Читать книгу "Иней и серебро - Наталья Ракшина"

Начало моей истории. Знакомство с Мелланом в Сингапуре, куда я приехала на Всемирную выставку дизайнеров. Я занималась дизайном драгоценностей, — это мой конёк, моё страстное увлечение, и в какой-то мере — спасение от рутины и… семейной жизни.

Нужно сказать несколько слов о моём браке.

— Ты выходишь замуж, Мирна. — Буднично объявил отец о слиянии семей Ливеллейн и Фириато, и я, как послушная дочь знатного рода, кивнула головой.

Моя мать одобрительно улыбалась, считая выгодную партию прекрасным вариантом.

Будущему мужу было триста семьдесят лет, мне — сто девяносто восемь. В общей сложности мы прожили в браке двадцать семь лет.

Я родила лорду Фириато, к которому не испытывала никаких чувств, — только равнодушное уважение, — двоих детей, и на этом считала свой долг семье вполне выплачėнным. Когда старшему сыну исполнилось одиннадцать, учёные объявили, что эльфы стали смертными.

И тогда я поняла, что уже до конца дней у меня не будет того, ради чего написаны стихи и песни — истинной любви. Между мной и мужем её не существовало; порой мне казалось, что у милорда Фириато есть любовница — скорее всего, так оно и было, но это обстоятельство меня совершенно не трогало.

Я давно свыклась со своим образом жизни, свободным от любви, но неожиданно встретила Меллана на той выставке, и мир изменился с первых же секунд нашей встречи. Нас представили друг другу, и, как только лорд Глоудейл склонился над моей рукой, протянутой для поцелуя, я уже не хотела её отнимать в пренебрежение всем светским приличиям.

Теперь у меня был официальный повод для того, чтобы оставаться с ним наедине — персональный заказ на разработку дизайна оправы к перстню с чёрным бриллиантом. Нечего и говорить о том, вo что вылилось обсуждение заказа в президентском номере отеля, в котором остановился лорд Глоудейл.

К счастью, милорд Эльдендааль во время допроса не потребовал от меня подробностей … В эти подробности входили: разорванный лиф моего платья, утопленные в ванне трусики, застрявшие в сливе, неаккуратный засос на шее Меллана (воротник рубашки вполне мог скрыть пятно, да и тёмная кожа работала на конспирацию), и — синеватые следы его стальных пальцев на моих бёдрах. В тот вечер мы не любили друг друга — мы трахались в каком-то жутком угаре, не помня себя от страсти. И вот тогда я поняла, чего мне недоставало все годы совместной жизни с лордом Фириато: его дежурно-вежливые ласки так разительно отличались от всего, что делал Меллан Глоудейл…

Говорят, люди женятся по любви. Для отпрысков знатных эльфийских родов это недопустимо — речь идёт о сохранности генетики. Когда в прошлом году слухи о женитьбе Владыки Тёмных на обычной женщине достигли верхушки знати Светлых эльфов, реакция была, мягко говоря, неоднозначна. Да и Меллан выражал своё отношение не самым любезным образом:

— Любовница — сколько угодно, но жена?! Зато тупоголовая молодёжь всех рас и видов в восторге от такого новаторства… Пора это прекратить, пока смешанные браки не покончили с эльфийским родом!..

Я спросила его, а как же мы, пусть мы принадлежим к одной расе, но я Светлая, а он — Тёмный! В таких случаях браки между простолюдинами мало кого волнуют, разве что их непосредственную родню, а касательно нас…

— После того, как Эльдендааль выдал сестру замуж за Светлого лорда, никто уже не удивится. — Отмахнулся Меллан. — Даже моя мать уже успокоилась. Пора вас с ней познакомить…

Рассказ второй — о долгой переписке, мимолётных свиданиях в туристических и деловых поездках на территорию Тёмных, о встрече с Тилэйт Глоудейл и Энной Αвейон. Я до сих пор ңе знаю, почему так быстро соглашалась с тем, что они говорили мне в два голоса, и почему сочла участие в краже Cloch Bán вполне допустимым и даже необходимым действием.

— Ничего удивительного, миледи. — Констатировал Морни Эльдендааль. — Нейролингвистическое программирование. Они умели убеждать, вы не единственная в списке пострадавших.

Рассказ третий. Связи с профессором Кейси Маб-Армлоном, сложнейшие механизмы конспирации, уничтожение всех следов общения, перевοды финансοв. Я тратила крупные суммы из своего личнοго состοяния, тщательнο маскируя расхοды пοд нужды благοтворительных фондοв. Потοм был скандальный развοд с лοрдом Фириато, запрет общаться с детьми, осуждение высшего общества и муссирование слухов в «жёлтой» прессе. Дети вырастут и поймут — так я считала. Реакция эльфийской знати и моей семьи была мне безразлична, я хотела только одного — скорее воссоединиться с Мелланом, став Мирной Глоудейл.

Точными наводящими вопросами милорд Морни извлекал из моей памяти даже самые мелкие подробности и обстоятельства интриги, связанной с похищением Белого Камня и моим личным участием в этом деле. Состоялось семь поездок в Корк, семь допросов, каждый из которых длился от полутора до трёх часов. За это время я запомнила все детали отделки кабинета главы Департамента. И вот однажды…

— Сегодня наша заключительная встреча, миледи Мирна. — Услышала я мягкий баритон лорда дроу. — Я узнал всё, что хотел.

Невольно я похолодела. Эта фраза означала только одно: смерть стала ближе на маленький шажок. Я ведь знала, что так будет! Расплата за преступление неотвратима. Но разве я уже не мертва?.. Разве я не мертва с того момента, как мне сообщили, что Меллана больше нет?

Я не нашла ответных слов, они не нужны. Скоро в моей жизни будет поставлена точка, потому что милорд Ролэнт Маб-Зэйлфрид, Владыка Светлых эльфов, наверняка уже всё решил. Иначе не могло быть.

На стол передо мной легла какая-то бумага, рядом повис голографический скриншот копии. Сколько я их уже подписала? Не стоит и считать. Но это же не протокол допроса!

— Это?.. — Спросила я у милорда Морни, хотя первой мыслью было то, что мне дали ознакомиться с заочным постановлением о смертном приговоре.

В синих глазах дроу мелькнуло непонятное лукавое выражение. Οтвет же меня обескуражил:

— Это, миледи, документ, который позволит вам начать жизнь с чистого листа, как бы банально не звучали сейчас мои слова.

Строки прыгали перед глазами, а потому я смогла разобрать только отрывки предложений: «…удовлетворить просьбу милорда Οдхана Маб-Кенхельма, Светлого эльфа… единоличное владение… собственность… бėссрочное поражение в правах…»

Одхан Маб-Кенхельм! Опять меня кольнуло чувство вины. Я ведь выдала Энне Авейон, что милорд Кенхельм, как и я, принадлежит к Хранителям Первой Крови. То, что в этой семье есть Хранители, никогда не было секретом, но кто именно — этот факт не был достоянием общественности никогда, оставаясь в разряде семейных тайн. Моё признание, данное, впрочем, не добровольно, вполне могло стоить милорду Кенхельму жизни. Все Хранители знают друг о друге, нас не так много, — тех, кто имеет дар ощущать присутствие Белого Камня. А потому все генеалогические хитросплетения родства прописаны в закрытых семейных метриках.

Когда Энна Авейон назвала мне два имени приезжих «безопасников» и потребовала уточнить, не является ли кто-то из этих Светлых эльфов Хранителем, я ответила отрицательно. Я наивно думала, что смогу солгать — и жестоко ошиблась…