Читать книгу "Дорогая, где Бобстер? - Эдриан Маршалл"

Но взяться за дневник ей не удалось: в окно снова полетели мелкие камешки. Вначале один, за ним — другой, потом — третий, четвертый… Отделаться от Ника было не так уж и просто. Но вовсе не потому, что он испытывал к Эмми страстные чувства. Больше всего на свете Ник боялся оказаться «лузером, которого продинамили».

— Вот кретин, — не сдержалась Эмми, а когда в окно ударился пятый камешек, добавила: — Настоящий имбецил.

Шестой, седьмой, восьмой… Господи, откуда он их столько набрал? Как будто специально подготовился.

Наконец нервы Эмми не выдержали, и она снова подошла к окну. На этот раз Ник был не один. Рядом с ним стоял Джордж Даглборо, отец Эмми, и со спокойным, но очень холодным лицом объяснял что-то бывшему парню дочери. Эмми не слышала, что говорил отец, но, судя по всему, его слова возымели на Ника действие.

Он бросил белоснежную розу прямо в сугроб и, приняв независимый вид, удалился. Эмми хмыкнула, глядя на его демонстративно выпрямленную спину. Господи, неужели для человека так много может значить то, как он выглядит в глазах окружающих?

Можно подумать, ты не такая, осеклась Эмми, вспомнив о своих недавних страхах быть брошенной Ником. Видно, когда ты не боишься потерять, ты и не теряешь. Вот и она, Эмми, не потеряла ничего с уходом Ника. И даже спокойно смотрела на его походку, которая еще совсем недавно казалась ей верхом мужского изящества.

Кто-то три раза постучал с противоположной стороны люка. Этой деликатностью в их семье грешил только отец, который терпеть не мог когда в его кабинет заглядывали без стука.

— Войдите, — уныло отозвалась Эмми. Наверняка он ограничится тем, что спросит, кто этот парень, и сообщит, что Эмми уже превысила лимит отпущенного матерью времени.

— Привет, малышка. Что делаешь? — поинтересовался отец.

Зачем спрашивать? Даже если она сейчас скажет ему, что собирается наглотаться таблеток, а потом принять ванну с соляной кислотой, отец кивнет, пробормочет свое «что ж, это важное и нужное дело» и, посоветовав ей не слишком много времени уделять этим процедурам, спустится вниз.

— Хочется посидеть в одиночестве, — ответила Эмми и была крайне удивлена тем, что фраза о «важном и нужном деле» не прозвучала.

— А когда ты успела расстаться с Ником? — внимательно посмотрев на дочь, спросил Джордж.

Только не упади, Эмми. Неужели в тело твоего отца вселился инопланетянин?

— Прости, пап?

— Ты рассталась с Ником? А мне казалось, это у вас надолго.

Час от часу не легче! Откуда он вообще знает Ника? Они виделись всего пару раз по паре минут, когда папа выходил из своего кабинета, чтобы на автомате дойти до двери, выйти из нее, сесть в машину и поехать в свой центр.

— Да, рассталась, — пробормотала Эмми, пытаясь высмотреть в облике отца признаки какой-нибудь болезни, которая дала бы правдоподобное объяснение его поведению. — Сегодня рассталась. Мы больше не встречаемся с Ником.

Вот теперь-то успокоенный отец с чувством выполненного долга скажет, что это «дело важное и нужное» и…

— Может, хочешь поделиться?

— Ну… — пробормотала вконец растерянная Эмми. — Мы вроде как друг другу не очень-то подходим.

— Это точно, — согласно кивнул отец и присел на место, облюбованное Эмми. — Ты слишком для него хороша.

— Да при чем тут — хороша или плоха? Просто мы совсем разные. Даже интересы у нас разные.

— А какие у тебя интересы? — полюбопытствовал отец, и Эмми с тоской вспомнила их последнюю, кажется годичной давности, беседу, когда Джордж Даглборо попытался вызвать у дочери интерес к точным наукам.

— Пап, я терпеть не могу алгебру, геометрию и вообще все, где надо считать! — выпалила Эмми, чтобы пресечь дальнейшие расспросы на эту тему.

— Я спрашивал о том, что ты любишь, а не о том, чего ты не любишь, — мягко улыбнувшись, уточнил Джордж.

— Ну… Я люблю читать. Я вообще много читаю. За последний год я прочла всего Шекспира, что стоял дома у Тайлера. А еще «Над пропастью во ржи». И «Убить пересмешника». Эти книги чем-то похожи, но, если честно, вторая мне больше понравилась. Она очень светлая и с хорошим концом. А вот «Над пропастью во ржи», ее написал Сэлинджер, больше нравится Тайлеру.

— Это здорово, что ты так увлеклась литературой, — искренне похвалил ее Джордж, и Эмми подумала, что это первая похвала, которая не вызвана добытым в муках высшим баллом по алгебре. — И так много прочла… Ты просто молодчина, Эмми. А Тай приятный парень, — добавил он, немного подумав. — И большая умница. Я бы поболтал с ним, когда у меня выдастся свободный денек. Может, он заглянет к нам на каникулах?

— Ну… — замялась Эмми и глубоко вздохнула.

— Только не говори, что ты и с ним рассталась.

— Вообще-то, он мой друг. А с друзьями не расстаются.

— Значит, вы просто поссорились?

— Да, из-за Ника. То есть Нику никогда не нравилось, что я общаюсь с Тайлером, а тут Анна, моя подруга, ляпнула ему, что я заходила в гости к Тайлеру. В общем, я обидела Тайлера только потому, что он попался мне под горячую руку, — призналась Эмми.

— Это поправимо, — утешил ее Джордж. — Если бы ты знала, сколько раз я попадался под горячую руку твоей матери… И ничего, как видишь, все живы, здоровы и даже счастливы.

— Но вы-то женаты, — напомнила Эмми. — И оба взрослые.

— И что это меняет? — насмешливо поинтересовался отец. — Думаешь, взрослые женатые люди ведут себя умнее и правильнее, чем подростки? О-о, тут ты глубоко заблуждаешься. Иной раз подросток поступит умнее, чем какой-нибудь сорокалетний муж, умудренный, казалось бы, опытом. Все мы немного дети, просто у каждого из нас свои игрушки. Твоя мама играет в хорошую хозяйку, я — в перспективного научного работника, ты — во влюбленную девочку. Все мы играем в той или иной степени. Главное, не заиграться.

— А вот я, кажется, заигрался, — вздохнул Джордж, не глядя на дочь.

— Ты это о чем, па? — сочувственно покосилась на него Эмми. Да, папины игрушки, конечно, весьма сложны для восприятия, но стоит его выслушать, если он в кои-то веки захотел поговорить.

— Я о тебе, — поднял голову Джордж. — О твоей маме. Я совсем позабыл о вас со всеми этими проектами, перспективами, докладами. Знаешь, когда ты два дня назад уходила в школу, я, увидев тебя со спины, поймал себя на мысли, что почти не помню твоего лица. Представляешь, как тяжело отцу осознать такое?

— Да, плохо дело, — согласилась Эмми. — А мама? Как она относится к тому, что тебя почти не бывает с нами даже тогда, когда ты дома?

— Отвратительно. Я бы на ее месте давно уже развелся со мной и нашел себе кого-нибудь поинтереснее старого зануды Джорджа.

— Пап! — испуганно захлопала глазами Эмми. — Ты не старый и вовсе не зануда. А вы не собираетесь разводиться?