Читать книгу "Хадасса - Мириам Бодуэн"

— Мои поздравления… — пробормотала я, удаляясь.

Я открыла окно, чтобы проветрить класс. Убрала несколько томиков в ящик-сейф, разложила свои бумаги, подготовилась к уроку истории. Прочитала несколько параграфов из методического пособия и задумалась, удастся ли мне заинтересовать учениц. Я услышала, как они подходят по коридору, и распечатала конверт, который кто-то положил в мой шкафчик:

Мистер и миссис Эдолф

Мистер и миссис Хонинг

имеют честь пригласить вас

бракосочетание их детей Ривки и Аарона

Во вторник двадцать шестого мая

Хупа ровно в семь часов

Симха хатан векала[13]в девять тридцать

Бальный зал

Проспект Конрада, 5243

Мы не посылаем открыток для ответа

поскольку надеемся на ваше присутствие

— Мадам, ты придешь? А ты умеешь танцевать, как мы? Что ты купишь в подарок? Ривка — кузина Хадассы и Нехамы, ты это знаешь? А что ты наденешь?

Девочки разволновались. Некоторые запрыгали. Мадам придет на свадьбу Ривки, где соберутся все евреи. Мы тоже там будем, и ты увидишь, как это все происходит. Ты была когда-нибудь на еврейской свадьбе?

Я долго добивалась тишины, прежде чем смогла начать и продолжить урок.

— …В семнадцатом веке европейцы прибыли сюда, чтобы заняться рыболовством, торговать мехом и возделывать земли. В основном это были французы и англичане, приплывшие на кораблях. Именно поэтому сегодня у квебекцев фамилии французского происхождения, а англоговорящие жители других провинций свои фамилии получили в наследство от Англии.

— Что такое генеалогическое дерево? — перебила меня Ити, заметившая этот новый термин в учебнике «История нашей провинции, 1981».

— Как обращает ваше внимание Ити, генеалогическое дерево, которое вы видите на правой странице, помогает нам представить себе происхождение каждого человека. Например, можно провести исследование, касающееся вашей фамилии, и узнать, кто первым приплыл сюда на корабле. На ветвях дерева можно расположить фамилии предков некоего человека и проникнуть очень, очень далеко. В примере, приведенном на странице тридцать второй, кто основал генеалогическое дерево?

— Месье Жан Белей, — гордо объявила Иегудия, — он прибыл в Пор-Жоли в 1642 году.

— Очень хорошо. А понятно, из какой страны он приехал? Да, из Бретани, французской области.

— Но, мадам, — воскликнула Малка, — фамилии, которые мы видим здесь, что-то значат!

— Ты права… так какими же можно представить себе предков, первых людей, получивших эти фамилии? Да, Ити.

— Белей, — сказала она со смехом, — он получил такую фамилию, потому что у него были красивые глаза![14]

Мы наконец вышли за школьные рамки.

— Да… а фамилия Шатобриан?[15]— шутки ради продолжила я.

— А он живет в замке, где много света! — выкрикнула Эстер.

— Да, вполне возможно. А у тебя, Сими, что означает фамилия твоего отца? — наугад спросила я.

— Райхер. Моего отца зовут Яков Райхер. Райх означает богатый! Мой отец богат! Это правда, потому что у нашей семьи есть много бриллиантов в Бельгии, и все мои дяди работают там.

Ее слова привлекли всеобщее внимание, и я позволила ученицам свободно высказаться.

— Это правда! — сказала Перл. — Ты богатая, очень, очень богатая.

Дети с удовольствием лишний раз выслушали эту правду о семействе Ричман, которую все и так знали и которой завидовали.

— Вот почему, мадам, у Сими — большущий бассейн и дом, как дворец.

Деньги — тема, постоянно звучавшая в классе. Денежные знаки, доллар, богатый, очень дорогой подарок, много драгоценностей — эти слова постоянно возникали в разговорах. Райхеры, а также Адлеры, Швитцеры, Вайсы, Московицы и прочие семейства из квартала ассоциировали богатство с добродетелью, так как зажиточные люди имели возможность соблюдать и исполнять законы Торы, проявляя при этом щедрость. Добродетельным считался хорошо одетый, хорошо питающийся, окруженный обеспеченной семьей человек. Он очень много жертвовал на благотворительность в праздник Пурим и в течение всего года. Дети узнавали, что деньги — это полезная и важная вещь. Вознаграждения и подарки выдавались в виде денежных купюр, а наказание, чаще всего налагаемое на семьи раввином, выражалось в штрафе, который предназначался на благотворительные цели.

— Еще, назови еще, мадам, — потребовала Блими в тот момент, когда вошла Хадасса с тремя нарывами у рта, замазанными блестящим кремом.

— Хорошо… гм… фамилия Кутюрье.

— Тот, кто шьет одежду? — сообразила Блими. — Как отец Ити?

— Возможно, — ответила желтокожая девочка, сидевшая на пятках, — моего отца, может быть, звали Кутюрье, но он сменил фамилию! — весело заявила она.

Затем, увидев, что никто не смеется, стала серьезной, почти мрачной, и продолжила:

— Мадам, нет, мой отец — еврей, и у него еврейская фамилия: Райнман. Да, фамилия ашкенази германского происхождения. А не Кутюрье, потому что он родом не из Франции.

— Мадам, — вступилась за нее Нехама. — Для нас это не одно и то же. После войны некоторые выбрали новую фамилию, чтобы сменить паспорт и получить возможность сесть на корабль. Так сказала моя мама. Поэтому невозможно выстроить это самое генеалогическое дерево… Я, например, не могу, и это несправедливо. Так зачем ты учишь нас этому?

10

В сквере утопающий в воде пожелтевший газон приятно пах весной и вместе с тем снегом, последним, все еще неизбежным снегопадом. Сидя на одной из скамеек, поставленных вокруг бассейна, Двора склонилась над письмом, написанным на достаточно плотной бумаге, противостоящей разгулявшемуся к четырем часам ветру. Она читала, перечитывала, бормотала про себя какой-то вздор. Час назад Двора подошла к кассе, чтобы оплатить апельсины. Все происходило, как обычно, они долго смотрели друг на друга, и боялись, и обоим до безумия нравился этот страх. А потом Ян сунул в пакет с фруктами ярко-розовый конверт и улыбнулся ей. Она схватила пакет с письмом, лежавшим на апельсинах, сказала: «Thank you», он прошел за нею до красного коврика, обогнал, чтобы открыть ей дверь, и в свою очередь вышел за порог, глядя, как она удаляется по тротуару неуверенной походкой.

Двора услышала приближающиеся голоса. Голоса девочек из школы, мешавших идиш с французским. Обернувшись, она заметила рядом с детьми учительницу с длинными, до талии волосами, и взгляды двух женщин встретились. Учительница узнала элегантный берет дамы, неподвижный парик, стрижку каре, какое-то мгновение пристально смотрела на нее, представила себе безмятежную жизнь этой женщины, а рядом с нею мужчину с закрученными пейсами, который никогда ее не покинет. Двора разглядела своих кузин Нехаму и Хадассу, скомкала письмо и сунула его в карман своей черной куртки, затем наклонилась всем телом вперед, надолго спрятав лоб в коленях. Девочки не могли приступить к играм, учительница позвала их, группа пересекла и покинула сквер. Двора замешкалась, медленно выпрямилась, огляделась, успокоилась, достала письмо, расправила и перечитала его.