Читать книгу "Сын прерий - Энн Мэйджер"

— Не приказывай мне! — тихим голосом попросила она.

— Да я пытаюсь тебя же защитить, черт бы тебя побрал.

— Все эти годы я прекрасно обходилась без твоей защиты.

— Выкинь из головы Дейерде!

— Ну ладно. Оставим это сейчас. — Джесс сбросила свои кожаные сандалии и, чуть расставив ноги, покачивалась на голых пятках. — Я тебе нужна здесь гораздо больше, чем ты пытаешься мне внушить...

— Чего?

Губы ее искривились в соблазнительной улыбке.

— Вот тебе и «чего». Уж поверь мне.

— Не было печали...

Она только молча смотрела на него и покачивалась с пятки на носок. Потом вскинула руки к волосам и тряхнула головой так, что они рассыпались тяжелой шелковистой массой по плечам. Золотистый водопад — живой, как огонь.

Сердце Теда глухо заколотилось, и он уже ни о чем не мог думать: весь был во власти желания запустить руки в эти волосы. Он стоял как вкопанный и глядел на нее во все глаза.

Веки у Джесс были полуприкрыты, кожа переливалась и светилась, как роза на солнце. Она отняла руки от волос и начала расстегивать верхнюю пуговку блузки. Его так и подмывало расстегнуть пуговицы до конца. Разорвать блузку. Прижать Джесс к себе. Ощутить токи обнаженного женского тела.

От одного ее вида он уже был сам не свой, хотя все в нем вопило и предупреждало об опасности. Он готов был разбить что-нибудь вдребезги, лишь бы избавиться от этого безумного чувственного напряжения, но узкая кровать посреди комнаты возвращала его к воспоминанию об их ночи вдвоем, когда она прижималась к его пылающему телу...

— Успокойся, — прошептала Джесс, прикладывая палец к губам и посылая ему игривый воздушный поцелуй. — Не ори на всю округу. Ты разбудишь Лиззи.

И не орет он вовсе! Глаза его лихорадочно блуждали по ее стройным, медового цвета ногам.

Джесс оперлась о спинку кровати и смотрела на Теда не отрываясь, расстегивая при этом остальные пуговки. Потом она потянулась, изогнув спину. Груди ее выпятились — золотисто-медовые плоды зрелого женского тела.

Блузка потихоньку соскальзывала с ее плеч. Его зачарованному взору открывалось горячее женское тело. Наконец она беззаботно отбросила блузку куда-то во тьму. На ней был кружевной шелковый лифчик кремового цвета, сквозь который четко вырисовывались соски.

— Ты же не хочешь будить Лиззи, а? — мурлыкала Джесс. — Во всяком случае, пока мы не... — Откровенный соблазн незавершенной фразы повис в тиши комнаты.

Он больше не произнес ни звука. Взгляды их встретились. Ее глаза блестели и воспламеняли его. Если она задалась целью соблазнить его, то явно преуспела в этом.

Она слегка провела пальцем по округлости груди. Это подействовало безотказно: в нем тут же проснулось мужское естество.

— Притронься ко мне, — произнесла Джесс.

Тед уже весь разрывался от желания, однако на скулах его играли желваки — он еще пытался бороться с собой.

Она буквально заворожила его своим стриптизом. Он как зачарованный не спускал глаз с ее длинных изящных пальцев, расстегивающих крючки на бюстгальтере.

Джессика сделала шаг; движения ее были медленны и расчетливы; груди ее постепенно высвобождались из плена. Она выступила из полутьмы в сноп розоватого света, и мгновенно волосы ее засияли, и золотистый поток омыл ее гибкие руки и колышущиеся груди.

Все в комнате померкло — все, кроме Джесс. Она стояла в огненном столбе, и жар ее раскаленного тела передавался и ему.

Он уже и сам созрел и весь пылал.

Глаза его были прикованы к ее грудям, к тонкой талии, к плавной линии бедер. Она вся светилась неземной красотой, а его сотрясала волна неистового желания.

Наконец она сняла бюстгальтер, но не спешила бросить его, а какое-то время держала сей изящный предмет в руке, словно нарочно демонстрируя его.

На ней остались только мешковатые шорты. Более сексуального наряда он в жизни не видывал.

Да она играет не по его правилам! Он уже давно готов! Его упрямая воля, его неукротимая воля давно растворилась в тигле его желания. Первобытные страсти вспыхнули в нем с такой силой, что он потерял всякое самообладание.

А Джесс тихо смеялась, проводя по его выпуклой груди горячими пальцами. Он даже застонал.

— Век живи — век учись, Джексон. Ты еще мало знаешь женщин, — нашептывала она. — Пора бросить свои стародавние понятия. — Ее рука прошлась по рельефным мышцам на его плече. Голос продолжал звучать так же негромко: — Любовь — это больше, чем секс.

— При чем тут любовь?

— При том. Любовь — это когда двое в едином порыве и взаимодоверии вместе стремятся к одной цели. Это — верность.

— Какого черта тебе все надо усложнять? Я не верю в любовь. Я только хочу защитить тебя.

— Вот и хорошо. — Джесс насмешливо подняла свои длинные пушистые ресницы. Пальцы ее легко касались его тела. Теда разрывало неодолимое желание.

От ее красоты слепило глаза.

И Тед закрыл их.

Он вдыхал пьянящий аромат Джесс и чувствовал, как ее пальцы ласково гладят его кожу, обещая близящийся взрыв страсти. Потом она поцеловала его. Ее язык прошелся по его груди, губы обхватили сосок. Ее пальцы погладили его живот и пробежали по узким бедрам. Она прижалась к нему и словно вся растаяла. Он потянулся к ней губами. Язык его проник в ее рот, и она вся задрожала. Его пальцы судорожно перебирали шелковистые пряди волос Джесс. Затем он взял ее на руки и понес к кровати. Опустив на белоснежную простыню, лег сверху.

В комнате было тихо-тихо.

Она обхватила его руками и притянула к себе, словно он всегда принадлежал ей.

И тогда началось это: его сотрясали волны страсти, от которых он терял всякий контроль над собой. Им владело только одно неистребимое желание — обладать ею. И не имело уже никакого значения то обстоятельство, что она ведет себя не так, как он хочет. Он готов был взять ее именно такой, какая она есть.

Джесс крепче обхватила его руками и вся раскрылась ему навстречу.

Мир куда-то уплыл.

Комната вдруг ярко осветилась и взорвалась всесокрушающей огненной лавой, увлекшей за собой два существа, на краткий миг слившихся в единое целое.

Их тела блестели от пота.

Тед крепко обнимал Джесс, зарывшись лицом в ее волосы, вдыхая ее запах, благоухание чистых шелковистых волос и прекрасной соблазнительной женской плоти, удовлетворенной и умиротворенной. Она негромко засмеялась — на его взгляд, несколько самодовольно.

— Да, это было нечто, — промурлыкала она. — Я...

— Да. Ты сама нечто. Ты все это подстроила нарочно, чтоб окончательно выбить меня из колеи.

— Ты бесился и ругался всю дорогу до дома. Тебе и слова сказать нельзя было. Надо же было как-то образумить тебя.