Читать книгу "Корректировщик. Где мы – там победа! - Георгий Крол"

Она ведь не зря дистанцию держит. В мужском коллективе, особенно в стрессовой ситуации, женщин воспринимают, как бы это выразить: в двух цветах. Есть белая – гордая и ни с кем. Есть черная – с ней можно. И для смены отношения достаточно самого пустяка. С кем-то начала встречаться. Зачем парень на войне ходит к бабе? Правильно – стресс снять. А как баба может снять стресс? Тоже понятно – именно так. И все. Житья ей больше не будет. Каждый будет считать себя вправе попытаться. А день за днем отбиваться от «ухажеров» без возможности уйти… Нет, не пойду.

Посмотрел на часы. 10.15. На немецкой стороне тихо. Ну, точно, хорошо, если они к 12 часам раскачаются. Еще раз оглядел полосу земли перед траншеями, битые танки и решительно зашагал к землянке. У меня отпуск! По дороге решил рассказать Петру, что его представили к награде, но не говорить к какой. Предупрежу, что у нас теперь взвод и скоро начнут прибывать люди. Надо озаботиться местом для своего первого подразделения.

Немцы раскачались только в 15.00. Но и то атаковали без души. Пара-тройка танков, две жиденькие цепи пехоты, и все это моментально свалило при первых ответных выстрелах. Полное ощущение, что провели атаку «для галочки». Да, крепко мы им врезали. Но вообще-то странно. После такого мощного авиационно-артиллерийского удара напрашивается контрнаступление. Так почему мы стоим? Войск мало? Так нам не Берлин брать, нам расширять плацдарм. Для этого у нас точно все есть. Или я чего-то не понимаю?

Вопрос с землянками решили до моего прихода. Петро встретил меня сидя на вещах. Наших с ним и ребят, которые сейчас в госпитале. Кстати, от него я узнал, что госпиталь теперь в здании казино. Перевели ближе к морю, удобнее эвакуировать раненых. Штаб перебрался в старый город. Интересно. Если в Львиный дом, то это зеркалка с той историей, которую я помню. Тогда именно в Лион-Хаусе был госпиталь, а в казино штаб. Пока держались, разумеется.

Помочь с вещами вызвались танкисты. Они заняли нашу землянку и уже готовят место для еще нескольких, их же теперь много. А вот строить будут не они, для этого есть инженерная рота. И насколько им известно, для нас саперы все уже подготовили. Идти пришлось не много, но и не мало, больше пятисот метров наверняка. И там нас действительно ждали три землянки. Просторные, пахнущие свежеструганным деревом, даже с окнами. Я не шучу, в стену вделан снарядный ящик, внутри штампованный лист плексигласа толщиной в сантиметр. Крышка ящика служит ставней. Класс.

Узнав, что мы в отпуске, Петро загорелся сходить в госпиталь, проведать ребят. Я с ним не пошел. Нужно было крепко подумать, вспомнить, чему меня учили в училище, и экстраполировать на это время. Ведь тут нет БТРов и БМП. Нет зенитно-ракетных комплексов и мин направленного действия. Да и оружие другое. Вон как нам пришлось перед атакой искать карабины, потому что с пистолетом-пулеметом (именно так правильно расшифровываются названия «ППС» и «ППШ», пистолет-пулемет Судаева-Шпагина соответственно) дальше сотни метров не очень и повоюешь. А подпускать противника настолько близко не годится. Проверено на себе.

Обдумав все это, вернулся к Палычу. Срочно нужны: тетрадь, карандаши, ручка, линейка, ластик, циркуль, компас, бинокль и бог знает что еще. Я только рот открыл, как старшина хмыкнул и полез внутрь склада. Вышел оттуда, гордо неся в руках офицерскую сумку. Кожаную. Мне, кстати, вместе с формой тоже выдал, но кирзовую. А тут такая роскошь. Да еще и полностью укомплектованная, даже курвиметр есть. Я тут же поменял снаряжение на более продвинутое. В довесок получил две общие тетради. В землянке начал составлять планы занятий, потом сообразил, что мы на войне и все должно быть не так. Начал заново. Короче, только вечером меня, и то силой, оторвал от писанины Петро. По дороге из госпиталя он прихватил обед на двоих и теперь заставил меня поесть.

