцатисантиметровому слою гомогенной брони, а кумулятивному — даже сорокапятисантиметровому. Что повышало степень защиты танка почти в два с половиной раза. А если учесть, что, кроме всего прочего, этот композит обладал еще и способностью поглощать ЭМ-излучение, отчего при тех же силуэте и габаритах отражающая способность танка снижалась почти в восемь раз, и был при этом раз в двенадцать легче стали, то единственным существенным недостатком такой брони оказывалась ее сверхвысокая цена. Впрочем, этот композит использовался не только в качестве брони. Им же изнутри покрывались стволы танковых орудий и пулеметов. И это было неспроста. Вооружение «отремонтированных» боевых машин внешне выглядело совершенно обычно. Отличия скрывались внутри.

Во-первых, ни пушка, ни пулемет уже не имели патронников. Поскольку исчезли патроны. Вместо них автоматы заряжания и ленты подавали в ствол голые, подобно новоиспеченным младенцам, снаряды и пули, а затем высокоскоростные форсунки впрыскивали внутрь камеры сгорания порции двух компонентов жидкого метательного вещества, которым заполнялись бывшие штатные баки для горючего. Оба компонента по отдельности были не слишком агрессивны и почти не горючи. Но стоило им перемешаться в распыленный высоким давлением туман, как достаточно было малейшей искры, чтобы прогремел взрыв, вышвыривающий снаряд или пулю из ствола оружия с такой силой, что стальные внутренние поверхности ствола стерлись бы за какие-то сто-двести выстрелов. Причем запасов ЖМВ при соотношении выстрелов пулемет/крупнокалиберный пулемет/орудие как 100:10:1 хватало почти на 10 000 выстрелов. То есть на одной заправке ЖМВ танк мог сделать 90 выстрелов из 125-мм пушки на максимальную дальность, 900 выстрелов из универсального 14,5-мм пулемета на крышке башни, пригодного для стрельбы как по воздушным, так и по наземным целям, и еще 9000 из двух курсовых и одного спаренного с пушкой 9-мм пулеметов. Вернее, мог бы, если бы хватало запаса пуль и снарядов. Впрочем, став теперь более компактным (отпала надобность в метательном пороховом заряде и, соответственно, гильзах, и потому, например, снаряд для орудия теперь был почти в три раза компактнее прежнего унитара), боезапас тоже увеличился. Например, максимально допустимый боезапас по снарядам составлял 85 штук, но при этом 12 штук размещались в отдельной резервной бовукладке в тыльной части корпуса, поэтому, чтобы до них добраться, необходимо было остановить танк, вскрыть горизонтальные боевые щитки двигательного отсека и потом вручную передать снаряды башнеру, чтобы тот установил их в автоматизированную боеукладку. Там же хранились и две коробки с лентами на сто тяжелых пуль для крупнокалиберного пулемета и шесть с лентами на триста — для курсовых и спаренного, доступ к которым был совершенно таким же. Так что эта боеукладка в мирное время, как правило, не использовалась, и чаще всего там возили либо дополнительный экипаж (если ехали на стрельбы), либо какой-то старшинский груз, либо самого старшину с кашеваром. Двое в эту «кутузку» влезали вполне свободно, трое с некоторыми неудобствами, но тоже ничего, а в какой-то части однажды умудрились запихнуть туда аж восьмерых. Что с ними стало после получаса езды по ухабам — представить страшно… Во всяком случае, даже без учета дополнительных улучшений только эти меры выводили старенькие русские Т-64, 72, 80 и их модификации как минимум на уровень новейших американских «Паттонов» и французских «Леклерков-III», считавшихся лучшими танками в мире. Впрочем, по результатам ограниченной серии закрытых сравнительных испытаний выяснилось, что боевая эффективность действий «модернизированных» русских танков в атаке приблизительно равна эффективности того же «Леклерка-III» в обороне. Но было объявлено, что это случайный и статистически недостоверный результат, а боевую эффективность объявили равной. Причем сами американцы и французы продолжали считать, что их танки по своим возможностям превосходят русские в 2–2,3 раза. Это, как Филипп понял уже давно, была обычная практика Императора, благодаря которой он и избегал до сих пор обвинений в излишней милитаризации страны. Делалось это так: брался старенький автомат, пулемет, бронетранспортер, орудие, а затем от него оставалась только оболочка или, вернее даже, форма корпуса. А все остальное заменялось новым, превосходящим старое едва ли не на порядок. И это называлось «ремонтом» или, когда изменения уже невозможно было укрыть за старыми формами корпуса, «некоторой модернизацией». Впрочем, поскольку основой боевой мощи современных армий являлись авиационные и ракетные технологии, а «модернизированные» русские танки практически отсутствовали на рынке военной техники (некоторые детали, скажем, те же электродвигатели или несколько упрощенное прицельно-навигационное оборудование ставились на индийские и вьетнамские танки, что лишь успокаивало «иностранных наблюдателей», имевших практически свободный доступ к этим «модернизированным» образцам), к «игрушкам» русских в этой области, а также в области стрелковых вооружений относились снисходительно. Ибо никакого качественного преимущества это вроде бы не давало.