Читать книгу "Интервенция. Харбинский экспресс-2 - Андрей Орлов"

Поэтому на докладе у Карвасарова Грач чувствовал себя не слишком уверенно.

– Вот что я тебе скажу: авантюрист ты, братец. Как есть авантюрист. Надо ж додуматься – тараканов под вагонный потолок запустить! Да на что ты только рассчитывал? Чаял, что они опий унюхают, так?

– Господь с вами! – воскликнул Грач, несколько сбитый с толку после нежданного реприманда. – Это даже обидно слышать-с. Известно, таракан – не легавая, след не возьмет. У меня особый расчет имелся.

– Какой расчет?

– Я так полагал: сперва пустить по вагонам проверку, под видом железнодорожных работников. Вроде как незначительная техническая неисправность, требуется устранить. И в первую очередь классные пульманы осмотреть. Пройтись по купе, приглядеться. А если обнаружится подозрительное лицо – ну тогда и задействовать этих шестиногих пленников. Они, маньчжурские, уж очень шумливые! Обыкновенным пассажирам до этого дела нет – а вот курьер, думаю, непременно насторожится. А потом и проверит, все ли в порядке. Это я потому так решил, что, по нашим же данным, выходило, будто курьер – непременно женщина.

– Помню.

– Вот на том и строился замысел! Женщина – существо нервическое. И если что непонятное обнаружит, захочет дознаться до правды. В нашем случае сие означает следующее: курьер заглянет в тайник. Вот тут-то ее и поджидает сюрприз! – Грач откинулся на спинку стула и счастливо рассмеялся. Но, глянув на полковника, вновь передвинулся вперед и продолжал:

– Представьте себе картину: открывает наша дамочка секретную крышку, а из-под нее – ворох усатых безбилетников! Какая тут устоит, какая не вскрикнет? Это уж просто железные нервы надо иметь. Опять же – неожиданность. Вскричит, думаю, точно. А наши розыскники – тут как тут!

Полковник поморщился.

– Гладко было на бумаге… – сказал он.

– Мадемуазель и впрямь необычная, – заторопился Грач. – Мы с ней уже побеседовали. Да-с, удивительная женщина. Признаю: были у ней все шансы проскочить нашу проверку.

Карвасаров подвигал бровями туда-сюда и сказал:

– С победными реляциями повременим. Курьер пойман, но это еще даже и не полдела. Надобно заставить его покупателя выдать. Может, это искомый нами «кавалерист», а может, и нет.

Полковник замолчал, забарабанил пальцами по столу.

Грач счел за лучшее рта пока не раскрывать.

– Вот тебе новое задание, – сказал Карвасаров. – В кратчайший срок подведи дамочку к признательным показаниям. Где брала опиум, у кого. Кому везла. Имена, адреса. Словом, все. Нам нынче нужна сеть, и самая мелкоячеистая. Коли свяжем такую – никуда «кавалерист» не денется. И еще: узнай, куда там наш свежеиспеченный Видок запропастился. Это я о господине Вердарском. Запил, что ли? Со вчерашнего дня ни слуху ни духу. Я уж начинаю жалеть, что перевел его из стола приключений.

* * *

В «нахаловку» Вердарский отправился сразу, едва распрощался с Егором. Не пешком – в коляске. Неплохой экипаж, совсем новый. Главное преимущество в том, что платить за него вовсе не надо – так как предоставлен он лошадиным барышником Егоркой Чимшой.

Но случилось неожиданное: из-за угла, со стороны Большого проспекта, на всем ходу выскочила коляска. Кучер Вердарского закричал, осаживая, да было уж поздно – чужой экипаж с ходу налетел на лаковую коляску, в которой сидел полицейский чиновник.

Остановились.

Кучер Вердарского спрыгнул наземь, оглядел экипаж. Увиденное ему совсем не понравилось, и он немедленно начал браниться. Вердарский, переживший известный испуг, со своей стороны тоже хотел было задать глупому ваньке жару. Но глянул на сидевшую в коляске особу – и передумал.

Это была та самая молодая дама, которую он видел несколько часов назад, когда ехал еще вместе с Чимшей. Никаких сомнений, она – персиковое платье, изящный японский зонтик в руке. А лицо по-прежнему скрывает шляпка с вуалью.

Сердце у полицейского чиновника застучало сильнее. Он прикрикнул на не в меру разошедшегося кучера, спрыгнул наземь. Представился самым учтивым образом и поинтересовался, не надо ли помощи.

Помощь не требовалась, однако и продолжать поездку молодая дама уже не могла: заднее колесо ее экипажа от удара соскочило с оси. Ну, тут выход сам собою напрашивался.

Вердарский вполне светски спросил, куда направлялась незнакомка, и спустя несколько минут они вдвоем уже катили прочь от места досадного происшествия.

Надо признаться, что Вердарский никогда не был особенно смел с женщинами, тем более с незнакомыми, и в разговоре частенько терялся. Но тут – о чудо! – все получалось как-то само собой, очень естественно. Через самое непродолжительное время (а направлялась его нынешняя спутница за покупками в Китайский квартал, и потому путь предстоял неблизкий) они уже вовсю болтали, словно старинные знакомые. Пару раз Вердарский, будто ненароком, даже стиснул локоть прелестной дамочки. Вольность осталась без последствий – новая знакомая то ли не заметила, то ли не обратила внимания.

Звали ее Елизаветой Алексеевной (сообщив это, она тут же рассмеялась: будто императрица!), в Харбине уж девять лет. И – увы! – замужем.

Впрочем, последнее обстоятельство оказалась упомянуто вскользь, и у Вердарского зароились в голове весьма нескромные мысли. Признаться, было отчего: Лизонька (так он мысленно ее окрестил) была чудо как хороша. Вуалетка не мешала разглядеть ее миловидное нежное личико, а голосок был просто обворожителен!

Словом, когда коляска свернула в Китайский квартал, оба чувствовали себя так, словно были знакомы не первый год. Тут подоспело время прощаться. Вердарский помог даме сойти, прильнул губами к перчатке и прошептал неизбежное:

– Когда я смогу вас снова увидеть?

Однако ответ был неожиданным:

– Можно нынче же, – просто сказала Лизонька и, немного смешавшись, добавила: – Если вам, конечно, удобно.

О да, ему было очень удобно!

Но сейчас же возник новый вопрос: где?

Вердарский, набрав в грудь побольше воздуху, сказал:

– В «Эмпириуме», я слышал, неплохо.

Сказал – и испугался. Вечер в этом роскошном ресторане стоил месячного его жалованья.

Лизонька, умница и деликатнейшая душа, на этот пассаж только рассмеялась. А потом непринужденно проговорила:

– Ах, я не люблю ресторанов. Там всегда шумно. А знаете, приходите ко мне ввечеру. Я велю чай приготовить. Посидим по-простому.

Вердарский несколько смешался:

– Что же муж… не станет ли возражать?

– Он третий день как во Владивостоке, по служебной надобности. А прислугу я отпущу, нам никто не станет мешать.

…К дому на Оранжерейной Вердарский прибыл раньше на целую четверть часа. Вышел, оставив в коляске роскошный букет, прогулялся по тротуару. Вынул из жилетного кармана часы.