Наших ребят, я имею в виду Русакова, Иванова и Кравца, ночью отправляют в тыл. А на берег высаживается, по слухам, 25-я Чапаевская дивизия. В полном составе. Для этого задействуют даже пассажирские туристические пароходы. В охранении идут почти все миноносцы, морские охотники и торпедные катера ЧФ. Здорово. Вот теперь наверняка что-нибудь начнется. Хотя, судя по тому, что личный состав я получу только завтра, наступать будем не сразу.

Ровно в 7.00 я встречал своих бойцов. Три отделения по девять человек. Точнее, я бы сказал, не просто отделения, а готовые боевые группы. В каждой командир, снайпер, два пулеметчика, два минера, радист, переводчик и санитар. Удивило меня наличие переводчика. Не понял, их что, готовили для дальней разведки, а вместо этого закинули сюда? Ну, мне же лучше. Азам их точно учить не надо. Хотя нет, рано радоваться, сначала проверю, что к чему. Между прочим, командиры групп-отделений все в звании старшины. Остальные бойцы – сержанты, кроме санитара, он младший сержант.

Первый же опрос показал, что я прав. Это три готовые РДГ, то есть разведывательно-диверсионные группы. И подготовка у них весьма неплохая. Только есть одно «но», и очень большое. Она совершенно не соответствует нашим задачам. К примеру, зачем в разведгруппе снайпер? Он кого отстреливать будет? А по два пулеметчика и минера? Нет, пусть начальство делает что хочет, но я это все поменяю. И первым делом изменю состав и количество отделений.

Из состава отделений я вывел снайперов и по одному пулеметчику и минеру. Их них образовал отделение поддержки. Далеко не всегда группа возвращается тихо, и отсечь противника, не повредив своим, – это важно. Я помню из истории, что, пытаясь прикрыть выход, пехота иногда попадала именно по разведчикам. Или, что не менее обидно, убивала с таким трудом добытого «языка». Вот это новое отделение и позаботится о том, чтобы такого не происходило.

Следующей проблемой оказался рукопашный бой. Единственное, что умели эти ребята – это бесшумно убрать часового. А вот тихо уничтожить небольшое подразделение, чтобы не поднять тревогу, – уже нет. Минеры были обучены взрывать, но не разминировать. Одним словом, работы у нас навалом. Когда я довел до сведения подчиненных свои планы, командиры групп попытались протестовать. Я готовился к долгому убеждению, но тут появился Митин.

Он выслушал все претензии и сказал:

– Командует младший лейтенант. Еще вопросы?

Уж не знаю, чем он так знаменит среди разведчиков, но вопросы прекратились. Сразу и навсегда. Мне майор сообщил, что времени на срабатывание у нас три дня, больше никак. Да и то это подарок за счет того, что временно основные действия ведутся в направлениях Тулча и Бухарест. На нашем участке немцы пытаются срочно организовать оборонительный рубеж и, по данным глубинной разведки, наступать пока не собираются.

Три дня мы учились. Бегали, стреляли, отрабатывали приемы, работали с картой, изучая местность. К вечеру первого дня я потребовал довооружить всех своих бойцов пистолетами. Причем обязательно с глушителем. Что интересно – сделали. Теперь часть моих ребят ходит с «АПК», как у меня, а часть с доработанным «ТТ». За эти дни я немного познакомился с подчиненными и составил для себя список очевидных загадок. Первая – почему вообще мой взвод составили из уже готовых РДГ? Ответа у меня нет, нет даже догадок, слишком мало информации. Причем начинать надо не с разведчиков, а с собственно моего назначения. Каким образом я, не имея никаких документов, стал офицером и оказался в командирах, а не в особом отделе?