Читать книгу "Эволюция потребления - Франк Трентманн"

Здесь важно затронуть тему изменяющегося срока жизни вещей. Паккард в «Производителях отходов» говорил о запланированном производителями устаревании товаров и предупреждал, что в будущем сроки их жизни станут еще короче. Появление в 1950-х годах печатных плат, к примеру, привело к тому, что сломанные транзисторные радиоприемники стало невозможно отремонтировать. С тех пор, по мнению Паккарда, «смерть компонентов» стала частью плана – словом, вещи изготавливают так, «чтобы они ломались»[1756]. Надо сказать, что потребители любопытным образом делятся на два лагеря по своему отношению к износостойкости товаров. Одно британское исследование 2005 года обнаружило, что помимо тех, кто хотел бы, чтобы товары служили дольше, есть и те, кого вполне устраивает существующий срок службы. По мнению последних, пять лет – это совершенно нормальная продолжительность жизни для компьютера[1757]. Сегодня мобильные телефоны и компьютеры превращаются в динозавров задолго до того, как они начинают разваливаться. По одним оценкам, в 2014 году в Соединенных Штатах люди поменяли 49 % всех мобильных телефонов на более новые модели. Это мощный процент для любого продукта, однако в данном случае на него оказывают влияние две в чем-то противоположные тенденции. Процент мобильных устройств, которые меняют ежегодно, вырос (с 45 % в 2013 до 49 % в 2014), при этом увеличилось также и количество гаджетов, от которых отказались только по причине их устаревания (с 15 % до 30 %). В 2010–2012 годы каждый второй мобильный телефон меняли каждые два года (рекламный слоган одного из провайдеров того времени – «New Every Two», «Новый каждый второй»). В 2014 году каждые два года менялось уже 16 %. Одна из причин, по которым гаджеты стали менять реже, связана с появлением Программы по покупке оборудования в рассрочку (Equipment Installment Plans, EIP), предусматривающей ежегодную модификацию уже купленных устройств и услуги по обслуживанию на выгодных условиях. Еще одна причина – «смерть» мелких производителей телефонных аппаратов, а также снижение прибыли крупных компаний, которая заставила их отказаться от быстрой разработки новых продуктов. Является ли вытекающее из всего этого «старение» мобильных телефонов позитивным процессом или, напротив, оно может замедлить инновации, скорость и эффективность в долгосрочном периоде, вопрос, требующий отдельного рассмотрения[1758].

Важно заметить, что современная жизнь состоит не только из постоянно ускоряющегося процесса устаревания. Существуют также и абсолютно противоположные тенденции. Персональные компьютеры в 1990-е и 2000-е годы нередко меняли каждые два года. То были десятилетия стремительных изменений микросхем и технологий. С тех пор потенциал для инноваций несколько сократился, в результате чего персональные компьютеры сегодня остаются на наших столах по пять-семь лет. Однако больше всего увеличилась продолжительность жизни автомобилей. После нефтяного кризиса 1973 года срок службы машин в Соединенных Штатах вырос в два раза. Благодаря кризису рынок подержанных авто обогатился, так как продажи на нем удвоились. В подобных ситуациях наличие на рынке подержанных товаров скорее повышает спрос как таковой, чем способствует развитию у населения бережливости.

Как бы то ни было, иногда все происходит с точностью наоборот[1759]. Ведь не каждый использованный товар имеет такую же ценность, как, скажем, автомобиль. Попытайтесь продать подержанную книгу о Гарри Поттере. На EBay вы найдете целые библиотеки непроданных, подержанных книг. Влияние торговли подержанными товарами на спрос и ресурсы зависит, разумеется, от типа товаров. Большинство одежды сегодня продается по низким ценам, поэтому ее сложно перепродать. Ценность также определяется политикой. Рынки подержанных товаров, как и рынки в целом, – создания политические. Волна секонд-хендов, которая накрыла развивающиеся страны, серьезно мешала продаже новой одежды. Вот почему многие страны в 1980-е и 1990-е годы запретили подобный импорт, тем самым защищая свою текстильную промышленность, хотя рынки в Замбии доказывают, что подержанная одежда все равно находила лазейки. В конце 1990-х годов из-за давления со стороны Всемирной торговой организации (ВТО) многие из запретов на импорт секонд-хенда были сняты, и рынок подержанного, уже, впрочем, не выступая в качестве радикальной альтернативы рынку нового, расцвел в либеральных условиях.

Ремонт – второй способ сохранить вещам жизнь и не позволить им оказаться в мусорном бачке. Об этом мы знаем, как ни странно, поразительно мало. Как и в случае с рынком подержанных товаров, основное внимание здесь концентрируется на текстиле. Многочисленные факты доказывают, что на сегодняшний день ремонт одежды переживает упадок. Кто из тех, кому еще не исполнилось шестьдесят, штопает сегодня свои носки? Не говоря уже о том, чтобы перешить костюм в юбку, как делала матушка Раушенберга. Век швейной машинки – самого востребованного товара длительного пользования в межвоенный период – подошел к концу, по крайней мере для подавляющего большинства жителей западных стран. Не очень понятно, однако, нужно ли оплакивать ее кончину. Шитье и штопанье являлись не только проявлением любви к вещам, но и признаком незавидного положения тех, кто этим занимался. Женский труд мало оплачивался, а дома был и вовсе бесплатным. Когда зарплаты стали расти, ремонт одежды сразу же стал терять свою привлекательность; рост продуктивности и сокращение цен на одежду нанесли ему следующий удар. Пошив одежды превратился из обязательной рутины в хобби, иногда дорогостоящее, и в меньшей степени был связан с бережливостью. Одно крупное немецкое исследование 2001–2002 годов, посвященное использованию времени, обнаружило, что каждый пятый мужчина регулярно тратил полтора часа в день на ремонт какой-либо вещи в доме: отлаживал велосипед, возвращал работоспособность какому-нибудь прибору или занимался каким-либо ремеслом. В соседней Австрии четверть всех опрошенных женщин ежедневно шили и вязали для собственного удовольствия; столько же ходили в церковь и почти столько же прогуливались по магазинам[1760].