Читать книгу "Ничего не бойся - Лиза Гарднер"

– Вы говорили с ней о Донни? – спросила суперинтендант.

– Время от времени наши разговоры сворачивают в эту сторону. Но этот вопрос поднимается не так часто, как, например, вопрос о нашей семье.

– И она была с вами откровенна? Я имею в виду насчет Донни.

– Это не в ее стиле.

– Она ни с кем о нем не говорит. И не говорила. За все время, что она провела здесь, ни психотерапевты, ни психологи, ни соцработники – никто не добился от нее ни слова по этому поводу. Я знаю о парнишке, которого она порезала в одиннадцать лет. Я слышала о шлюшке – как Шана ее называла, – которой она хотела выпустить кишки в восемнадцать. Но мальчишка Джонсон… о нем мне не известно ровным счетом ничего.

Ее слова заставили меня призадуматься. Обычно Шана любила в красках описывать свои зверства и маниакальные фантазии. Казалось, ее ничем нельзя напугать, ничем нельзя шокировать, обидеть. Однако если не принимать ее слова всерьез, подвергать их сомнению, то она вскоре сдастся. Ее монологи – типичная болтовня серийного убийцы.

Могу сказать наверняка, что, если бы я спросила Шану, зачем она убила Донни Джонсона, она бы просто пожала плечами и не ответила ничего вразумительного. Она считает себя безжалостным хищником, а таковым неведомо раскаяние. Безжалостные хищники отрицают саму мысль, что они что-то должны жертвам.

С другой стороны, было бы интересно узнать, почему сестра старается не вспоминать о мальчике. Почему не захотела общаться с журналистом. А еще более интересно – почему она ни разу не упомянула при мне о письмах.

Что Шана скрывает до сих пор, спустя тридцать лет?

– Можно я возьму их? – спросила я суперинтенданта МакКиннон, кивая в сторону писем.

– Разумеется. Собираетесь позвонить ему?

– Вполне возможно.

– А что насчет Шаны? С ней вы тоже хотите поговорить?

– Не возражаете, если завтра я снова к вам загляну?

– Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства – пожалуйста.

Я кивнула, убрала письма в сумку и поднялась со стула, в то время как мой мозг продолжал лихорадочно соображать. Но едва я направилась к двери, суперинтендант как-то забавно дернулась, будто хотела еще о чем-то спросить или попросить, но не могла на это решиться.

– Что-нибудь еще? – Я решила помочь ей.

– Пожалуй, да. Вы не читали сегодняшнюю газету?

Я покачала головой. Учитывая мои ночные… похождения, а дальше – звонок суперинтенданта МакКиннон, неудивительно, что я не успела просмотреть свежие новости.

Суперинтендант подвинула ко мне выпуск «Бостонского вестника» и ткнула пальцем в статью в нижнем правом углу страницы. Из заголовка сразу стало ясно, что на днях была жестоко убита женщина, а в самой статье приводились детали убийства, включая пункт о профессионально срезанной с жертвы коже.

Меня внезапно пробила крупная дрожь, на мгновение я закрыла глаза. Но они не могли… Я ведь не… Так, хватит об этом думать, сейчас не самое лучшее время.

– Если мне не изменяет память… – начала суперинтендант.

– Вы правы, – перебила я ее.

– Если я смогла заметить сходство между этими преступлениями и убийствами, совершенными вашими сестрой и отцом, то и другие это непременно заметят.

– Вполне вероятно.

– Ваше положение, как и положение вашей сестры, может ухудшиться.

– Это точно. – Пытаясь не смотреть Кимберли в глаза, я невидящим взором продолжала всматриваться в газетную статью. – Похоже, краски вокруг нас сгущаются.

Глава 10

Похоронное бюро «Эштон и Бигелоу» обслуживает семьи Бостона вот уже более семидесяти лет. Ди-Ди была здесь, в этом величественном колониальном здании, дважды. В первый раз – на похоронах друга, во второй – почтить память коллеги-офицера. В обоих случаях она едва не упала в обморок от запаха живых цветов и формальдегида. Возможно, детектив из уголовного отдела не должен признаваться себе в таких вещах, но похоронные залы Ди-Ди пугали.

Наверное, потому, что она слишком хорошо знала смерть, так сказать, изнутри, потому видеть ее проявления в столь помпезной обстановке было непривычно и странно. Это все равно что встретить давнишнего любовника, образ которого не имеет ничего общего с тем, который хранится в твоей памяти.

Директор бюро, Том Бигелоу, уже ждал приезда детектива Уоррен. Широкоплечий, с густой седоватой шевелюрой, он был одет в идеально пошитый темно-серый костюм. Всем своим видом директор источал успокоение, что во время работы помогало ему утешать убитых горем членов семей.

Ди-Ди пожала протянутую руку и прошла за Бигелоу сначала через отделанное деревом фойе, а затем по коридору, устланному темно-красной ковровой дорожкой, в его кабинет. В противоположность старому мрачному зданию, кабинет мистера Бигелоу был светлым и современным. Огромные окна, из которых открывался вид на прелестный газон, встроенные книжные шкафы, деревянный стол с небольшим современным ноутбуком.

Здесь Ди-Ди почувствовала себя немного спокойнее. Единственное, что продолжало ее тревожить, это заваленные цветами подоконники.

– Гладиолусы, – заметила она. – Мне кажется или действительно они являются неотъемлемым атрибутом всех похорон?

– Эти цветы символизируют память, – объяснил Бигелоу. – Вот почему они столь популярны. Еще гладиолусы означают силу духа, честь и преданность, что, в общем-то, тоже вполне уместно.

Ди-Ди кивнула и откашлялась, не зная, с чего начать. Бигелоу одарил ее приободряющей улыбкой. «Похоже, он привык к незваным гостям и нежелательным вопросам», – догадалась Ди-Ди. Однако легче ей от этого не стало.

Она решила начать издалека. Как выяснилось, дело открыл еще дедушка Тома Бигелоу вместе со своим приятелем Эштоном, затем фирму возглавил отец Тома, а тепер вот он сам. Бигелоу был не только директором бюро, но и бальзамировщиком. Чтобы получить лицензию, ему пришлось окончить школу при морге, а затем пройти там одногодичную стажировку. Эта информация может пригодиться гостье.

В бюро трое сотрудников, работающих полный день, и пять человек, занятых частично. Последние выполняли небольшие поручения – например, подготовить похоронный зал к церемонии, или вынести гроб, или что-нибудь еще в таком духе. Ди-Ди эти сведения сильно заинтересовали.

– Где вы находите тех, кто частично занят? – спросила она, чуть подавшись вперед.

Бигелоу криво улыбнулся:

– Хотите спросить, откуда берутся люди, готовые помогать в похоронном бюро?

– Именно, – невозмутимо подтвердила Ди-Ди.

– Они все в возрасте, на пенсии. Многие из них так часто присутствуют на похоронах, что облегчать боль других – для них дело самое подходящее. Эти старички еще вполне себе ничего. Должен к тому же заметить, что многих из наших клиентов в самом деле успокаивает их присутствие.