Читать книгу "Тринадцатая редакция - Ольга Лукас"

Обыкновенно дисциплинированный, Джордж каждый день выходил из дома за сорок минут до начала занятий, через двадцать минут уже был у друга, который, разумеется, спал или просто валялся на кровати, не желая вставать в принципе. «Да бесполезно его будить, сам в школу лучше не опоздай», – неизменно приветствовала его Димкина мать и уходила работать в гостиную, плотно закрыв дверь. Чаще всего Джорджу удавалось выманить друга из дома – хотя бы для того, чтобы купить сигарет. Димке позволялось курить в своей комнате, и вообще всё на свете, кажется, позволялось, но о сигаретах он всё же должен был заботиться самостоятельно.

Родители у него были пожилые, даже, наверное, старенькие, и Маркин время от времени обращался к ним на «вы». Джордж сначала решил, что друга воспитывают бабушка с дедушкой – этим бы можно было объяснить и вседозволенность, но нет, бабушек и дедушек у Димки не было, у него вообще не было никого, кроме родителей, которые тоже были вроде как не «у него», а «друг у друга».

Самой любимой темой для разговоров – у Дмитрия, по крайней мере – был очередной способ всех обмануть и выиграть главный приз в игре под названием «жизнь».

– Так не получится, – обрывал его мечтам крылышки приземлённый Джордж. – Сначала, чтобы получить опыт, надо работать на хозяина, а потом уже на себя.

– Ты так говоришь, потому что знаешь, что сам, как только подрастёшь, станешь хозяином, – свирепо отвечал Дмитрий. Как только появилась такая возможность, отец Джорджа стал частным предпринимателем, а к тому моменту, когда сын заканчивал школу, уже превратился в крупного бизнесмена.

– Нет уж, я лучше своё дело открою, – отбивался Джордж.

– Ты зря так на это рассчитываешь, – обычно отвечал на это Дмитрий. – Мало вырасти, надо повзрослеть, а тебе это в ближайшем будущем не грозит.

Благодаря постоянной благодатной почве для споров, сомнений и противоречий, эти двое стали очень близкими друзьями. Одноклассники даже начали подозревать, что Димка и Джордж освоили телепатию – понимали они друг друга с полунамёка и действовали весьма слаженно как в спорах, так и в драках, а драться им приходилось ощутимо чаще, чем среднестатистическим старшеклассникам.

Но в одиннадцатом классе, ближе к выпускному вечеру, случилось то, о чём уже несколько лет хором молились учителя на педсоветах, – эта парочка рассорилась вдрызг.

Ещё летом Дмитрий обнаружил, как можно легко и незаметно проникать на роскошную крышу старинного дома, находившегося в пяти минутах ходьбы от лицея. На крыше – и в дождь, и в жару, и в холод – эти двое спорили до хрипоты, курили траву, добытую Маркиным через каких-то старых дворовых дружков, пили портвейн и плевали на весь мир. В один прекрасный момент, когда их дружба должна, просто обязана была перескочить на следующий уровень, сделав их единым человеком, неуязвимым существом, что-то пошло не так.

Джордж сидел на краю крыши и как бы небрежно курил. Дмитрий донимал его бессмысленными вопросами: ради чего он прямо сейчас сиганул бы вниз? что удерживает его от данного поступка? и так далее. Дмитрию было скучно – уже несколько дней они ничего этакого не вытворяли, директор лицея и участковый милиционер, должно быть, крепко беспокоятся об их здоровье.

– Конечно, их интересует исключительно моё здоровье, потому что с тобой им всё ясно, – уточнил на всякий случай Дмитрий. – И без меня ты не способен решиться ни на один поступок. Спорим, что, если бы я предложил прыгать с крыши вместе, ты бы прыгнул?

Джордж медленно затягивался, выпускал дым изо рта, стараясь сосредоточиться на том, чтобы выдувать одинаковые ровные колечки – ему было уютно и хорошо, и он не хотел ничего менять. Не сейчас.

