Читать книгу "Антанта и русская революция. 1917-1918 - Роберт Уорт"

Только 27 июня Лэнсинг прислал ответ на депешу Рута, лишь в конце телеграммы осторожно заметив, что «вопрос подвергается тщательному изучению». Тем временем Мак-Кормик, Бертрон и Рут вложили больше 30 тысяч долларов собственных средств в расходы поначалу пропагандистской кампании. Речь Рута от 15 июня была отпечатана тиражом миллион экземпляров за счет Британии и Франции, а на дополнительные средства были напечатаны полмиллиона экземпляров речей Вильсона. Германия тратит «по меньшей мере миллион долларов ежемесячно для того, чтобы овладеть сознанием русских», предупреждал Рут в одном из своих призывов о поддержке. Бертрон послал от себя телеграмму Мак-Эдоу. В ответ на эти телеграммы было сообщено, что уже потраченные ими на пропаганду средства будут признаны, но что вопрос о дальнейшем выделении средств все еще «внимательно изучается».

9 июля, не получив еще ответа, делегация покинула Петроград, отправляясь в обратное путешествие. Рут был раздражен задержкой ответа на свои послания и считал, что, находясь в Вашингтоне, сможет подтолкнуть правительство к действиям. В телеграмме Лэнсингу от 10 июля он выразил удовлетворение достигнутыми миссией результатами. Стабильность правительства вскоре, в июле же, была подвергнута серьезному испытанию, и все же Рут заключал, что «ситуация определенно более обнадеживающая и стабильная, чем в момент нашего прибытия». За время обратного пути делегаты составили предварительный вариант официального отчета о виденном, который отражал их общее заключение, что миссии «удалось до определенной степени повлиять на положение в России нравственным авторитетом ста миллионов населения Соединенных Штатов… и придать силу и уверенность тем элементам российского населения, которые борются за порядок и результативное ведение войны».

Прибыв в Вашингтон, делегаты думали, что их сразу примет президент. Но он явно не торопился, и, когда наконец делегацию пригласили в Белый дом, он казался слегка нездоровым и избегал говорить о предполагаемой пропагандистской кампании. Позднее Рут признался в своем подозрении, что Вильсон даже не читал их депеш. Вместе с тем президент проявил хорошую осведомленность о положении в России и пригласил Рута посетить его позднее. В последних числах августа Вильсону был представлен еще один доклад с тщательно разработанным планом пропагандистской кампании. Во время окончательного разговора с Рутом, Мак-Кормиком и Моттом в Белом доме, состоявшегося 30 августа, стало очевидным недоверчивое отношение президента к идее кампании. Эта идея, хотя и без подробностей, была вновь поднята через несколько месяцев, и снова была предпринята попытка провести видоизмененную пропагандистскую кампанию в России – уже под юрисдикцией Комитета общественной информации. Однако момент, когда еще можно было рассчитывать с помощью устного и печатного слова предотвратить захват власти большевиками и заключение сепаратного мира, оказался уже упущен.

В то время, когда в России находилась американская миссия, в Соединенные Штаты прибыла российская делегация во главе с профессором Борисом Бахметьевым, помощником министра торговли и промышленности, который должен был занять пост посла до назначения постоянного дипломатического представителя. Этот пост оставался вакантным с апреля, когда из-за сочувствия царскому режиму посол Георгий Бахметьев (однофамилец Бориса Бахметьева) ушел в отставку. Набоков, который занимал в Лондоне аналогичное положение, отказался покинуть свой пост, но, по-видимому, настолько отдалился от своих монархических взглядов, что даже критиковал Временное правительство за то, что оно не использовало все возможности для достижения идеологической близости между двумя странами. Они ничего не сделали, жаловался он, лишь заменили в Вашингтоне одного Бахметьева на другого.

