Читать книгу "Азбука легенды. Диалоги с Майей Плисецкой - Семен Гурарий"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Педагог – это почти пророк. Встречали ли Вы в жизни таких людей?
Щедрина. Его музыку могу слушать бесконечно. А настоящая музыка разве не определенный образ пророчества? Жене про мужа говорить неловко. Могу только сказать, что он для меня единственный на свете во всех смыслах.
Как Вы относитесь к эгоизму?
Люди все эгоисты, но в разной степени. Если человек не любит никого, то он как бы обречен на всю жизнь им остаться. А если он полюбит по-настоящему, для него становятся очень важны дела и желания близкого человека. Тогда и эгоизм исчезает. Я говорю тривиальные вещи, но это так в жизни.
Разве любовь к ближнему не начинается с любви к самому себе?
Неверно это. Нет, это не так. Хотя все очень индивидуально. Существует и то, и то.
Но если бы Вы не думали о своем предназначении, то многое бы не свершилось. Я говорю о здоровом эгоцентризме.
Я как-то не анализировала. Мне хотелось дать людям то, на что я способна. Сделать хорошее для публики.
В чем критерии совершенства? Существуют для Вас эталоны в искусстве?
Эталон для меня – это и есть совершенное. Совсем недавно, в одном из двориков Мюнхена, я увидела случайно скульптуру девушки-спортсменки. Такая выгнутая в прыжке фигура. Словом, я ахнула, застыла и забыла, как здесь оказалась. Совершенная фигура. Вот Анна Нетребко для меня – совершенство. Как она поет, как исполняет, какая у нее фигура, мордочка. Изумительные ножки, лучше, чем у балерин, она и двигается пластично. Я смотрю на нее и слушаю, открыв от восхищения рот. В чем критерии совершенства, я не знаю. Просто воспринимаю. Или – ах! Или – никак.
Как Вы относитесь к юбилеям?
Юбилеи должны быть без речей. Однажды я пережила такой замечательный вечер в Большом театре в 2005 году в режиссуре А. Ратманского и А. Чернякова. Это было незабываемо. Такого не было и больше не будет ни у кого. И у меня тоже.
Любите ли Вы шутить?
Юмор просто необходим. Новые анекдоты, сочиненные оркестровыми музыкантами, слушаю с восторгом.
Какая же Вы на самом деле?
Я всякая. У меня нет программы. Какая я – злая, добрая, щедрая, жадная? Хотя то, что не жадная, – это точно. У меня даже бриллиантов нет. Впрочем, нюансы виднее со стороны. Это должны говорить со стороны. О себе самой, кажется, ничего не знаю. Может быть, только знаю, что я не пессимист и не оптимист. Просто реалист.
ЗВУК
Родиону Щедрину
Какой для Вас был бы лучший комплимент?
Затруднительный вопрос (смеется). Самые лучшие комплименты, известные из истории, – это Пушкина: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» или Блока после написания поэмы «Двенадцать»: «Сегодня я – гений!»… Так что комплименты, так сказать, от самого себя – самое ценное для любого художника, в том числе и для меня.
Любите ли Вы собственную музыку?
Всегда, когда работаешь над сочинением, увлекаешься им. И любовь к сочинению тогда, как правило, безмерна. Но потом, естественно, остываешь. Характерно другое: иногда после долгого перерыва слушаешь его вновь и даже если остаешься в целом им доволен, тем не менее, всегда слышишь, писалось оно со свежей головой, с воображением или к сроку, а потому преодолевалось, немного вымучено. С годами прочитывается и прослушивается это очень легко.
Словом, даже гении порой «вымучивают» свои произведения. Не находите ли Вы, что быть гением может «войти в привычку»?
Знаете, о гениальности лучше всего сказал, по-моему, Толстой. Не ручаюсь за точность, но это звучало примерно так: каждый человек может в жизни написать одно гениальное письмо, писатель может сочинить одну поразительную повесть, ну а гений – это вол. Вот как хотите, так это и расшифровывайте.
Грубо говоря, гений – это не только качество, но и количество.
Плюс всегда колоссальный заряд некоей термоядерной мощи.
Есть ли у Вас какое-нибудь творческое кредо? Или жизненное правило?
Самое любимое и часто повторяемое мной выражение: ленивый все делает дважды. Фраза, которая и в жизни помогает, и в профессиональной работе подхлестывает, – если поленишься, то потом потратишь на то же самое дополнительно уйму времени.
Означает ли это, что Вы свою жизнь по дням и часам всегда хорошо организуете?
Да нет, просто я имею в виду, если мы что-то небрежно или второпях делаем и при этом уговариваем себя: ну, ладно, как-нибудь потом… А потом приходится чуть ли не все исправлять, да и тратить сил в два-четыре раза больше. Что касается планирования, то это дело тоже творческое. Одно могу я сказать твердо – не люблю хаоса ни в жизни, ни в работе.
Категории признания, славы в искусстве – поддаются ли они планированию? Возможно, они тоже зависят в известной степени от целенаправленности или от лености, неумения организовать, так сказать, себе успех, завязать контакты со знаменитыми исполнителями. И как следствие, одни композиторы недооценены, другие переоценены.
Мне кажется, право принадлежности к большому искусству – вещь чрезвычайно справедливая. Вся история музыки, да и не только музыки, воздает должное всем, кто того заслуживает. Время от времени энтузиасты «откапывают» современников, скажем, Бетховена, увлекаются ими. И по справедливости, ведь любая хорошая, профессиональная музыка имеет право на звучание. Иногда вновь открытые имена становятся на определенный период даже модными. Так, одно время очень много стали исполнять Михаэля Гайдна, но мне кажется, что высочайший масштаб гениального Йозефа Гайдна от этого высветился и засверкал еще ярче. А брат его – никто с этим и не спорит – был высокообразованный музыкант, но его творческий потенциал был менее наполненным. Так что я думаю, если кто-то сегодня недооценен или переоценен, то время все расставит по своим местам. Подлинное музыкальное сочинение – это живой организм с кровообращением, с поджелудочной железой, печенью, почками, с сердцем, умом… Если же это нечто из Музея мадам Тюссо, то, скорее всего, такая музыка может вызвать интерес лишь временного толка.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Азбука легенды. Диалоги с Майей Плисецкой - Семен Гурарий», после закрытия браузера.
