Читать книгу "Не жизнь, а сказка - Алена Долецкая"

После съёмки А.Б. пригласила меня с редактором в ресторан «отметить это дело». Я получила урок высокого класса по дисциплине «как пить алкоголь» (идём только на повышение градуса и, разумеется, водочка ледяная), как закусывать (язычок с хреном, котлетки пожарские, чуть винегрета и дальше по списку), узнала, какое волшебное чудо итальянский дижестив Fernet Branca — настойка на двадцати семи травах, невыносимая горькая гадость и лучший в мире отрезвитель. Чтобы прогнать алкогольное опьянение, надо было, оказывается, эту «Фернет» заливать в горло и в тот же момент сильно оттягивать мочку уха.

За весь ужин про нашу драку — ни слова. Только первую стопочку Борисовна подняла и, прямо глядя мне в глаза, сказала: «Ну, для начала — за тебя давай».

Респект, Алла Борисовна, респект. Оценила.

Так или иначе: прав был Шнур, есть что-то в драке. Иногда надо давать жару. Я теперь жалею, что не додралась в своей жизни. А ведь было кому навалять.

Повелитель Сай

Когда Гулливер оказался в Лилипутии, он запереживал, что совсем не понимает, как вести себя при дворе настоящего монарха. Опыта не было. А у кого он есть-то?

Вот, например, с английской королевской семьёй у меня всё сложилось. Мечта познакомиться с принцем Чарльзом сбылась, он оказался поистине королевским и обворожительным, но, увы, уже связавшимся с Камиллой. Юношеская любовь крепче поздних глупостей.

Сай Ньюхаус, главный-преглавный монарх в исполинской медийной империи Condé Nast, на которую я тогда работала, вызывал любопытство. Я прочитала его шестисотстраничную биографию «Гражданин Сай», потом ещё более увлекательное сочинение Франсин дю Плесси «Они» про знаменитого арт-директора Алекса Либермана, ближайшего друга великого Сая, и удивилась, что у глянцевых владельцев собираются капиталы в десять миллиардов долларов. Он был нестандартный парень, этот Сай. Пришёл в небольшой тогда издательский дом своего отца семнадцатилетним мальчишкой, папа кинул его в самую гущу и сказал: «Учись — будешь наследовать бизнес». Сай мало что понимал в отцовском деле и попеременно просто садился с каждым, кто работал на тот момент в компании, — издателем, редактором, стилистом, корректором. Обучение в полях дало недурной результат: из мажора-наследника Сай превратился в полководца самой авторитетной и дорогой армии самого роскошного глянца в мире (двести журналов, несколько ТВ-каналов и дюжина газет в придачу).

Меня нанял и моим главным начальником в журнале Vogue был его племянник Джонатан Ньюхаус, владелец европейского Condé Nast. Сам Сай владел американским издательством Condé Nast и всем остальным заодно.

Года через два после запуска журнала мне позвонила Анн Маркус, глава секретариата Сая Ньюхауса, и сказала, что он хотел бы со мной повидаться.

Наверное, думаю, у него слабость к русским! Ведь вся семья Ньюхаусов в XIX веке эмигрировала из Витебска, да и друг его Либерман был выходцем из России.

Короче, еду я к начальнику всех умывальников, королю королей и императору императоров, выше которого в этой империи нет уже никого.

Сай назначил мне встречу на шесть утра в только что открывшемся конденастовском буфете, дизайн которого сделал архитектор Фрэнк Гери — гений, сотворивший для архитектуры примерно то же, что сделал в моде Кристобаль Баленсиага.

Прилетела в Нью-Йорк вечером накануне этой встречи. Самое страшное — проспать. Что делать? Засну — не проснусь в пять точно. Поужинала, поболтала с друзьями и отправилась в душ. Там и простояла до полпятого утра, типа на полчаса окунулась в прохладу Ниагарского водопада. Нарядилась и отправилась на Times Square.

В 5:45 утра здание Condé Nast на Times Square было открыто, за длинной стойкой ресепшен сидел не один заспанный злобный хмырь, а восемь бодрых гвардейцев обоих полов. Каждый из них измерил меня ясным дневным взглядом и был готов помочь.

