Читать книгу "Короли Вероны - Дэвид Бликст"

Однако к Скалигеру спешили еще четверо падуанцев с явным намерением убить его и забрать коня. Кангранде заработал булавой. Отразив атаку справа, он сел прямо, левой рукой схватил трофейное копье и стал вращать его над головой. Острие полоснуло одного из падуанцев по щеке. Кангранде перехватил копье правой рукой и всадил его в горло другому падуанцу. Третьего повалил навзничь борзой пес Юпитер. Пьетро видел, как собачьи клыки впились в лицо человека. Через минуту пес поднял окровавленную морду.

Пьетро натянул поводья одновременно с Кангранде, намереваясь скакать ему на подмогу. Теперь он с восторгом и ужасом смотрел, как владыка Вероны расправляется сразу с четырьмя противниками. Боже Всемогущий! Пьетро сообразил, что меч его висит у него же на боку; окажись рядом какой-нибудь падуанец, он, Пьетро, умрет глупой смертью. Однако все враги были далеко впереди, на пути к Квартесоло и мосту через реку Тичино.

Желая убедиться, что за спиной нет падуанцев, Пьетро поворотил коня. На склонах холмов валялись убитые, корчились раненые, воздевали руки сдавшиеся. Вооруженных и при этом невредимых не осталось. Пьетро хотел уже продолжить преследование, когда вдруг увидел всадника, галопом направлявшегося в его сторону. Всадник высоко держал квадратный щит, на красно-белом поле хорошо видны были башня и крылатый лев, и все-таки Пьетро чувствовал подвох, хотя не смог бы словами объяснить, на чем основывалось это чувство.

Всадник не смотрел на падуанцев, бегущих к реке, — нет, глаза его сверлили спину Кангранде! Изуродованное лицо ухмылялось, более того, всадник заранее торжествовал — Пьетро присягнуть мог, что разгадал намерения неизвестного.

— Кангранде! — завопил юноша.

Вопль его слишком поздно достиг ушей Скалигера. Негодяй уже бросился в атаку, размахивая тяжелой палицей. Цепь, соединявшая рукоять с шипованным шаром, натянулась и пела на ветру. Кангранде был с непокрытой головой — он откинул шлем, словно бросил вызов.

Пальцы Капитана разжались, булава упала, зато из-за спины явилось копье. Кангранде свободной рукой схватил конец древка и поднял копье над головой. Он откинулся в седле, изогнувшись до хруста в позвоночнике, и держал копье на вытянутых руках, словно выставил барьер.

Цепь палицы ударила по древку и под тяжестью шара обмоталась вокруг него в пяди от лица Кангранде. Ужасный шипованный шар бессильно повис.

Кангранде дернул копье на себя и вырвал рукоять палицы из рук Асденте. Копье оказалось направлено на Беззубого тупым концом. Падуанец получил удар в пах. Он скорчился в седле. Палица упала в грязь.

— Не слышу слов благодарности, — произнес Кангранде. — Ведь я, Ванни, мог пустить в дело и наконечник.

— Чтоб тебе в аду сгореть, — прохрипел Асденте.

— Занялся бы лучше сапожным ремеслом, — посоветовал Кангранде, бегло окинув взглядом падуанца.

Пьетро рассмеялся — эта было литературная аллюзия, — но Асденте и бровью не повел.

Кангранде вздохнул.

— Ради Христа, прочти стихотворение! — Он раскроил падуанцу череп тупым концом копья, и обмякшее тело мешком рухнуло на утоптанную копытами землю. Юпитер на всякий случай вцепился Асденте в ляжку.

Капитан спешился и поднял палицу. Взвесив ее в руках, он улыбнулся Пьетро своей великолепной улыбкой.

— Вот трусливый ублюдок.

— Да, мой господин, — кивнул юноша.

Кангранде снова сел в седло.

— Пьетро, милый мой мальчик, ты только что спас меня от смерти. Не кажется ли тебе, что теперь обращение «мой господин» звучит не в меру официально? Называй меня как-нибудь иначе. А я придумаю прозвище для тебя.

В словах Кангранде Пьетро уловил намек: владыка Вероны, по всей видимости, желал, чтобы новое прозвище ненавязчиво подчеркивало его многочисленные достоинства.

— Благодарю вас, мой господин, — пробормотал он, краснея.

Но Кангранде уже гнался за падуанцами, не жалея шпор на конские бока. Всадник и конь быстро удалялись.

Пьетро хотел последовать за Скалигером, однако у него не было шпор, а мягких туфель конь не слушался. Пьетро свистел, Пьетро колотил его кулаками в бока, Пьетро дергал поводья — все без толку.

«Похоже, я застрял».

Юноша огляделся. Если в ближайшие две минуты конь не двинется с места, он, Пьетро, превратится в легкую добычу. Сражение шло у него за спиной.

Конь не поддавался ни на какие уговоры.

Вдруг он заржал, встал на дыбы и попятился. Что бы ни испугало коня — шум, оса, яркий блеск металла, ударивший по глазам, — Пьетро видел лишь кренящуюся землю.

Потом передние копыта с грохотом опустились, Пьетро отбросило в седле назад, челюсти щелкнули под шлемом. Юноша пытался усесться прямо, но конь вдруг понес его в самую гущу сражения. Напрасно он кричал «тпру!».

* * *

На мосту у Квартесоло шла жестокая битва. Мост оставался единственной надеждой падуанцев на спасение. Между ним и пригородом Сан-Пьетро земли не видно было от трупов.

Оборону на мосту держали всадники, собранные дядей и племянником Каррара. Горстка падуанцев начала понимать, насколько на самом деле малочисленны люди Скалигера. У падуанцев еще была возможность отбросить их — конечно, пока лучники на стенах не пустили в ход свое оружие. Всадники уже несколько раз смотрели вверх, недоумевая, почему их до сих пор не засыпало градом стрел. Может, лучники боятся попасть в своих? Данное предположение только воодушевляло падуанцев.

События на мосту привлекали внимание всех виченцианцев, не участвующих в погоне. Они подъезжали поближе — и сразу же их коней пронзали копья, а сами они падали на землю, под копыта. Трупы коней образовывали стену: ее должна была взять следующая партия виченцианцев, которую уже поджидали падуанские мечи.

— Держите их! — кричал Марцилио, вторя своему дяде. Молодой Каррара снова заряжал арбалет и осматривал холмы в поисках жертвы. Старый Каррара не носил арбалета, считая его оружием, не вполне соответствующим кодексу чести. Но ведь Кангранде выставил лучников, почему бы и Марцилио не пострелять из арбалета? Это будет только справедливо.

В поле зрения молодого Каррары появился Кангранде. Он задержался, чтобы помочь группке виченцианцев справиться с врагом. Поймать Скалигера на мушку было делом нелегким — Марцилио тщательно прицеливался, выжидая, когда на пути его стрелы не останется мелкой, незначительной добычи. Он следил за всадником с золотой гривой, щурился, наконец, совершенно сосредоточившись, выпустил стрелу.

Внезапно между Марцилио и Кангранде возник всадник в простом шлеме и стеганой рубахе. Марцилио даже не видел, попал он в Скалигера или не попал. Он видел только, что на падуанцев несется какой-то сумасшедший. Конь под ним был гигантских размеров, ни в какое сравнение с теми, что падуанцам на мосту удалось свалить ударами копий; вдобавок на коне были латы, делавшие его неуязвимым. Конь мог легко прорвать оборону, открыв дорогу остальным виченцианцам.