Читать книгу "Корректировщик. Где мы – там победа! - Георгий Крол"

Вторая – переводчики. Помню из истории, что переводчики на фронте практически всегда были офицерами. Исключения составляли нештатные, найденные среди бойцов подразделения. И то лишь до момента, когда о них становилось известно наверху. Притом чаще всего владели они одним языком. Мои переводчики, все трое, знали как минимум три: немецкий, румынский, английский. И откуда их вытащили, этих полиглотов? А, главное, почему они только сержанты?

Последней загадкой был один из минеров. Вроде ничего такого, но среди остальных он выделялся. Выправкой, неожиданными знаниями, умением направить людей. Я сделал его командиром четвертого отделения, даже доказал Ольшанскому необходимость повышения в звании до старшины, как у других отделенных. Кстати, это укладывается в описание первой загадки. Ведь звание он получил за два дня. Вывести его на разговор не получалось, времени не было. Но в чем я сразу убедился – командовать ему не впервой.

Вторая половина последнего учебного дня застала меня за избиением. Взвод отдыхал, а я пытался научить санитара из первого отделения правильно держать удар. Вот все у него хорошо, пресс нормально развит, но от любого тычка в живот – валится с ног моментально. А если раненый случайно от боли саданет? Все, в строю на двух бойцов меньше? Вот я и пытался объяснить принцип. Даже вроде бы что-то стало получаться. Во всяком случае, от первого удара он уже не падал. В качестве наглядного пособия служил я сам, сняв куртку и оставшись в одном тельнике.

Меня били в живот самые здоровые ребята – пулеметчики. А я стоял и улыбался. Хотя когда ударил Орлик, тоже из первого отделения, кстати, меня чуть не унесло и улыбку я удержать не смог. Удивлены, впрочем, были мы оба. Я – силой удара. Он – тем, что я вообще устоял. Несмотря на то, что бил он, как выяснилось, вполсилы. Иначе мог и зашибить. Впечатленный санитар очень старался. Работали так: я бил его, и если он устоял, он бил меня. Потом два удара, потом три…

Снова была моя очередь бить. Первый удар Бельский удержал. Второй тоже, а вот от третьего свалился. И не успел я помочь ему встать, как сзади раздалось:

– Краснофлотец Яковлев, что за произвол!

И почти сразу:

– Арестовать!

И голос такой, до боли знакомый. Опять Баранчук пожаловал. Вместо того чтобы помогать сержанту, который и сам уже поднимался (надо же, какой прогресс), я шагнул к куртке. Сзади послышался сдавленный возглас и шлепок. Я надел куртку, опоясался ремнем и повернулся. Интересная картинка. Стоит капитан Баранчук, как рыба, раскрывая рот. Возле него стоит уже знакомый мне флегматичный боец. На земле сидит второй, с удивленной физиономией служаки, которому помешали выполнить приказ. А между мной и этой живописной композицией стоит мой взвод. Приятно, черт возьми. Только запах какой-то появился. Неприятный.

Я надел фуражку и шагнул вперед:

– Младший лейтенант Яковлев, командир разведвзвода. Что происходит, товарищ капитан? – И, не утерпев, поддел: – Опять не разобрались в обстановке?

Раздражение привело политработника в чувство.

– С каких это пор вы, краснофлотец, офицер, – он разглядел орденскую ленту, – и орденоносец?

– С того момента, как командующий зачитал приказ.

Баранчук надменно поджал губы:

– Это вы о командире батальона Ольшанском?

– Товарищ капитан, я говорю не о командире – капитане Ольшанском, а о командующем. Вы не знаете разницы? Приказ о награждении и присвоении звания мне зачитал лично вице-адмирал Юмашев.

Но он еще не успокоился:

– Документы!

Я достал не из широких штанин, как это делал Маяковский, а из нагрудного кармана и показал удостоверение. Из штанин я бы вытащил этому предводителю овец кое-что другое, но устав не велит. Разглядев документы, офицер завис. Надолго, минуты на две. Ровно до моего вопроса:

– Это все?

– Нет. Даже если вы офицер, в чем я еще разберусь, вы не имеете права физически наказывать подчиненных. Это самоуправство и нарушение устава. Я непременно доведу этот факт до вашего командира.

Да что ж ему неймется, а? Чего он ко мне лезет?! Я ведь интересовался, нормальный в целом мужик. Не трус, участвует в боях. Есть небольшая мания величия, но терпимая. Со всеми, кроме меня. Меня он всячески пытается достать.

– Товарищ капитан. Я провожу занятия по рукопашному бою. Тема занятия – удержание прямого удара противника. В данный момент вы прервали упражнение, а времени у нас и так в обрез.

Баранчук не ответил. Молча козырнул и ушел. А я спросил у своих, что произошло.

– Так этот капитан приказал вас арестовать, и его солдат на вас сзади кинулся. И ладно бы просто схватить, а он уже и приклад занес. Вот Орлик его легонько и шлепнул.

Угу, помню, карабин рядом с пострадавшим лежал. А что он пострадавший, я точно знаю. Просто запах до сих пор чувствуется.

– Василь Никодимыч, ты его что, по животу шлепнул?

– Да случайно вышло, товарищ младший лейтенант.

Я посмотрел на часы:

– Все, товарищи бойцы, на сегодня достаточно. Всем отдыхать.

Глава 8

Первую вылазку на ту сторону возглавил я. Нужно было самому посмотреть на то, как действуют мои разведчики в боевой обстановке. И этот выход вполне мог стать для группы последним. На первый взгляд немцы навели в своем расположении порядок. Стояли танки, работали мастерские, были видны палатки личного состава. Даже колючку натянули, не то что в прошлый раз. Издали выглядело очень убедительно. Вот мы и подползли поближе. После долгого наблюдения возникло подозрение, что это бутафория. Что войск тут нет, только имитация и подразделения маскировщиков. Надо было подбираться еще ближе, но мы немного опоздали.

Навалились на нас одновременно. И тут бы мы и остались, если бы не излишний профессионализм выследивших нас охотников на диверсантов. Тот, что навалился на меня, действовал правильно, но нас учили и этому – уходить от захвата на месте наблюдения. Самый простой способ – перевернуться до того, как противник навалится всем весом, и встретить его ножом в живот. Именно это я и сделал. А дальше фриц упал на клинок, дернулся и обмяк. Говорю же, излишний профессионализм – соблюдать тишину в любой обстановке. Он даже не охнул. А я скинул его и добил, ткнув ножом в яремную впадину.

На Орлика навалились сразу двое. Сейчас он бил их головами друг о друга, только черепа трещали. Но опять же, от них – ни звука. Командир отделения, минер и радист пока боролись. Я кинулся к радисту, он был ближе. В сторону командира уже спешил силач-пулеметчик, а вот на помощь к минеру бросился санитар Бельский. Все закончилось в пару минут, но мы еще некоторое время лежали, приходя в себя и давая отдышаться своим товарищам. Я прислушивался, стараясь определить наличие остальных немцев. В ягдкомандах их может быть до пятнадцати человек, на нас навалились семеро. Вопрос – или просто команда маленькая, или где-то сидят еще восемь человек.