Читать книгу "Детям до шестнадцати - Виталий Каплан"

Какая она всё-таки была наивная!

А когда, наконец, уроки кончились и орда семибэшников ворвалась в раздевалку, громыхнуло уже конкретно. Натягивая куртку, Саня вспомнил, что так и не положил в рюкзак зонт, хотя вечером мама напоминала. Что ж, значит, сам дурак. Тоненький капюшон от ливня не спасёт.

Поэтому надо в темпе. Ещё с крыльца он взял нужную скорость и погнал к распахнутой калитке. Было два варианта – дождаться троллейбуса и проехать три остановки прямо до дома, или добежать дотуда за пятнадцать минут. Но если бежать придётся по грозе, под ливнем, и он войдёт в квартиру мокрый как цуцик – то-то радости будет маме! Особенно после вчерашнего.

Вчера она, впрочем, не особо ругалась – всё-таки день рождения! Да и не стал Саня ей говорить всего – слепил наскоро байку, что они с одноклассником возились, не по-настоящему, а так… и нечаянно оба упали в некстати случившуюся лужу.

– И поэтому ты опоздал домой на целый час? – усомнилась мама.

– Ну, я боялся, что ты будешь ругаться, и поэтому решил погулять, – сходу сочинил Саня, – а то вдруг ты потом не пустишь?

– Какое гулять, у тебя, если ты не забыл, день рождения!

– Ну, я думал, вечером, перед сном, – нашёлся Саня. – Ты же знаешь, как полезно дышать свежим воздухом…

– Уж в Москве-то он особенно свежий… – хмыкнула мама. – В общем, всё снимай, клади в таз. Вот же радость нечаянная – внеплановая стирка. А как переоденешься – живо в магазин, нужно два десятка яиц купить, сливочного масла, пакетик корицы, пакетик имбиря… ещё сметану… да я тебе напишу, забудешь ведь так…

Но выбирать из двух вариантов не пришлось – потому что внезапно возник третий. Папа назвал бы это «предложением, от которого нельзя отказаться». Едва он выскочил за школьную ограду и готовился рвануть к остановке, его придержали сзади, за капюшон куртки.

– Слышь, пацан, что-то ты больно шустрый! Куда так разогнался-то?

С обеих сторон стояли двое коротко стриженных парней, по виду класса из десятого, не меньше. Но в гимназии Саня таких что-то припомнить не мог, уж за полтора месяца примелькались бы. Не особо высокие – хотя и заметно выше его, но коренастые, жилистые, и, судя по костяшкам пальцев, разбившие не одну морду. Одежда гоповая – спортивные штаны, найковские кроссовки, и куртки их различались только цветом – у того, что слева, чёрная, у правого синяя.

– Чего вам надо-то? – мрачно спросил Саня. Сверху громыхнуло как следует, поднялся ветер, взметнул пыль и мелкий мусор. Очень скоро могло ливануть.

– А побазарить! – откликнулся левый. – Только не тут. Давай-давай, шевели ластами, нам недалеко.

– И слышь, пацан, только мутантами своими не грузи, а? – почти вежливо попросил правый. – Мы не тупые, с нами не прокатит.

Кое-что начало проясняться. Боров! Смертельно опасный девятиклассник Боров, про которого он забыл уже спустя пару дней после столкновения на лестнице. А вот тот, похоже, запомнил наглого охотника на мутантов. Тут же всплыли в памяти предупреждения Макса насчёт боровских друзей на районе. Что ж, привет, друзья!

Саня резко присел, в расчёте на то, что парни такого не ожидают и ослабят хватку. А потом с низкого старта рвануть к остановке – вот же она, совсем недалеко, перебежать улицу, и вовсе не факт, что успеют догнать.

Не сработало. Боровские друзья, как выяснилось, к такому были готовы, и едва он согнул колени, резко дёрнули вверх, точно репку с грядки. Вдобавок ещё влепили по шее – не слишком больно, но обидно.

– Борзый какой пацан! – прокомментировал левый.

– Думает, что самый умный! – предположил правый.

– Таких учить надо! – объяснил левый.

– А вот сейчас и поучат! – согласился правый.

Его потащили в самом неприятном направлении. Не к улице, где, в крайнем случае, можно было бы заорать «Помогите», как бы это ни было унизительно. Не обратно к школе, где их могли увидеть взрослые. А, обогнув школьный забор по широкой дуге, в скверик, за которым начинались места пустынные и мрачные. Длинные ряды гаражей, глухой бетонный забор какого-то вымершего завода, весь исписанный граффити, а потом – железнодорожные пути.

Конечно, он пытался вырваться, пытался лягаться, но всё было бесполезно. Точнее, даже вредно – пока его тащили, Саня успел огрести несколько внушительных пинков. Это ведь только в кино и в приключенческих книжках герой голыми руками раскидывает кучи врагов, но когда тебе тринадцать, а им на два-три года больше, когда их двое, когда они накачаны и куда лучше тебя умеют драться – тогда ты с пронзительной ясностью понимаешь, что книжки книжками, а жизнь жизнью, и в ней чудес не бывает.

Вот мог ли он ещё вчера представить, что двое почти взрослых отморозков, обмениваясь шуточками, будут тащить его на расправу? Вчера, когда папа – неслыханное дело! – пришёл со службы к семи часам, а праздничный стол уже накрыли, и был торт с тринадцатью свечами (конечно, в отличие от Петьки Репейникова он сумел задуть их сразу), а папа снимал процесс на видео, а потом настал черёд подарков…

Главный подарок – зеркальный фотоаппарат «Никон». «Пора тебе учиться как следует фотографировать, – распаковывая коробку, весело объяснял папа. – Видеосъёмка – это, конечно, здорово, но и фотоискусство штука интересная». А ещё были диски с музыкой и фильмами, и новые джинсы, и особый подарок от Мишки – картинка с тигром. Картинка непростая – плотный лист картона измазан не красками, а цветным пластилином, и хотя тигр чем-то неуловимо напоминал зайца, Саня продемонстрировал всяческое восхищение. Чему-то же, значит, учат их в детсаду!

И вот нате – такие крутые виражи! Он вдруг сообразил, что по-настоящему страшно. В желудке – вакуум, в горле – ком, в ногах – слабость, в ушах – звон. Вот интересно, когда пойманных партизан фашисты вели на пытки – у них тоже так было? Или шли гордо подняв голову и думали только про товарища Сталина? Саня вспомнил, как в прошлом году они вместе с папой смотрели старый советский фильм «Молодая гвардия». Тогда ему казалось, что на месте юных подпольщиков он бы выглядел ничуть не хуже. Теперь думал о том, как предусмотрительно заскочил перед последним уроком в туалет.

Оказалось, путь окончен. Его приволокли к серому пластиковому забору-шумогасителю, какие в Москве принято втыкать вдоль железнодорожных путей. Внизу – подсохшая грязь и всяческий мусор: пакеты, битое стекло, пустые бутылки из-под пива и кока-колы, бумажные обёртки. Вверху – набухающие молниями облака, и до грозы оставалось то ли пять минут, то ли вообще пять секунд.

Их, само собой, ждали. Кроме радостно оживившегося Борова, стояло ещё четверо парней. Один – примерно Саниного возраста, двое – как те, что его сюда притащили, а четвёртый – совсем взрослый, наверное, уже и школу закончил. Густо-чёрные волосы его завивались мелкими кудрями, лицо было загорелым, а глаза напоминали чёрные, блестящие ягоды паслена, о которых в прошлом году им рассказывали на ботанике. Мол, страшно ядовитые, а некоторые глупые дети думают, что вкусно…