Читать книгу "На войне как на войне - Сергей Самаров"

Я подъехал к воротам и просигналил, предупреждая старика. Но не собирался дожидаться, когда Иван Иванович выйдет. Задерживаться надолго я не думал. Самому открыть ворота гораздо быстрее. Но он поторопился или уже был во дворе. Деревянные створки колыхнулись и стали отворяться. Пришлось вернуться в машину и заехать во двор.

— Навестить старика решил? — спросил Иван Иванович, ухмыляясь ртом, наполненным металлическими зубами. Оскал из-за этих зубов получается хищный и почти угрожающий. — Надолго?

— На пяток минут... — Я опустил стекло, но из машины не вышел. — Открой сарай.

Иван Иванович тут же распахнул и ворота каменного сарая, превращенного моими стараниями в гараж с хорошей смотровой ямой. Занимать сарай под что-то другое я, на правах хозяина, запретил. Но во дворе есть и другой сарай, деревянный, который более подходит для хозяйственных нужд. Старик его отремонтировал и использует по надобности.

Я заехал, поставив машину над ямой, вышел и закрыл изнутри ворота.

— Подожди, я скоро... — сказал старику.

Он опять ухмыльнулся. Но пятнадцатилетняя суровая школа приучила его не задавать лишних вопросов и в чужие дела не соваться. Этим Иван Иванович и ценен. Может быть, он догадывается о чем-то, но реагирует на все мои действия только неизменной ухмылкой.

Я размотал висящий на стене провод с лампочкой-переноской и спустил его в яму. Включил свет и спустился под поддон машины сам. Тайник оборудован в стене смотровой ямы. Механизм действия прост. Ступней сильно надавливаешь на нижнюю кафельную плитку, наклеенную прямо на пружинную педаль. Освобождается стопорный штырь, и после этого можно выдвинуть во втором сверху ряду кафеля спрятанный в стену ящичек. Слабая лампочка освещает яму плохо, и несуществующих швов не видно. Поэтому тайник можно обнаружить, только зная о его существовании. А поскольку дом оформлен на сына, сын носит фамилию бывшей жены, никто не посчитает меня владельцем данной недвижимости и не подумает искать здесь.

Пара пистолетов «ТТ» с глушителем. Один для работы, второй про запас. Пистолеты в заводской смазке. Один, к сожалению, китайского производства, второй польского. Польский у меня последний. Надо подумать, как пополнить запас. Здесь же лежат и мои «глоки-17». Точно такие же, какие были у фээсбэшников в тире. Но им я не доверяю, как проверенным моделям «ТТ». И еще в тайнике хранится «АПС». Этот я держу на всякий случай. Как память. Как экспонат. Как реликвию. У меня руки от возбуждения дрожать начинают, когда я ощущаю в ладони его привычный вес. Сила появляется во всем теле, будто перекачивается в меня из оружия невиданная энергия. Сейчас я только достал его, сжал в руке и перевел предохранитель в режим одиночной стрельбы, потом в режим автоматической. И поставил на место. Не пришло еще время пользоваться любимым «стечкиным». Кто знает, может быть, и придет...

Все. Иван Иванович уже заждался меня во дворе. Я убрал в тайник «АПС» и видеокассету с интересной записью. Выбрался из ямы, быстро спрятал оружие под сиденье автомобиля, не забыв стереть с него отпечатки пальцев. Обычная процедура, связанная с тем, что даже незаряженное ружье один раз стреляет. Всегда есть риск нарваться на случайную проверку. Тогда смело можно говорить, что оружие мне подсунули. Но сколько раз меня уже останавливали, и после того, как я предъявлял разрешение на ношение оружия, досмотр машины не производили. Кто может подумать, что у человека, кроме именного пистолета в поясной кобуре, есть и другие пистолеты, предназначенные для основной работы?..

Судя по звукам, Иван Иванович находился в деревянном сарае. Оттуда раздавалось возмущенное кудахтанье кур. Я сам открыл ворота сарая каменного и выехал во двор. Звук двигателя поторопил старика, и он вышел. В целлофановом мешочке — десяток яиц. Яйца крупные, пегие — таких в магазинах не бывает.

— Держи... — протянул мне мешочек. — Подкормись. Зелени с огорода не желаешь?

— Желаю, если это быстро получится, — поблагодарил я его улыбкой.

Иван Иванович заспешил в огород.

Чтобы это больше походило на натуральный обмен, я поставил на крыльцо бутылку водки. К выпивке Иван Иванович пристрастия не питает, но при случае не отказывается.

Он принес еще один целлофановый мешочек с зеленым луком, петрушкой, укропом. Заметил водку:

— Спасибо.

— Тебе спасибо.

