Читать книгу "Право на жизнь - Джек Кетчам"

в комнаты по вечерам и выходным, чтобы делать работу по дому, которую Стивен и Кэт оба ненавидели. Сначала она была потрясена состоянием дома. В общем-то, неплохое место, или могло бы быть таковым. Две спальни, одна ванная, гостиная, небольшая кухня, столовая и чердак. Дом был построен сразу после окончания Второй мировой войны. И выглядел так, словно в нем не убирались с момента постройки. Повсюду следы беспорядка. Пленка грязи на всем в ванной, клубочки волос и пыли в каждом углу, зубная паста на раковине. Пыль толстым слоем лежала на всей мебели. Шторы нужно было постирать. Ковры нуждались в чистке. На кухне была жировой налет на всем, что только здесь было. Даже свиньи побрезговали бы здесь жить.

Но она с радостью взялась за уборку. Все, что угодно, лишь бы избавиться от изоляции, скуки и депрессии подвала. У кухонной раковины она могла смотреть в окно на двор, на деревья, на белок и птиц, клевавших газон, и даже не думать о том, что за деревьями похоронили человека. Она могла открыть окна и впустить прохладный свежий воздух.

Хотя и к этому она подходила осторожно. Любая ошибка, и она снова оказывалась бы на крестовине или привязанной к стулу, несмотря на свой срок беременности.

Кошка, казалось, всегда терлась у ее ног.

Через некоторое время Сара привела дом в порядок, и с тех пор стала только прислугой. В ее обязанности входило пылесосить, вытирать пыль, стирать, убирать после еды.

Ванная комната была безупречна. Окна сверкали на солнце.

Кэт засмеялась.

- Ты очень хорошая рабыня, - констатировала она, и Сара не поняла, то ли ее похвалили, то ли поиздевались над ней.

Но в любом случае, так это и было. Она была рабыней. Хорошей, послушной рабыней.

Во время третьего триместра беременности бывали моменты, когда у нее ужасно болела спина и была сильная одышка. Сара знала, что одышка была вызвана тем, что матка увеличивалась и давила на диафрагму. Ей пришлось объяснить это Стивену. Он раздражался на нее всякий раз, когда она делала перерывы в работе. Когда ребенок опустился ниже в живот и дышать стало легче, она почувствовала облегчение.

Какое-то время Сара ненавидела ребенка. Ребенок был причиной ее плена. Но она привыкла к мысли о том, что теперь у нее действительно будет ребенок. Осталось доносить его до срока и родить.

Она не могла привыкнуть ко многому другому здесь. Но к этому привыкнуть было несложно.

* * *

Однажды солнечным сентябрьским днем рядом не оказалось ни одного из ее похитителей. Никого.

Ни Кэт. Ни Стивена.

Она поняла это, когда выпускала кошку через заднюю дверь.

Тишина. Пустота. Нависшая будто с намеком.

Во всем чертовом доме не было никого, кроме нее. Она как раз заканчивала мыть посуду после завтрака.

Кэт поехала в город, чтобы сделать обычные субботние покупки.

Она не знала, где Стивен. Его просто не было дома. Хотя его пикап стоял на подъездной дорожке.

Сара не могла в поверить в такую удачу. Она огляделась вокруг, чтобы убедиться. Обошла спальни, заглянула в ванную, в подвал. Даже поднялась на чердак. Выглянула во все окна. Нигде никого не было. Узкая грунтовая дорога, ведущая вниз по холму к почтовому ящику, была пуста. Как и задний двор до самого леса. Дверь гаража была закрыта.

У него там была мастерская, но если бы Стивен был в ней, то оставил бы дверь открытой, и даже средь бела дня, как она знала, там всегда внутри горел свет, если он работает.

Она могла уйти. Она могла сделать это. Она могла уйти.

Я могу сбежать.

У нее заколотилось сердце.

А как же Организация? Что они сделают, если она сбежит? Она ведь может предупредить всех, не так ли? Конечно, может. Расскажет матери и отцу, Грегу и родителям учеников, попросит копов защитить их. Арестовать этих двоих. Заставить их заплатить.

За похищение. За убийство.

Организация имела большое влияние, говорили они. Они могли ждать и тянуть время, и даже если Кэт и Стивен будут сидеть в тюрьме, они достанут ее. И всех их. Так они говорили.

Но как она могла не бежать? Как она могла не попытаться?

О, Боже. Она не могу.

Она подошла к входной двери и сделала самую простую и во же время удивительную вещь.

Она открыла ее.

Спустилась по деревянной лестнице крыльца, по которой за все эти месяцы ходила только один раз, и то вверх, а не вниз, шла медленно и осторожно, потому что та скрипела и стонала под ее весом, а она все время искала Стивена по сторонам, вокруг высоких изгородей, которые нужно было подстричь, вдоль линии деревьев далеко справа от себя, а потом Сара оказалась на гравийной дорожке, которая вела через передний двор к дороге. И она побежала, осознавая свою массу и слабость ног. Ноги жаловались на слишком малую подвижность за предыдущие месяцы, дыхание было тяжелым, а потом услышала, как похититель бежит позади нее по гравию, повернулась и увидела, как он бросил грабли.

Почему я не воспользовалась задним выходом?

Но теперь уже было поздно корить себя.

Сара осела на месте, потому что поняла, что все равно не сможет от него убежать. Повернулась и посмотрела на него.

Он перешел на шаг, и устремился к ней, качая головой, с нахмуренными бровями.

Затем ударил ее по щеке наотмашь, и она повалилась на землю.

- Вставай, - сказал он. - Поднимай свою задницу.

Стивен схватил ее за руку и поднял на ноги. Повел ее обратно в дом, вверх по крыльцу и внутрь. Теплый солнечный свет исчез за ее спиной. Он захлопнул дверь. Сара плакала так сильно, что едва могла видеть от слез, а в ухе, на которое пришелся удар, звенело и пульсировало от боли. Он провел ее через весь дом к лестнице в подвал и спустил в холодную темноту.

- Ты жирная гребаная корова! Раздевайся! Тащи свою задницу к крестовине. Ты хотела сбежать от меня? - Стив был так разъярен, что при крике его слюни разлетались в разные стороны. - Повернись! Раздвинь ноги. Подними руки.

Он пристегнул ее к кандалам.

- Ты бегаешь от меня, сука? Мне нужно было бы сломать тебе твои чертовы ноги. Ты жирная свиноматка. Пизда!

- Пожалуйста, Стивен. Ребенок...

Это была ее единственная козырная карта.

Он расхаживал по подвалу с шипованным хлыстом в руке, хлопая им по джинсам. Кричал на нее.