Читать книгу "Декабрист - Максим Войлошников"

В комнату тотчас вломились десяток гвардейских гусар, как видно дожидавшихся дивизионного командира в прихожей.

— Взять этих двоих! — прорычал гвардейский генерал, указывая на гостей Витта.

В этот критический момент Пестель оказался с глухой стороны зала и был оттеснен в угол четырьмя выхватившими сабли гусарами. Наоборот, когда шестеро накинулись на Ломоносова, ему оставалось сделать несколько шагов до окна. Его палаш сверкнул молнией и дважды обрушился на сабли двоих солдат, которые отлетели в сторону под этими ударами, подобными ударам молота; а следом за ними в угол отлетели еще двое, принявшие богатырский кулак. Последние двое гвардейцев отступили, растерявшись. Петр хотел броситься на выручку Пестелю. Но в этот момент в зал вбежал еще десяток гусар с обнаженными клинками, а один или два уже доставали пистолеты. Похоже, Чернышева сопровождал целый эскадрон. Тогда, помня о своей задаче, Петр с разбега со звоном выскочил через большое стеклянное окно. Осыпанный стеклом, он сбил с ног нескольких людей, карауливших с этой стороны, подбежал к коню Пестеля, вскочил верхом и дал шенкеля. Конь взбрыкнул было, почувствовав чужого всадника, но, ощутив железную руку, понесся стрелой по заснеженной дороге на Умань. Вслед прожужжали несколько пуль, но они не причинили ему вреда.

— Вахмистр! — заорал Чернышев.

— Слушаюсь! — возник перед ним унтер-офицер.

— Взять полувзвод, догнать и доставить беглеца живым или мертвым! — велел генерал.

— Есть! — Вахмистр опрометью бросился наружу, сзывая людей, и через две минуты отряд из полутора десятков всадников мчался в карьер вслед за Ломоносовым.

Чернышев теперь обратил внимание на хозяина и плененного гостя.

— Ну что, попался, заговорщик! — зарычал он на Пестеля. — Вы опасную компанию выбрали для себя, Иван Осипович, — повернулся он к Витту.

— Выступить на стороне законного государя не есть заговор, — бросил Пестель.

— Пока еще не примкнул, Александр Иванович, — сказал Витт, только теперь поднимаясь на ноги. — Быть может, ни к кому не примкну. Кстати, очень глупо было затевать этот арест здесь, между Тульчином и Уманью, где стоит дивизия Волконского. Если вы едете от Николая Павловича к Витгенштейну, я бы не советовал. Поздно.

— Во-первых, поздно никогда не бывает, — но вы правы, нынче не поеду. Во-вторых, меня, старого партизана, здесь вся дивизия Волконского не возьмет — сейчас уйду на юг, откуда приехал, — и поминай как звали. Итак, Иван Осипович, кого вы выберете: Николая или Константина?

— Думаю, что у того, кто сейчас в столице, больше шансов. Но я все-таки подожду развязки. Если победа останется за вами — можете на меня рассчитывать, если нет — вряд ли.

— Откровенно, но разумно. Что же, придерживайтесь этой позиции и все будет в порядке, Иван Осипович, — слегка насмешливо бросил Чернышев. Витт ответил улыбкой рубахи-парня. Оба старых шпиона знали цену друг другу.

Между тем Петр скакал в сторону Умани. Он не гнал коня во весь опор, чтобы не запалить его: скакуну предстояло одолеть расстояние шестьдесят верст. Чернышев действительно, как определил Петр, скача мимо растерявшихся гусар, имел с собой гвардейский эскадрон, вероятно входивший в конвой покойного государя. Однако он правильно рассудил в первый же миг, что на покровительство графа Витта, располагавшего двумя дивизиями, надеяться не стоило.