Меня отправили к лифту на какой-то там этаж. Двери открываются. И вижу, мимо лифта медленно идёт дяденька в тёмно-серых трениках с растянутыми грушами на коленках и в кроссовках. Вот же, блин, думаю, в американском Condé Nast убирают мужики, и аж с пяти утра. Не то что наши Людочки и Ирочки на Большой Дмитровке.

Говорю дяденьке: «Доброе утро, простите, не могли бы вы мне подсказать, где офис Сая Ньюхауса?» Он поднимает глаза и говорит: «Доброе утро. Я — Сай. А вы Алёна?»

Похолодела я до пяток — и тут же порадовалась, что дома воспитали здороваться с министром здравоохранения и сантехником абсолютно одинаково. А могла ведь ему шваркнуть небрежное hi.

«I am Si». Небольшого роста, метр пятьдесят с чем-то, с подкупающе родным лицом. Быстрый острый взгляд, ироничный прищур и рот, полный зубов. Пока он меня провожал к себе, я пыталась понять, почему владелец всех этих земель и богатств, получив звонок с нижней security, не отправил за мной секретаря, а вышел сам. Шёл так, будто уже давно зенит рабочего дня — пружинисто, задорно, легко, — несмотря на свои семьдесят пять лет.

Буфет самообслуживания совсем меня не потряс, у нас в Москве даже в Библиотеке иностранной литературы был лучше. Такой наш советский, столовский ход с подносами. Сухой минимализм, замкнутое пространство, в котором я не увидела ни убийственной интерьерной красоты, ни архитектурного полёта. Ага, догадалась я, так и должна выглядеть настоящая роскошь — скучно, аскетично, — но просторно и с идеально выставленным светом.

Сай (Сэмюэль Ирвинг) Ньюхаус

Сели завтракать, и наш разговор совсем не потёк по, так сказать, творческим рельсам. Его не интересовали герои журнала или страна Россия. Все больше технические вопросы типа объём журнала, тираж. Потом спросил, какой, по моему мнению, целесообразно запускать в России следующий журнал. «Просто в качестве фантазий, в планах пока ещё нет». Самое логичное, говорю, запустить GQ. На рынке к тому времени уже был Men’s Health, был загибающийся Playboy. Он рассмеялся: непохоже, будто русским мужчинам очень нужен GQ. Легенда о том, что в России — красивые женщины и уродливые бестолковые мужчины, царила уже тогда. Меня это удивило: «Как это не нужен? Ну, во-первых, кое-какую дорожку уже протоптали, а во-вторых, зря вы так думаете». И начала петь оду русским мужчинам! Да, возможно, они пока не столь элегантны, сколь европейцы, не так интересуются модой, но у них много других достоинств, и эти достоинства было бы целесообразно отразить, а заодно углубить и расширить. Собственно, в журнале GQ. Видимо, из-за моей пламенной речи Сай мне говорит: «Вы так хорошо говорите про русских мужчин — может быть, вы возглавите GQ тоже?» Я говорю: «Большое спасибо за доверие, но давайте мы для начала таки сделаем Vogue главным игроком на рынке, пусть он займёт свой законный трон, а там посмотрим». Мне тогда нравилось говорить, что русский Vogue зашёл в Россию как император, когда вся свита уже заняла своё место. Последним.

Во время завтрака я поняла, в чём секрет успеха Ньюхауса. Если ты занимаешься mega luxury publishing[6], он должен быть mega luxury во всём. И поэтому буфет нам будет строить великий Фрэнк Гери, и снимать для нас будут лучшие камеры мира, и журналисты у нас будут лучшие, и главные редакторы — звёзды на нашем люксовом небосклоне. Я вскоре познакомлюсь с главредом американского Vogue Анной Винтур — высокомерной, закрытой, немногословной и самой влиятельной дамой в мире моды, и с Грейдоном Картером — обаятельным бонвиваном, острословом и киноманом — яркими и отменными профессионалами. Только так мы имеем право работать с luxury market. В этом смысле Сай был мудр и чёток.