Это суждение чрезмерно резко, поскольку в состав русской миссии входил не только новый посол, но и большое число правительственных и военных должностных лиц, которые, если и не были затронуты демократической горячкой, по меньшей мере старались произвести такое впечатление. Фактически этот визит имел целью выразить «признательность Временного правительства за инициативу, предпринятую могущественным союзником в официальном признании демократического режима, установившегося в России». На деле столь представительная делегация преследовала более важные цели, чем просто обмен любезностями. Соединенные Штаты уже предоставили крупный кредит на закупку военной техники, и приблизительно сорок пять человек из составлявших делегацию были торговые посредники, технические и финансовые специалисты, представители армии и флота, которые должны были эффективно распределить полученные средства и те, на которые втайне рассчитывали в будущем.

15 июня делегация прибыла в Сиэтл и отправилась в Вашингтон. Ее встречали Лэнсинг и другие правительственные чиновники, которые повезли русских по городу, где на улицах миссию горячо приветствовало население. На следующий день Бахметьев был принят президентом и сделал для прессы большое заявление, в котором подчеркнул общие цели двух стран, выразил уверенность в прочности Временного правительства и пообещал, что Россия будет сражаться плечом к плечу со своими союзниками до тех пор, пока «не будут уничтожены германские автократические принципы». 23 июня делегаты были приняты палатой представителей конгресса, где выступление Бахметьева часто прерывалось алодисментами. Палата была особенно удовлетворена его горячими заверениями, что Россия не рассматривает возможность заключения сепаратного мира. Подобный же прием был устроен делегации 26 июня на заседании сената. Бахметьев не повторил буквально свою речь, произнесенную в палате представителей, но смысл ее был тот же, он еще раз заверил, что «Россия с негодованием отвергает даже мысль о сепаратном мире». Обе палаты конгресса единодушно приняли резолюцию с пожеланиями успехов новой республике и выражающую «серьезную надежду конгресса, что демократия и самоуправление принесут народу России то огромное процветание, прогресс и свободу, которые они принесли американскому народу». 5 июля Бахметьев нанес президенту официальный визит и в соответствии с дипломатическим протоколом вручил ему свои верительные грамоты. Он произнес короткую речь в духе своих прежних, и Вильсон отвечал в своем обычном стиле, воздавая дань институтам свободы, высоко оценив Временное правительство за его усилия добиться того, чтобы Россия «заняла принадлежащее ей по праву место среди великих свободных наций земного шара».

Российская делегация направилась в Нью-Йорк, где ее с энтузиазмом встречал народ, забрасывая серпантином. Новый посол много выступал с речами, излучая патриотизм и оптимизм. Триумфальный тон взаимных поздравлений был подпорчен только раз, когда недружелюбно настроенные демонстранты прервали массовый митинг на Медисон-сквер-гарден, где выступал Бахметьев. Были силой удалены несколько особо ретивых господ, и спустя десятиминутный перерыв митинг продолжился. После напряженного раунда торжеств члены делегации приступили к более серьезной работе. Посол возглавил переговоры относительно военных займов и наблюдал за заключением членами делегации сделок по закупкам. К моменту ноябрьской (Октябрьской) революции из выделенного полумиллиарда долларов кредита было израсходовано чуть меньше половины.

Делегации Рута и Бахметьева более ясно, чем миссия союзнических социалистов, показали властные притязания лидеров либеральной буржуазии и их непреклонную веру в добрую волю, патриотизм и демократический идеализм как средства удержать русский народ в войне, которую он уже ненавидел. Например, когда Бахметьев заверял своих слушателей, что только небольшая группа прогермански настроенных экстремистов выступает против политики Временного правительства, он вовсе не намеренно искажал ситуацию, а только совершенно добросовестно выражал «здоровое» мнение каждого честного патриота из числа союзников, будь то радикал, как Керенский, или консерватор, подобный Руту. Каждый, кто решался выразить противоположное мнение – а были и такие предсказатели грядущего мрака, – немедленно подпадали под подозрение в пораженческих настроениях, если не в более предосудительных взглядах.