Читать книгу "Разоблачение - Майкл Крайтон"

— Послушай, Мередит…

— Разреши мне, — хрипло сказала она, — только одну минуточку… — И ее рот накрыл его.

У нее это всегда получалось хорошо. Воспоминания снова нахлынули на него. Она предпочитала делать это в рискованных местах: сидя рядом с ним на переднем сиденье движущегося автомобиля, в мужском туалете на конференции по сбыту, ночью на пляже Напили. Скрытая импульсивная натура, потаенный жар… Когда его с ней знакомили, приятель из «КонТека» по секрету сказал: «Она отсасывает лучше всех в мире».

Ощущая ее губы, выгибая спину от наслаждения, он испытывал смешанное чувство страха и удовольствия. У него был такой напряженный день, наполненный неожиданными событиями, и сейчас он оказался управляемым, подчиненным чужой воле и вовлеченным в опасную авантюру. Лежа здесь на спине, он понимал, что каким-то образом он попал в ситуацию, которой толком не понимал. Позже это может обернуться неприятностями. Он не хотел ехать в Малайзию с Мередит. Он не хотел заводить шашни со своим начальником. Он не хотел проводить с ней даже одной ночи. Это, в конце концов, всегда оборачивалось сплетнями у кофеварки и многозначительными взглядами в коридоре. Супруги тоже рано или поздно узнают. Всегда. А потом хлопанье дверями, адвокаты, опекунство над собственными детьми.

Ничего этого Сандерс не хотел. Его жизнь была налажена, все на своих местах. У него были определенные обязательства, а эта женщина из его прошлого ничего этого не имела. Она была свободна, а он нет. Сандерс приподнялся на локтях.

— Мередит…

— Господи, какой он вкусный…

— Мередит…

Она протянула руку и прижала пальцы к его губам:

— Тсс… Я знаю, ты это любишь.

— Люблю, — согласился он, — но я…

— Тогда не мешай.

Не отрываясь от своего занятия, она расстегнула на нем рубашку, и гладила грудь, пощипывая его соски. Сандерс посмотрел вниз, на оседлавшую его ноги Мередит, на ее голову, склонившуюся над ним; ее блузка распахнулась, и груди свободно покачивались. Мередит протянула руки и, нащупав его ладони, прижала их к своей груди.

Груди были великолепны, соски мгновенно напряглись под его руками. Мередит застонала, ее тело стало извиваться над Сандерсом. В ушах у Сандерса зазвенело, к лицу прилила кровь, и внезапно весь мир куда-то уплыл; звуки доносились будто издалека, остались только эта женщина, ее тело и его желание.

В этот момент он ощутил, как в нем вспыхивает и разгорается злость, ярость самца, подчиненного женщине, ведомого ею, и он немедленно возжелал утвердиться, овладеть инициативой. Он рывком сел и, схватив женщину за волосы, резко поднял ей голову, сильно перегнув ее в спине. Мередит заглянула ему в глаза и все поняла.

— Да! — прошептала она и отодвинулась в сторону так, чтобы Сандерс мог сесть рядом с ней. Его рука соскользнула между ее ног и, нащупав в потаенном тепле кружевные трусики, потянула их вниз. Мередит приподняла бедра, чтобы помочь ему, и он спустил трусики до колен; взмахнув ногами, она сбросила их совсем. Продолжая гладить его волосы, она продолжала страстно шептать ему прямо в ухо: «Да… Да!»

Юбка сбилась валиком у нее на талии. Сандерс крепко поцеловал Мередит и широко распахнул блузку, сильнее прижимая ее к своей голой груди и всем телом чувствуя ее тепло. Пошевелив пальцами, он добрался до ее лона. Задохнувшись от поцелуя, она смогла только кивнуть: «Да!»

В первую секунду он был почти ошеломлен: она была почти сухая, но почти сразу вспомнил, что, несмотря на ее страстные слова и темпераментные телодвижения, самая сокровенная часть ее тела не торопилась реагировать, перенимая его возбуждение. Мередит всегда возбуждалась в основном от его желания и всегда кончала практически одновременно с ним — ну разве что на несколько секунд позже; но иногда Сандерсу приходилось изо всех сил имитировать свою страсть, пока Мередит, увлеченная своими ощущениями и погруженная в свой собственный мир, продолжала двигаться под ним, в то время как Сандерс уже миновал пик наслаждения. И он всегда чувствовал себя как-то одиноко, как будто она просто использовала его как вещь. Это воспоминание заставило Сандерса на секунду остановиться, и она, почувствовав его колебания, страстно обняла его и, постанывая, стала нащупывать пряжку его ремня, лаская горячим языком его ухо.

Но неприятное воспоминание сделало свое дело, его яростный порыв становился все слабее, и где-то в глубине сознания промелькнула мысль: «Все это ни к чему».

Его чувства перевернулись, и мысли потекли по знакомому руслу: встретиться с давней любовницей, быть очарованным ею еще во время обеда, почувствовать страстное желание и внезапно в самый пиковый момент вспомнить все разногласия, все старые конфликты и обиды, ощутить давно забытое раздражение — всего этого было достаточно для того, чтобы пожалеть о случившемся, но раз уж что-то произошло, то как-нибудь выкрутиться из ситуации, остановить все. Но, как правило, из подобных ситуаций выхода не бывает.

Его пальцы оставались в ней, и она начала потихоньку ерзать, стараясь отыскать их самым своим чувствительным местечком. Вход стал горячим и влажным. Тяжело дыша и продолжая ласкать Сандерса, она раздвинула ноги пошире и простонала:

— О, как я люблю твои ласки…

«Как правило, из подобных ситуаций выхода не бывает».

Тело Сандерса напряглось: твердые соски Мередит скользили вверх-вниз по его груди, ее руки ласкали его, и, когда она острым кончиком своего языка лизнула ему мочку уха, он опять забыл обо всем, кроме своего желания, горячего и злого, и настолько сильного, что оно полностью глушило трезвую мысль, что он находится здесь против своей воли и что Мередит манипулирует им как вещью. Он просто хотел ее. Хотел ее. Ужасно хотел…

Женщина опять почувствовала смену его настроения и, перестав его целовать, откинулась на кушетку в ожидании, следя за ним из-под опущенных век и кивая головой. Его пальцы продолжали шевелиться в ней, заставляя ее судорожно хватать ртом воздух; Сандерс повернулся и опрокинул Мередит на спину. Она задрала юбку повыше и раздвинула ноги. Сандерс склонился над ней, и она улыбнулась всепонимающей победной улыбкой. Он пришел в ярость от ее торжества, от ее выжидательной отрешенности, и ему захотелось схватить ее, заставить почувствовать то униженное состояние, в котором сейчас находился он сам, заставить ее стать частью происходящего, а не снисходительным наблюдателем, стереть с ее лица эту самодовольную отстраненность. Он раздвинул ее ноги пошире, но, не входя в нее, откинулся назад, терзая ее пальцами.

Она выгнула спину, ожидая его.

— Не надо, нет… пожалуйста!..

Он по-прежнему мешкал, глядя на нее. Его злость испарилась так же быстро, как и пришла, мысли потекли более упорядочение. Внезапно на него нашло озарение, и он увидел себя со стороны, запыхавшегося женатого мужчину средних лет со штанами, спущенными до колен, наклонившегося над женщиной, распростертой на слишком маленькой для них кабинетной кушетке. Какого дьявола он здесь делает?