Читать книгу "Дезинформация. Тайная стратегия абсолютной власти - Рональд Рычлак"

На четвертый день судебных разбирательств Степинац выступил с тридцативосьмиминутной речью. Как писал журнал «Тайм», архиепископ «временно утратил присущее ему хладнокровие». Степинац «в гневе указывал пальцем на судей и кричал: «Церковь в Югославии не только лишена свободы, скоро церковь будет уничтожена вообще!» {182} Он продолжал: «Против меня семнадцать месяцев велась подрывная кампания, это проявлялось в высказываниях государственных лиц и в прессе. Я двенадцать месяцев пребывал под домашним арестом в резиденции архиепископа… Во время войны церковь должна была найти свой путь, преодолев бессчетное количество трудностей. Было желание помочь сербскому народу, насколько это только возможно… Я был персоной нон грата и для Германии, и для усташей. Я не относился к числу усташей, и я не присягал им, как некоторые представители суда, которых я вижу в этом зале. Хорватский народ единодушно высказался за создание хорватского государства, и я проявил бы нерадивость, если бы я не заметил и не признал этого желания хорватского народа, порабощенного бывшей Югославией» {183}.

Степинац обвинил коммунистических прокуроров в их схожести с гестапо. Он заявил, что его совесть чиста. Степинац также сделал заявление о его преследовании в связи с нападками властей на церковь. Архиепископ также отрицал злонамеренную организацию им перехода верующих в другую веру {184}[29].

На протяжении всего периода правления коммунистов в бывшей Югославии запрещали публикацию выступления архиепископа на этом суде, равно как и публикацию аргументации стороны защиты. Тот, кто тайно сделал соответствующие записи и в последующем нелегально распространял их, подвергся уголовному преследованию {185}. В субсидированном правительством фильме, который появился в кинотеатрах вскоре после суда, все представили таким образом, словно Степинац не смог опровергнуть ни одного из пунктов выдвинутого против него обвинения {186}.

В течение судебного процесса сторона обвинения представила докладную записку, датированную 18 мая 1943 года и якобы направленную архиепископом папе римскому. В этом документе содержались резкие обвинения в адрес сербов и православной церкви. В нем также упоминался мнимый факт работы Степинаца на усташей и содержался призыв к папе римскому организовать иностранную интервенцию в Югославию {187}.

Степинац отрицал какое-либо отношение к этой докладной записке {188}. Она не была исполнена на епархиальной бумаге и не содержала ни адреса, ни чьей-либо подписи. Записку сделали на итальянском языке, тогда как обычно архиепископ создавал документы на официальной латыни. Сам Степинац упоминался в докладной записке как «Митрополит Хорватии и Славонии», однако сам он никогда не называл себя так. Документ содержал подробную информацию о Боснии, которую Степинац вряд ли мог хорошо знать, поскольку Босния не являлась частью его епархии {189}. Коммунисты утверждали, что документ был обнаружен в министерстве иностранных дел Хорватии, но Степинац никогда не направлял туда свои докладные записки. По словам прокурора Якова Блажевича, в его распоряжении имелся экземпляр, подписанный Степинацем, но он так и не представил документ суду. Экземпляр также не появился и в списке судебных документов {190}.

Группа американских сенаторов в 1950 году обратилась к президенту США с требованием предоставлять Югославии помощь лишь при условии освобождения архиепископа. Осознавая необходимость улучшения отношений с Западом после разрыва с Советским Союзом, а также обеспокоившись ухудшающимся состоянием здоровья архиепископа, Тито изъявил желание освободить Степинаца из тюрьмы, если тот покинет Югославию {191}. Журнал «Тайм» описывал сложившуюся ситуацию следующим образом:

«Маршал Тито, стремясь наладить необходимые отношения, в прошлом обратился непосредственно к Ватикану, изъявив готовность освободить находящегося в заключении архиепископа Степинаца. При этом Тито поставил условие: Степинац должен покинуть Югославию сразу же после своего освобождения. На прошлой неделе Ватикан ответил на предложение Тито: никаких сделок. «Святой престол был бы удовлетворен, если бы монсеньор Степинац был освобожден, – говорится в ответе. – Наряду с этим Святой престол проинформирован о том, что достопочтенный прелат, убежденный в своей невиновности, предпочитает придерживаться своих прежних убеждений». Это поставило Тито в весьма затруднительное положение {192}.

Степинац дал в этой связи следующие разъяснения: «Меня ни за что не заставят покинуть страну, если только не посадят на самолет силой и не перевезут через границу. Мой долг в это тяжкое время – быть со своим народом» {193}.

в декабре 1951 года Тито приказал освободить Степинаца из тюремной камеры и посадить под домашний арест в родное село Крашич {194}. Ватикан все еще хотел, чтобы режим Тито признал невиновность Степинаца и решил другие немаловажные проблемы. Ссылаясь на печатное издание Ватикана, журнал «Тайм» сообщал: «Продолжает несправедливо удерживаться еще один епископ, Его Высокопреосвященство монсеньор Питер Кюль из Мостара… Всего в тюрьме находится не менее двухсот священников и верующих. Семинарии все еще реквизированы, монастыри и школы при них конфискованы… Свобода вероисповедания… подавлена» {195}.

Сразу же после того, как Степинаца перевели под домашний арест, папа Пий ХII объявил, что он будет возведен в сан кардинала. В ответ правительство Тито разорвало дипломатические отношения с Ватиканом {196}. Степинац не выезжал в Рим для личного участия в церемонии возведения его в звание кардинала, потому что знал – правительство Югославии не позволит ему вернуться домой. Степинац объяснял: «Покинуть Югославию в это время означало бы отказаться от своего поста и своего народа… Я останусь здесь, если потребуется, вплоть до своей смерти» {197}.

Степинац жил в двух комнатах небольшого дома рядом с красивой маленькой церковью в Крашиче. Он мог проводить литургии и причастия. Кроме того, Степинац писал много писем священникам и просто верующим, поддерживая их веру, хотя коммунисты следили за его перепиской и изымали письма Степинаца {198}. Когда один из журналистов спросил, как тот себя чувствовал, кардинал ответил: «Здесь, так же как и в Лепоглаве[30], (…) я выполняю свой долг». На вопрос о том, в чем заключается этот долг, Степинац ответил: «Страдать и служить церкви» {199}.

в 1953 году Степинац отказался ехать за границу для лечения тромбоза. Двум американским терапевтам, однако, разрешили приехать в Югославию для лечения кардинала. Его заболевание – полицитемия (по-другому, «противоположность лейкемии») – заключалось в переизбытке красных кровяных телец {200}. Это натолкнуло Степинаца на следующую шутку: «Я страдаю от переизбытка красных» {201}.

Здоровье кардинала ухудшалось. У него развился застой в легких, и 10 февраля 1960 года он скончался от эмболии легких. Несколько лет спустя исследования, проведенные представителями Ватикана, показали, что его медленно травили.