Читать книгу "Я прошел две войны! - Владимир Першанин"

– Это полевая сумка. Там список комсомольцев, боевые призывы, протоколы собраний.

– Ты ими воевать собрался? Шагай, занимайся делом. Траншею без тебя расчистят.

– Сейчас я тоже оружием займусь, – сказал Михаил Ходырев.

– Ты в себя-то пришел?

– Все в порядке…

Когда старший сержант шел вдоль траншеи, его заметно покачивало. Но Михаил парень упрямый. За его взвод я был спокоен, порядок он наведет.

Думаю, если бы немцы сразу же после бомбежки повели наступление, нам пришлось бы очень туго. Как обстояли дела на левом фланге, я не знал, но наш третий батальон тряхнули крепко.

В девятой роте погибли тринадцать человек, более двадцати бойцов выбыли из строя раненными и контуженными. Седьмая рота понесла меньшие потери, но крепко досталось нашей артиллерии, прикрывающей батальон и фланг полка.

Одно орудие разбило близким попаданием, второе было повреждено: выбило из оси колесо, крупным осколком рассекло и согнуло щит. Но самое главное: погибли девять артиллеристов, а более десятка эвакуировали в тыл с тяжелыми ранениями.

Ко мне подошел начштаба майор Козырев и предупредил:

– Основной удар по вашему флангу был нанесен. Будьте готовы к отражению танковой атаки. Чередника я уже предупредил.

Кивнув на огромную воронку от бомбы весом 250 килограммов, обронил:

– Такими чушками крейсера топят или форты разрушают. А они на пехоту их сбрасывают. Морально задавить хотят. И отчасти им удалось это. Многие бойцы до сих пор в себя не придут. Во втором батальоне трое бойцов без вести пропали.

– Может, землей завалило?

– Двое точно дезертировали, а третий вроде надежный парень. Мог под прямое попадание попасть. Ладно, Василий Николаевич, готовься к бою. Пошли старшину и пару-тройку бойцов на склад боепитания, пусть захватят побольше противотанковых гранат. Ну и патронов, конечно. Артиллерию повыбило, туго придется.

Майор Козырев, наш бывший комбат, говорил со мной откровенно. В его присутствии командир батареи сделал проверочный выстрел из поврежденного и кое-как приведеного в порядок орудия.

Выстрел ударил необычайно громко. Сработало почти незаметное искривление ствола. Бронебойный снаряд разорвал лепестками конец ствола, сильная отдача выбила затвор.

– Вот черт! – выругался комбат Чередник и, помолчав, спросил: – У тебя, Гладков, хоть пулеметы в порядке?

– Один «максим» барахлит. Вызвали арттехмастера, ну и сами пытаемся наладить.

– Много вы там сами наковыряетесь!

– Если сумеем, то сделаем.

И я, и комбат Чередник знали, что полно работы – когда еще до нашего «максима» очередь дойдет. Просто мой товарищ хоть и стал комбатом, однако нервничал, как и все мы.

Я было направился к своим, но Гриша Чередник остановил меня. Протянул папиросу, мы закурили.

– Думаю, что гансы на рассвете ударят. Время уже к вечеру, а они с утра любят начинать.

– Тебе виднее, что они любят, – огрызнулся я.

Меня задел его назидательный, свысока тон. Нам вместе воевать, веди себя с людьми нормально. Папиросу я твою взял, но это не значит, что прибавилось к тебе уважения.

Комбат с минуту раздумывал, поставить меня на место или лучше не обострять отношения со своим старым товарищем накануне боя. Примирительно заговорил, что должна подойти танковая рота, а у немцев, судя по всему, не так уже много возможностей непрерывно наступать. Бои под Смоленском целый месяц идут.

– Замполит людям уже все растолковал, – язвительно заметил я. – Колотим их в хвост и в гриву.

Капитан Чередник затоптал окурок и молча зашагал к себе.

Глава 5

Окружение

Они прорвали нашу оборону. В то раннее августовское утро я убедился, насколько силен враг и подготовлен к стремительным ударам.

Основная масса танков и штурмовых орудий, не распыляя силы на затяжной бой с довольно сильным и многочисленным советским полком, с ходу смяла девятую роту и остатки дивизионной батареи. Перед этим участок прорыва был обстрелян минометами.

За полчаса на девятую роту и уцелевшие орудия Ф-22 обрушилось не меньше двух сотен 80-миллиметровых мин. Так кроме бомбежки мы впервые испытали на собственной шкуре, что такое интенсивный минометный огонь.

Стоял сплошной треск не таких уж и мощных, но зловредных и смертельно опасных осколочных мин, от которых трудно найти спасение в окопах или защитных щелях. Мины взрываются, едва касаясь земли, а скорость разлета осколков достигает 900 метров в секунду. Прыгающие мины («шпрингены») взрывались на высоте полутора-двух метров, наполняя воздух свистом и шипением раскаленных осколков.

Осколки выкосили половину орудийных расчетов, большие потери понесла девятая рота. Танки и самоходки шли довольно узким клином, стремясь обезопасить себя от противотанковых мин. На скорости вели непрерывный огонь из пушек и пулеметов.

Я сразу понял, что остановить этот разогнавшийся бронированный кулак мы вряд ли сумеем. Примерно 30 машин, не замедляя хода, смяли девятую роту, оба орудия и продолжили свой бег, явно окружая нас и готовясь уничтожать тылы.

Нет, этот прорыв дался им не так просто, как это происходило в завоеванных странах Европы. Наши саперы успели выставить какое-то количество мин, и два танка подорвались на мощных противотанковых «тарелках».

Побитые осколками орудия с ополовиненными расчетами подбили тяжелый танк Т-4 и вскрыли, как консервную банку, легкий чешский танк Т-38. Израненные, но оставшиеся на своих местах артиллеристы сделали все, что было в их силах, и почти все погибли.

Наверное, немцы не ожидали сопротивления от бойцов девятой роты. Через нее прошел каток бронированной техники, большинство красноармейцев и командиров были вмяты в землю, изорваны гусеницами. Часть людей пытались убежать от неминуемой смерти, их расстреливали пулеметными очередями в спину.

Какой-то отчаявшийся красноармеец, понимая, что спасения нет, остановился и, отцепив от пояса противотанковую гранату, швырнул ее в приближающийся «панцер». Тяжелая РПГ-40 до цели не долетела. Боец готовил для броска вторую гранату, но был срезан пулеметной очередью. Немецкий танк осторожно объехал тело и лежащую рядом гранату.

Из люка высунулся танкист и, мстя мертвому русскому солдату, несколько раз выстрелил в него из пистолета.

Командир девятой роты погиб в первые минуты боя. Вставший на его место командир взвода Валентин Дейнека собрал вокруг себя уцелевших бойцов. Остановил часть убегающих и, укрывшись в глубокой, добротно вырытой траншее, сумел дать отпор нескольким танкам, двинувшимся вдоль линии обороны.

Можно было только гадать, как он восстановил боеспособность тех двух десятков красноармейцев, видевших гибель роты и чудом вырвавшихся из-под стального катка.