Читать книгу "Герой не нашего времени. Эпизод 2 - Дмитрий Полковников"

Жить на границе беспокойно. В 1939 году банды в две-три сотни штыков и сабель – не редкость. Шатались всякие, в том числе и белополяки, желавшие добраться до вожделенной Румынии. Бывало, заставы полностью окружали, желая покончить с назойливыми пограничниками. Тогда они отстреливались, ожидая подмоги.

На заставе – человек сорок пять, мало, где шестьдесят, но вместе их там не встретишь. Дозоры, наряды – на границе. Кроме проверенных трёхлинеек, один-два «Максима», от двух до четырёх ДП. Только недавно стало массово поступать новое оружие: СВТ и ППД, а кому-то привезли и новейший ППШ[90].

Чтобы оборудовать внешний периметр, нет ни сил, ни материалов. Один сапёрный взвод на целый отряд со всем не справится.

Пограничники границу охраняют, их дело – ловить нарушителей, а не стоять в жёсткой обороне регулярных войск. Когда оказались они на новом месте, то сразу занялись обустройством участка. «Зелёные фуражки» сами ставили проволочные заграждения, распахивали контрольно-следовую полосу и строили наблюдательные вышки.

Максим сразу заткнулся. Вспомнил, как в 1993 году сорок пять пограничников и трое солдат отбивались от двух с половиной сотен моджахедов. Банда заставу ту не взяла, но в землю легла половина защитников. Потом в выводах написали и такую вещь: начальство сверху, мол, бездействовало, что и убедило молодого начальника заставы – противник опасности не представляет.

Заставы привязаны к границе, а не к рубежам, с которых удобно её оборонять. Вот почему то, что сделали пограничники, держась на заставах несколько часов, а где-то даже несколько дней, – подвиг вдвойне. Но десятая застава должна удержать немцев гораздо дольше, чем прошлый раз.

Елизаров не удивился поведению комбата, зато Мешков изумлённо заметил, как капитан со скрещенными пушками в чёрных петлицах потряс головой, отгоняя наваждение. Что, в артиллерии все такие контуженые?

– Значит, так: с точки зрения охраны границы положение ваше идеально, никакой бандит скрытно не подберётся, – начал Максим.

Фольварк с трёх сторон окружали поля. С четвёртой – полоска воды в овраге, оставшаяся после разлива Буга, шириной где-то шесть метров.

– Да, это мы оценили, когда выбирали место, – подтвердил младший лейтенант.

– А вот обороняться плохо, всё как на ладони. Батарея гаубиц разнесёт заставу минут за десять. Дальше в дело пойдут миномёты, головы не поднять. А если начнёте отходить, ставим на поле заградительный огонь – и деваться вам некуда.

– А кювет вдоль дороги?

– Он не только обозначен на карте немцев, его ещё видно с их наблюдательной вышки или аэростата. Или, думаете, против нас стоят идиоты?

Панов не фантазировал. Наверное, вон на тот серый камень после войны прикрутят белую мраморную плиту со звездой над текстом. Оказавшись в полосе главного удара, начальник заставы Мешков и девятнадцать бойцов навечно остались на заставе. Те, кто вышел из окружения, смогли прорваться к своим вечером, когда стих огонь, а остальных немцы блокировали в кирпичном сарае и после отказа сдаться в плен, расстреляли здание из пушек.

Младший лейтенант искоса посмотрел на гостя, понимая его правоту. Только спросил:

– А как же вы? Не придёте к нам на помощь?

Ненашев поморщился, а пограничник, глядя на выражение его лица, невозмутимо перевёл:

– Капитан Ненашев из укрепрайона, он к тебе точно не придёт, их дело – держать свой рубеж. Максим, что ты предлагаешь?

Комбат расстелил карту.

– Заставу придётся оставить. Отойдём вправо. – Он показал новую позицию.

– Хочешь пулемётами во фланг?

– Скорее в лоб! Позиция, с одной стороны, выгодная. Но стоит корректировщику немцев оказаться здесь, – Ненашев карандашом ткнул в точку на внешнем валу, – снимайтесь и валите на восток вдоль Мухавца.

– А если мы посадим туда своих бойцов?

– Я военных академий не заканчивал, но пытаюсь думать логично. – Ненашев неопределённо пожал плечами и чуть поджал губы. – Немцы в 1939-м уже штурмовали крепость. Тогда не получилось её взять, поляки крепко держались как раз за эти валы. Будет за них драка, но сначала их обработает артиллерия. Там уже осознали ошибку. Вот и думайте. А что касается рубежа обороны, если решитесь, то по-соседски попробую помочь.

«Они должны согласиться», – подумал капитан. Мост за их спиной очень смущал Максима. Когда взяли, гарнизон крепости лишился последних ворот. А ещё Панов знал слова, будто сказанные Жуковом после войны: «Виноваты мы перед пограничниками. Отдали их на съедение…»[91]

– Договорились, – подытожил Елизаров, и младший лейтенант согласно кивнул. Для него это был первый военный, который и дело предложил, и сам помочь соседям вызвался.

Объезд других застав ничего необычного не принёс. Только в Митках второе оборонительное кольцо пограничники оборудовали прямо в узле обороны укрепрайона, выбрав, как центр, старый форт. Пустоту в казарме дежурный объяснил просто. Бойцы, свободные от нарядов, сейчас на стрельбище. Военные обещали им показать какой-то особый «навесной» способ стрельбы из станкового пулемёта.

Вернувшись в Брест, Колосов приказал собрать общее совещание.

Вместо майора Ковалёва отдувался его начальник штаба.

– Товарищ генерал-лейтенант, на границе тревожно. Германские самолёты каждый день нарушают границу. Их солдаты и офицеры ведут усиленное наблюдение за нашей стороной. Абвер и гестапо массово засылают к нам националистов из поляков и белорусов, имеющих ближайшую задачу диверсии. Большинство мы ловим, но на всех сил не хватает. Считаю, что немцы в ближайшие дни могут начать войну против СССР. За текущий день взято двадцать девять диверсантов.

У Колосова вытянулось лицо. Неудивительно – отчёты доходили до центрального аппарата дней за пять. Информация запаздывала существенно. Сначала из отрядов сводки передавались в окружные управления. Те обобщали их и пересылали в Москву.

Разведывательные донесения приходили всё чаще, но использовали их больше для справок и подбора примеров для очередного доклада руководству. На стол начальников мгновенно попадали лишь спецсообщения об особых случаях, происшествиях и делах, находящихся на личном контроле.

– Тридцать пять, – подал реплику Елизаров. – Одна группа из восьми нарушителей оказала вооружённое сопротивление. По всей видимости, немцы. Пленных нет, раненых застрелили сами и сопротивлялись до конца. Наши потери: двое убито, четверо ранено. Лично обзванивал комендатуры. К пяти утра посчитаем окончательно.

Колосов удивился. Как сильно изменилась ситуация лишь за четыре часа пребывания в Бресте!