Дмитрий пытался расшевелить друга как мог – к сожалению, тот начинал действовать только в ответ на какую-нибудь провокацию, действовать так, чтобы Дмитрию больше не было скучно, но на этот раз Джорджа, видимо, опьянила высота или чёрт его знает, что там внезапно щёлкнуло в его дисциплинированном мозгу. Он перестал отбиваться и оправдываться, поднялся на ноги, подошел к Дмитрию и произнёс несколько фраз – спокойным, будничным тоном. После чего подхватил свою сумку и проскользнул в лаз, ведущий на чердак.

На следующее утро он за другом не зашел – напрасно только тот заготовил издевательскую отповедь. Да и в школе смотрел как бы сквозь Дмитрия, хотя они продолжали сидеть за одной партой. На вопросы по существу, вроде «Не вижу, что там на доске написано, дай-ка списать» или «Что нам задавали по химии?», Джордж отвечал вежливо и исчерпывающе, но не более того. Через неделю Дмитрий, прищурившись максимально презрительно и вызывающе, бросил ему: «Ну ладно, кисни дальше» – и пересел на первую парту, к затюканному зубрилке Коле, который сначала чуть не умер от ужаса, а потом с удивлением обнаружил, что хулиган Маркин соображает куда лучше его самого. Соревнуясь с Колей, просто так, от скуки, которая, впрочем, преследовала его с того момента, как Джордж самоустранился из его жизни, Дмитрий неожиданно окончил лицей с очень приличным результатом. «Взялся бы ты за ум раньше – стал бы медалистом!» – причитала классная руководительница. Она уже забыла о том, что «этот бандит Маркин» в глаза называл её Селёдкой и что именно он притащил тогда в школу тот злополучный газовый баллончик.

На следующий день после получения аттестата (на выпускной он конечно же не пошел – зачем тратить время на такую ерунду) Дима Маркин уехал в Москву, учиться на психолога. Ему всегда было интересно, что происходит в головах у людей и как можно обернуть это к собственной выгоде.

Через несколько лет Дмитрий с Джорджем случайно встретились неподалёку от лицея. Дмитрий приехал продавать квартиру, доставшуюся ему после смерти родителей, ему было очень некогда, очень. И очень плохо. Ему вдруг стало казаться, что его поспешный отъезд окончательно состарил их, что он отнял у стариков с десяток лет жизни, так что оба умерли в один год, друг за другом, а тут ещё Джордж, который, кажется, с ним не разговаривает, а значит, не пошел бы он туда, где ему самое место.

Они пили три дня в той самой квартире, наплевав на покупателей и вообще на всё наплевав, как раньше. Через неделю, когда с делами было покончено, Дмитрий снова уехал в Москву, на прощание попросив друга подготовить к следующей встрече какой-нибудь впечатляющий сюрприз, заверив, что и за ним не заржавеет.

Джордж вроде бы заочно учился интерьерному дизайну или чему-то вроде этого; Дмитрий таких слов не знал и решил, что друг его, как всегда, тратит время на ерунду. Но главное было не в этом. Отец всё же выделил сыну «учебное заведение» – здание, доставшееся ему почти даром то ли за долги, то ли ещё каким-то подобным путём. У этого здания была самая сомнительная в городе репутация – считалось, что помещения в нём арендуют в основном жулики, так что Джордж мог смело приступать к экспериментам, не опасаясь что-то испортить: репутация Мутного дома была испорчена уже давно. Это здание, располагавшееся в двух шагах от Невского проспекта, на углу Стремянной и Поварского переулка, было построено более ста лет назад, но столько раз перестраивалось, что в его коридорах можно было ориентироваться только по компасу, и то говорили, что в некоторых помещениях существует какая-то магнитная аномалия. В качестве бонуса к этому удивительному зданию прилагался двухэтажный павильон непонятного назначения, расположенный во дворе и примыкающий к одной из стен Мутного дома.