Читать книгу "История Вселенских соборов. Часть II. Вселенские соборы VI, VII, VIII веков - Алексей Петрович Лебедев"

его босого и полунагого по улицам города, потом как злодея бросили его в мрачную темницу[88]. Судьи Максима не раз имели случай убедиться в мужестве и терпении его. Так, когда однажды суд обвинял его в политических преступлениях, исповедник не счел даже нужным и защищаться, и прямо сказал: «я уже говорил вам и опять скажу, делайте со мной что хотите; кто, как я, почитает Бога, тот не боится обид и неправды от людей». Но разве ты не анафематствовал «образец»? — спросили его. — «Несколько раз говорил вам и теперь говорю: анафематствовал». — «Следовательно и императора анафематствовал»? — «Я императора не анафематствовал, но лишь хартию, чуждую православной веры»[89]. Когда представители власти в Константинополе увидали, что преклонить Максима к принятию монофелитских хитросплетений нет возможности, тогда хотели, по крайней мере, достигнуть хотя внешнего, только видимого соглашения с Максимом. Так с подобной целью приходит к Максиму депутация, которая предлагает ему подписать исповедание веры, в котором вместе с монофелитским учением заключалось и чисто православное учение о двух волях. Исповедание гласило: «исповедуем во Христе две воли и два действия, по причине различия естеств, и одну волю и одно действие, по причине соединения их». Но это была странная формула, которую вводилось какое-то двоеверие в одном и том-же догмате. Максим не принял ее[90]. После этого исповедник был сослан в ссылку вглубь Еракии. Но на этом дело не кончилось. По прошествии некоторого времени, Максима снова приводят в Константинополь, и пышными и лестными обещаниями хотят склонить его принять «образец». Дело происходило так: по прибытии в Константинополь, Максим был помещен в одном монастыре. Сюда на другой день пришли к нему два патриция-Епифаний и Троил. С ними был некто епископ Феодосий. Троил тотчас объявил Максиму, что они посланы к нему самым императором, чтобы передать его волю. «Но скажи нам прежде, объявил он, исполнишь ли ты волю государя или нет»? Максим сказал, что пусть наперед скажут, в чем заключается эта воля государя. Но патриции отказывались от этого. Тогда Максим сказал: «объявляю вам пред лицом Бога и его св. ангелов, что если государь повелит мне что бы то ни было касательно дел мира сего, я охотно исполню его волю». Другой патриций Епифаний взял на себя объявить волю Констанса. «Вот что государь приказал объявить тебе: так как весь запад и на востоке те, которые увлечены в соблазн, взирая на тебя производят смуты и смятения и не хотят в делах веры иметь с нами общения, то да вразумит тебя Господь принять изданный нами «образец» и вступить с нами в общение. Тогда мы лично пойдем к тебе на встречу, открыто пред всеми будем приветствовать тебя, подадим тебе нашу руку, с честью и славою введем тебя в великую церковь (Софийскую), поставим на нашем императорском месте, вместе выслушаем литургию и приобщимся тела и крови Христовой, потом провозгласим тебя нашим отцом, и будет радость не только в этом городе, но и во всем христианском мире. Ибо мы твердо уверены, что когда ты вступишь в общение с нами, то присоединятся к нам все, которые ради тебя и под твоим руководством отпали от общения». Но все эти пышные обещания ничуть не тронули мужа православия. Он нимало немедля объявил: «поистине меня все силы небесные не убедят сделать то, что вы предлагаете, ибо какой ответ дам, я не говорю, Богу, но моей совести, если из пустой славы и мнения людского отвергну спасительную веру». Эти слова сильно не понравились патрициям. Они с яростью набросились на старца, влачили его по полу, терзали руками, топтали ногами, оплевали всего с головы до ног. Епископ Феодосий едва мог остановить их бесчеловечие. Тогда патриции начали осыпать св. мужа всяческими ругательствами и хвалились своим христианством и православием. «Ты считаешь нас еретиками, говорили они, но знай, что мы более тебя христиане и более тебя православные; мы признаем во Христе божественную и человеческую волю». «Если вы веруете, заметил на это Максим, как учит церковь, то зачем вынуждаете меня принять «образец», который уничтожает эту веру»? — «Не уничтожает, вскричали патриции, а только заставляет молчать о спорных выражениях ради мира церкви». Затем патриции снова перешли к злословию на Максима. Один из них говорил: «по моему мнению, тебя следует вывести в город и поставив на площади, собрать всех шутов, балаганных комедиантов, непотребных, всю вообще городскую чернь и заставить их бить тебя по щекам и плевать тебе в лицо». Переговоры с Максимом и на этот раз окончились ничем[91]. Преподобный опять сослан в прежнюю ссылку. Долго томился Максим в заключении, но гонители его еще не удовлетворились, не насытились его страданиями. Еще раз, и последний раз Максим был вызван из ссылки в Константинополь, с единственною целью излить на старца тираническую злобу. Максим привезен был в Константинополь, и без всяких рассуждений приведен в преторию, наказан воловьими жилами, ему отрезали до корня язык, отсекли правую руку; изувеченный таким образом, он был проведен по всем многочисленным кварталам Константинополя. После всего этого он сослан в ссылку в Колхиду[92], где и окончил свою многострадальную жизнь.

Целых два царствования — Ираклия и Констанса, из которых каждое было продолжительно (первое 610–641 г.г., второе 641–669), прошли в борьбе с православием, но цель, ради какой боролись, не достигалась. Следствием борьбы было лишь расстройство дел церковных. «Все дела церкви перепутались». Благоразумие требовало оставить меры светские, которыми хотели достигнуть единения церковного, и, чтобы умиротворить церковь, обратиться к самой церкви. За осуществление этой благоразумной мысли и взялся новый император Константин Погонат. Он решился, как он сам говорит, «созвать глаза церкви, иереев, к рассмотрению истины» (Д. VИ. 546).

II. Константинопольский VI Вселенский собор 680 года

Сведения о внешней истории собора. — Монофелит Макарий — Прения с ним. — Исповедание веры Макария. — Его же три свитка. — Свиток папских легатов. — Изобличение и осуждение Макария. — Другие еретики на соборе — Фанатик Полихроний. — Еретик Константин. — Осуждение монофелитских сочинений. — Поддельные «деяния». — Утверждение православия. — Значение послания папы Агафона. — Вероопределение. — Провозглашение вероопределения. — Речи. — Указ. — Хранение «деяний» собора. — Замечание о пятошестом или Трулльском соборе.

Мысль о созвании собора Вселенского родилась у императора Константина Погоната много ранее осуществления этой мысли: предшественник современного собору патриарха Константинопольского Феодор, патриарх той же церкви, внушал Константину мысль о созвании собора (Деян. VI. стр. 20), и эта мысль принесла свой плод. Стараниями императора Константина собран был в 680 многочисленный