— В дом не войдешь? Я посмотрел на часы.

— Время поджимает. В командировку сегодня еду. Вернусь — заскочу к тебе с бутылочкой. Тогда посидим, покалякаем...

Старик пожал плечами. Он все понимает, принимает свою роль и с расспросами никогда не пристает.

Я выехал, но повернул в противоположную от города сторону. С шоссе свернул на проселочную дорогу. Подальше в лес, где нет посторонних глаз. Достал оружие, выбрал подходящее дерево и, не покидая машины, отстрелял из каждого пистолета по обойме. Проверка. Без проверки нельзя. Плохо, что сразу не удалил заводскую смазку. Времени и правда мало Теперь чистить будет труднее — стволы пригорели. Но дома отчищу. Оружие я люблю и люблю за ним ухаживать.

Теперь снова протереть пистолеты — чтобы не оставалось отпечатков. Спрятать под сиденье. И пора домой. Скоро должны появиться «приговоренные» Труповозом его ребята. В том числе самый лучший из них. Труповоз и должен был приставить ко мне самого лучшего.

2

Внешний вид капитана Югова раздражает генерала. Несмотря на все самообладание, выработанное за годы продвижения к высокой должности начальника отдела и к генеральским погонам — а кто знает этот процесс, тот понимает, какое самообладание здесь нужно, — нестерпимо хочется поморщиться и высказаться. Геннадий Рудольфович не ханжа и допускает, что у мужчин возникает порой желание выпить. Он сам такое желание не однажды чувствовал. Сейчас он ситуацию просчитал. Да, вчера этот капитан дело, как доложил, делал: плотно держал объект и даже — только что про это рассказал — беседовал с ним, пытаясь наладить дружеские отношения за рюмкой коньяка. И вынужденно пил, чтобы выглядеть соответствующим образом. Даже двух сослуживцев за компанию привлек. Чтобы все выглядело естественно. С точки зрения соблюдения режимности работы привлечение сотрудников без санкции руководства недопустимо, но обстоятельства требовали естественности. Генерал принимает такое. Но выпил Югов, должно быть, слишком много, чтобы работу до конца выполнить. Объект упустил, не сумев наладить с ним прочной связи. Сил, похоже, не рассчитал. Но и это прощается. Не всегда объект идет на сближение. Даже за столом. Даже во время совместной выпивки. Не прощается лишь то, что от капитана пахнет не столько вчерашним перегаром, сколько сегодняшним свежим спиртным. Запахи Легкоступов различает достаточно легко. Даже жена доверяет ему определять в магазине по запаху духи — настоящие они французские или болгарская, а то и польская подделка. По запаху, идущему от капитана, генерал легко сообразил, что тот выпил сначала рюмку коньяка, подражая объекту, за которым вчера вел наблюдение, а потом, уже прикинув финансовые возможности, рюмку водки. И пытался убрать запах жевательной резинкой «Орбит». Но высказывать недовольство перед подчиненными — это не в принципах генерала. Капитана можно просто отстранить от работы. Но смысла в этом уже нет. Надобность в капитане, судя по развитию событий, отпадет через несколько часов. Он только что доложил, что объект получил деньги в руки. Значит, машина завертелась. Не слишком качественно, но Югов свою работу выполнил. Хорошо, если не «наследил». Обнаружение объектом «жучков» в квартире дает основание предположить и такой вариант. Еще больше настораживает дезактивизация «жучка» в телефонном аппарате второго объекта. Хотя второй объект уже вообще перестал волновать генерала. Этот свою часть работы выполнил, и в дальнейшем пусть его разрабатывают местные спецслужбы. Милиции его, естественно, не передадут — слишком долго Захватов в КГБ, а потом и в ФСБ проработал. Судить его тоже нельзя. Скорее всего директора бюро ритуальных услуг ждет какая-то неприятность типа случайного нападения бандитов — ограбление и прочие сопутствующие атрибуты, которые и привели к смертельному исходу, или автомобильная катастрофа. Это правильно. Пачкать мундир ни к чему. И так с трудом удалось отмыться после открытия многих архивов КГБ. Возможно, местные поступят так, как поступил бы сам Легкоступов. А он оставил бы Захватова временно в покое, продолжая собирать на него досье. При конкретных данных и неопровержимых уликах в нужное время им можно будет легко воспользоваться для своих нужд. Старое правило старой школы КГБ, которую генерал с успехом прошел, — не торопиться использовать данные, которые имеешь. Только так можно людьми манипулировать, как марионетками. А манипулирование людьми — это и есть задача каждой власти. И что бы ни говорили доморощенные недоразвитые демократы, а ФСБ, как раньше КГБ, остается самостоятельной неофициальной властью. Более того — государством в государстве. Сателлитом.