Читать книгу "Иван Грозный. Царь, отвергнутый царизмом - Сергей Кремлёв"

берег у Колы. Здесь его встретил знаменитый на севере русский православный миссионер преподобный Трифон Печенгский, о котором тоже надо сказать хотя бы несколько слов.

Трифон – тогда ему исполнилось уже примерно 80 лет – родился по преданию в семье священника близ Торжка и с детских лет выказал склонность к духовным подвигам и проповеди православия среди язычников-лопарей на Крайнем Севере. Подлинный подвижник, Трифон пешком доходил до мыса Нордкап, поселился рядом с лопарями, был не раз ими бит, но в итоге обрёл среди них приверженцев, крестил лопарей и в 1533 году поставил церковь на реке Печенге.

В 1536 году он поставил на реке Паз (финск. Potsojoki) у самой границы с Норвегией – в 15 км от современного Киркенеса, также церковь во имя святых Бориса и Глеба (в районе современного посёлка Борисоглебский Мурманской области). В то время это был самый северный православный храм. В 1556 году Трифон ходил в Москву к царю Ивану и вернулся в свою Кольскую обитель с богатыми дарами – церковной утварью, колоколами, и грамотой на владение окрестными землями. Скончался он 15 декабря 1583 года, почти ста лет от роду.

Вот она – подлинная картина эпохи Ивана Грозного: не опричные казни, а многотрудная, но деятельная и напряжённая жизнь народа. В этой жизни находилось место всем, кто работал для России: и царю Ивану, и купцам Строгановым, и стрелецким головам, бравшим города и ставившим новые города… В полотно этой жизни вписывались русские мастеровые и русские рудознатцы, подвижник Трифон Печенгский, и вот, пожалуйста, – голландский гость Оливье Брюнель, приехавший в Россию в поисках новых путей на Восток.

Уроженец Брюсселя, Брюнель явно рассчитывал осесть в России надолго и к своей поездке готовился тщательно. Так, он был знаком с картой польского географа Антония Вида, которая была составлена по данным окольничего Ивана Лятского, бежавшего в Литву в 1534 году. Из Колы Брюнель на поморской ладье в том же 1565 году направился в Холмогоры для изучения русского языка и русской грамоты. Но вскоре он был схвачен как лазутчик и отвезён в тюрьму в Ярославль. Спустя какое-то время о нём прослышали Григорий и Яков Строгановы, искавшие деятельных сотрудников для своих предприятий в Западной Сибири. Хлопотами Строгановых Брюнель был в 1570 году освобождён и доставлен в строгановские владения. Голландец убедил братьев, что его – как конкурента – оговорили английские купцы, и это наверняка так и было.

До 1577 года Брюнель не раз ездил по поручению Строгановых с их товарами через Колу в Нидерланды и обратно. В 1578 году по инициативе Брюнеля в дельте Северной Двины появилась голландская торговая экспедиция его знакомого купца Яна ван (фан) дер (де) Валле. Голландцы основали факторию на острове Пудожемском – в 50 километрах от якорной стоянки англичан у Николо-Корельского монастыря.

Некоторые источники сообщают о Брюнеле, что он в 1581 году заехал на остров Эзель в Рижском заливе, а затем, якобы истратив все строгановские деньги, не вернулся в Россию и поселился в норвежском Бергене. В действительности в 1584 году Брюнель исследовал восточную часть Белого моря и дошёл до устья Оби, но, по сведениям современного французского историка Бруно Виане, на обратном пути к Печенгскому монастырю на Кольском полуострове утонул в устье реки Печоры.

Виане сообщает также, что в русскую торговлю были вовлечены голландские купцы Фожелар, де Ла Далль, де Мушерон, Ле Мэр, Дю Мулен. Они купили право рыбной ловли на Кольском полуострове и получили различные монопольные права, в том числе – на экспорт икры. Позднее астраханская икра экспортировалась в Венецию через Архангельск, поставленный на Белом море волей Ивана Грозного. Голландцы охотно ходили на Русский Север в обход Скандинавии, поскольку этим избавлялись от уплаты пошлин Дании при проходе через балтийские проливы. Французские имена голландских купцов выдают в них представителей первой волны гугенотской эмиграции из Франции после избиения гугенотов во время Варфоломеевской ночи и начала религиозных войн.

Однако наиболее деятельными были тогда в России англичане. В 1553 году английский мореплаватель Ричард Ченслер открыл северо-восточный морской путь в Россию, и царь Иван тут же ухватился за открывшуюся возможность. Ченслер был обласкан, образовалась английская «Московская компания». В 1555 году Ченслер прибыл в Москву во второй раз – уже как официальный английский посол, и был принят 25-летним царём с небывалым почётом. Ченслера сажали за царский стол напротив Ивана, что было высочайшей честью. Английским купцам предоставлялись особые льготы.

В обратный путь Ченслер отправился зимой 1556 года на четырёх богато нагруженных товарами судах вместе с царским послом – вологодским дьяком Осипом Непеей. В шторм у Шетландских островов Ченслер утонул, а Непея благополучно добрался до Лондона, где его встретили с большим почётом. Так начинали устанавливаться связи России с Английским Островом.

Но Англия была сразу склонна ослабить Московию, причем – со времён даже не Ивана IV Грозного, а чуть ли не со времён Ивана III Великого. Расширение контактов России Ивана Грозного со странами Западной Европы Англию не устраивало ни в каком отношении. 21 июня 1583 года из Лондона выехало английское посольство Джерома Бауса (Боуса), направленное в Москву королевой Елизаветой. С Боусом ехали русский посол Фёдор Писемский и подьячий Неудача Ховралёв. Одной же из главных задач посольства было не более и не менее, как изгнание из Русского государства всех иноземцев, кроме англичан. Английское правительство стало домогаться, чтобы к русским пристаням допускались только члены или уполномоченные «Московской компании», и прилагали список пристаней: устья Северной Двины, Колы, Печенги, Варзуги, Мезени, Печоры, Оби, Енисея, Соловков… Сам этот перечень впечатляюще свидетельствует о размахе русской внешней торговли.

Царь Иван соглашался на предоставление англичанам в монопольное владение и пользование 5 пристаней: Корельской (Никольской), а также в устьях Варзуги, Мезени, Печенги и реки Шум. Отказывая в праве англичан на Пудожемское устье Северной Двины, Посольский приказ сообщал, что эта стоянка отдана голландцу Яну фан де Валле (в России его называли Иван Белобород). Кольская пристань отдавалась французским купцам. Бояре приговорили: «Да Колского пристанища, что приставати францовским, тому за аглинскими гостьми не быть же».

Французские купцы из Руана, Парижа, Ла-Рошели и других городов вели торговые операции с Россией Ивана Грозного с 1570-х годов. В 1583 году французский король Генрих III прислал Ивану IV грамоту с предложением установления дружественных отношений и просьбой о предоставлении пристани в Коле. Кольскую пристань французы получили ещё при Иване. Установление же дипломатических связей пришлось на первый год после смерти Ивана, но – в силу его