Как и ожидал Ломоносов, вскоре он заметил позади погоню — за ним мчалось пятнадцать или шестнадцать гусар. Он проверил свои пистолеты и убедился, что все они заряжены. Еще два оказались в кобурах у седла Пестеля. Гусары приближались медленно — вскоре выяснилось, что догоняет его половина всадников, а остальные отстают. Однако легкие гусары имели преимущество перед тяжелым кирасиром, которого выручал только отличный полковничий конь.

Но часа через два между ним и передним всадником оставалось полсотни сажен.

— Оставьте, братцы, богом прошу! Не хочу вас бить! — донесся голос беглеца до передних преследователей. Но «братцы» в азарте продолжали делать свое дело. Наоборот, пущенная твердой рукой пуля пронеслась где-то совсем рядом. Тогда Петр решился, замедлил бег скакуна, выбросил назад руку с пистолетом и, мельком оглянувшись, чтобы прицелиться, сделал выстрел. Это было последнее предупреждение: пуля повалила коня на месте, обезножевший всадник едва успел выдернуть ногу из стремени, чтобы его не придавило. В ответ раздалось еще несколько выстрелов, одна из пуль попала в седло, напугав коня, который сделал большой скачок, едва не выбросивший Петра из седла. Успокоив скакуна, он достал новый пистолет, отбросил руку назад, быстро прицелился, выстрелил. Убрал разряженное оружие и достал новое, не глядя, как валится из седла подстреленный всадник, снова откинул руку назад, новый выстрел, еще одна лошадь вместе со всадником летит на обочину… И так пять раз подряд — в кого попадет — в коня или в человека. Затем пришла очередь пистолетов Пестеля. Первый дал осечку. Зато второй сработал как надо. Поблизости за спиной оставался один всадник — Петр повернул коня с палашом в руке — навстречу вспыхнул огонек, и пуля обожгла плечо. Второго выстрела сделать времени не было, гусар выхватил саблю, но Петр уже махнул своим мечом… Коня, потерявшего хозяина, он подхватил за повод и заставил бежать рядом в качестве заводного. Далеко позади него растянулась серая цепочка из восьми отставших всадников. Петр продолжал скакать дальше, меняя коней и отрываясь все больше.

Когда он в темноте въехал в Умань, отставшая погоня развернулась обратно.

Глава 20

На пути в Петербург

При въезде в город Петра остановили часовые.

— Я майор Ломоносов, с важным известием к командиру дивизии Волконскому. Меня преследовали изменники, — обратился он к начальнику караула, доставая свои бумаги.

При свете фонаря увидев на подорожной подпись и печать нового императора, тот отдал честь и распорядился:

— Открывай!

— Проезжайте, господин майор, — сказал он, когда подняли шлагбаум. Миновав плохо различимый в темноте парк, разбитый магнатом Потоцким в честь своей ненаглядной Софьи, Ломоносов подъехал к зданию штаба. Тут он уже побывал почти полгода тому назад, и сразу сориентировался, куда идти. Волконский был у себя на квартире, откуда его вызвал дежурный офицер. Генерал явился в наброшенной на плечи шинели.

— Вы, майор? — удивился князь, увидев Ломоносова. — Зная ваши обстоятельства, не чаял вас так скоро в дивизию.

— Я еду в Киев от штаба армии, куда прибыл с пакетом из Варшавы. Обстоятельства чрезвычайные. — Он изложил всю предысторию, чем вверг князя в нелегкие раздумья.

— Мы с Пестелем въехали к графу Витту, чтобы убедить его присоединиться, — тут подъехал генерал Чернышев и арестовал полковника, а я ушел, уложив на землю семерых гусар, — кого на минуту, кого навсегда.

— Жаль, что сии подвиги приходится совершать на родной земле, — посмурнев, сказал князь. — Я пошлю пару эскадронов, стоящих у меня в городе, на выручку полковнику. Но не уверен в успехе — Чернышев старый партизан, опытен и хитер как лиса. Что касается императорского дела — моя дивизия выступит согласно общему решению штаба армии. Надеюсь, мой старший брат, генерал-губернатор Полтавы Репнин-Волконский, примет нашу сторону…