Читать книгу "Что упало, то пропало - Сабин Дюран"

Макс сидел на полу. Он вытряхнул все из школьного рюкзака и рылся в учебниках. Несколько разлинованных страниц валялись отдельно.

– Я потерял домашнее задание по математике, – сообщил он.

– Тебе оно нужно прямо сейчас? В эту минуту?

– Его нужно сделать сейчас. Я уже должен был его сдать. Я не смог с ним справиться вчера и сегодня собирался попросить учительницу мне помочь, но забыл. А теперь я не могу его найти. А, вот оно.

Он подхватил один из мятых листков, положил его на стол и попытался разгладить.

– Вы можете мне помочь? Надо решить уравнения.

– Боюсь, что математика не моя сильная сторона, – призналась я.

– А если погуглить, как делает мама? Или зайти на BBC Bitesize[27]? Мама сказала, что будет дома и поможет мне, но ее нет.

– Я пришла, чтобы заниматься с тобой английским, – ответила я. – Я уже готова к уроку.

Я достала листок бумаги из своей сумки. Я напечатала на нем: «Напряжение в комнате нарастало. Она переводила взгляд с одного лица на другое, и видела, что все они ничего не выражают. Они ей не верили. Они не хотели слушать ее версию событий».

– Я хочу, чтобы ты продолжил этот рассказ. – Я положила свой листок на листок с домашним заданием по математике. – Используй описание чувств и самые длинные слова, которые ты только можешь придумать.

Макс попытался оттолкнуть листок.

– Мне надо закончить с математикой.

В глазах у него стояло беспокойство. Ни нижней губе я заметила порез.

Теперь я жалею, что не была с ним более мягкой, но беспокойство из-за Эйлсы сделало меня раздражительной, и поэтому я сказала ему, что мне платят за английский, а математику он может сделать после моего ухода. Занятие прошло не очень, и без пяти шесть я стала убирать свои бумаги в сумку. Макс исправлял орфографические ошибки – повторно писал слова, когда во входной двери повернулся ключ. Макс отреагировал первым – как собака, уловил мельчайшие различия в звуках одних и тех же действий, выполняемых разными люди. Какие? Немного более сильный нажим – руки Тома всегда казались мне довольно неловкими, но не такой резкий, как у Эйлсы, толчок…

– Он чего-то рано.

Макс бесшумно соскользнул со стула и принялся запихивать разбросанные учебники и листки назад в рюкзак. Я обнаружила, что тоже навожу порядок на столе. Свои бумаги я уже успела убрать в сумку, потом выровняла одинаковые деревянные баночки с перцем и солью – на донышке одной все еще оставался ценник.

– О! – Том появился в арочном проеме и обвел взглядом кухню. Он подстригся и недавно выбритый кусок шеи получился бледным. Он поставил портфель на пол. – La Verité[28]. Могу сказать, что выглядите вы очень по-весеннему.

Наверно, он имел в виду цвет моего пиджака, желтого, как примулы. Пиджак несколько дней висел на ограждении детской площадки, и через три дня я решила, что он ничейный.

– Спасибо, – поблагодарила я, провела рукой по столу и встала.

– Ты куда? – спросил Том, когда Макс попытался проскользнуть мимо него. – Не хочешь обнять своего старика?

Макс очень быстро ткнулся лицом в пуговицы отцовской белой рубашки.

– Я через минуту проверю математику, как только договорю с Верити. Надеюсь, что ты, наконец, ее сделал.

Макс проскользнул у него под рукой, пробормотав под нос что-то вроде «Нет, черт побери». Его шаги по лестнице были быстрыми и легкими. Это было паническое бегство – я слышала, как рука скользит по перилам, глухой стук, когда он перепрыгнул последние две ступеньки.

Том напрягся, и я поняла, что он услышал слова Макса. Он повернулся ко мне:

– Сегодня без собаки?

Я знала, что надо мной смеются, но было трудно определить, как именно. Поэтому сказала:

– Это я виновата в том, что Макс не доделал математику. Это на меня вы должны сердиться. Мы занимались английским. Должна сказать, что у него все очень хорошо получается.

Я сделала шаг к двери, но Том все еще стоял в проеме, преграждая мне путь. Я впервые оказалась с ним наедине – если не считать первую встречу на моем крыльце, – и мне стало страшно. Я чувствовала, как в этом мужчине бурлят сдерживаемая энергия и злость, и еще чувствовала, что он несчастен.

– Я вас услышал, – произнес он. Именно так говорят люди, когда вас не слушают. – Но дело в том, что математика тоже важна. Я делаю все возможное, чтобы ему помочь. Может, вам следует дать пару уроков и мне. Это все так расстраивает. Вы же слышали, каким грубым он бывает.

– Может, вам стоит быть немного помягче?

По резкому вздоху я поняла, что мои слова ему не понравились.

– Так, оставим это. Но раз я встретился с вами… Я, м-м-м, заметил, что вы так и не закончили с уборкой перед домом. Я за то, чтобы жить спокойно и давать жить другим, но что-то забило дренаж. Вы обращали на это внимание? На то, что запах становится все хуже?

Он собирался сказать что-то еще, но тут его телефон издал звук, напоминающий кряканье, он достал его из заднего кармана брюк и при этом поднял вторую руку, жестом прося меня остаться.

Я колебалась секунду или две, потом опустилась на ближайший стул.

– Точно нет, – произнес Том в трубку, проходя мимо меня и поворачиваясь спиной. – Нет, он не должен говорить с прессой. Совсем ни с кем. Хорошо? Если нужно, заприте его в доме. Мне плевать на то, что они говорят. Они не могут повлиять на представляемую версию. А мы можем. Если только полиция… Да… Я знаю.

Том рассматривал поверхность разделочного стола, потер пальцем невидимое пятно, потом пошел к задней двери и открыл ее. Он нахмурился, глядя на рассыпанную землю.

– Мне плевать на то, что говорит Фитц. Ему следовало спросить, сколько ей лет. – Том развернулся и подошел ко мне, опустился на соседний стул. Я обратила внимание на его зубы: когда он говорил, один клык виднелся сильнее другого. – Да, но впредь я бы посоветовал ему держать ширинку застегнутой, – закончил он разговор.

Том убрал телефон в карман, потер лоб и вздохнул. Я видела, что он устал, и под внешней маской скрывается не только изможденность, но и отчаяние.

– Один из моих клиентов, известный актер, фамилия которого не должна всплыть, попал в весьма затруднительное положение. Секс на одну ночь не удался.

– О боже!

Фитц. Скорее всего, Фитц Конрой. В свежем номере Radio Times была большая статья о нем.

Том внимательно посмотрел на меня, взгляд был очень напряженным.

– Что не так с этими людьми? И зачем им все эти сексуальные приключения?