Читать книгу "Обретая любовь - Элоиза Джеймс"

Однако этот блеск в ее глазах куда больше подходил пиратской королеве, нежели девственнице, особенно когда к осязательным ощущениям она решила добавить и вкусовые.

И тем не менее она оставалась девственницей.

Наконец, сменив положение, он снова навис над женой и овладел ее губами. Глаза Фиби были уже не затуманенными, а ясными, выражая желание и страсть.

– Ну, давай же, – прошептала она.

В эту секунду Гриффин осознал, что впредь уже никогда не испытает столь же восхитительный момент.

– Возможно, будет больно.

– Я знаю, – вымолвила Фиби, стискивая его предплечья. – Но все равно… действуй.

Он толчком вошел в ее увлажненное лоно. Последовавшее ощущение невозможно было выразить словами.

Каким-то чудом Гриффин все же сохранил над собой контроль, достаточный для того, чтобы сделать паузу.

– Фиби, – проговорил он. – Ты в порядке?

– Нет, – отозвалась она.

– Тебе больно? – Он нежно поцеловал ее в губы.

Шевельнувшись под ним, Фиби втянула воздух.

– Нет.

– Не больно?

Она снова пошевелилась.

– Все, как и надо…

Он незамедлительно вышел из нее.

– Еще, – произнесла она с хрипотцой в голосе. – Я хочу еще.

И он удовлетворил ее просьбу.

А чуть позднее осознал, что это еще не было самым изумительным переживанием в его жизни, ибо оно случилось, когда Фиби проснулась посреди ночи. Очнувшись, он обнаружил ее на себе, усаживающуюся на его вновь готовое к действию орудие. И, склонившись к нему, его собственная пиратская королева прошептала:

– Сэр Гриффин Берри… Мой муж…

Несомненно, это был наилучший момент… Но уже утром последовало продолжение, когда Фиби подобно, как она сама выразилась, ненасытной вдовушке прижала его и стене. Они едва успели проскользнуть в маслодельню, и пока он толчками входил в свою жену, поцелуями заглушая ее вскрики, до его ушей доносился голос Нянюшки Макджилликадди, разыскивающей свою хозяйку.

Глава 16

Описанная история длилась всего лишь один день… Изложенное же в этой, заключительной главе происходило гораздо позже, когда дни моих героев, скользящие от наслаждения к наслаждению с памятного им лета, слились подобно бусинкам в одну сверкающую череду.

Но и среди всего этого блаженства та первая ночь стояла особняком.

Наступила осень, однако солнечный сентябрь еще навевал летнюю дремоту, а снег казался выдумкой досужих сказочников. Вода в озере была теплой даже по утрам, и трава на склоне не успевала распрямиться из-за того, что по ней целый день пробегали детские ноги.

Вместо того чтобы отгонять детей от озера, Гриффин, наоборот, поощрял их в развитии навыков амфибий. Непосредственно в этот день заседание суда длилось лишь до полудня, и с обеда до самого вечера он находился с детьми около озера. Все трое уже научились плавать, но лучше других это получалось у Колина, который чувствовал себя в воде так, словно в ней и родился. Акула соорудил для них на прибрежной иве качели, и они по очереди сигали с их помощью туда, где поглубже. Еще они устроили гонки на маленьких лодках, а также повздорили из-за обнаруженной Аластером дохлой рыбины, плавающей кверху брюхом.

Когда Фиби и Гриффин зашли в детскую, чтобы поцеловать детей на ночь, все трое уже спали – загоревшие, уставшие и счастливые. С июня Колин, Маргарет и Аластер заметно изменились. Когда Гриффин увидел их в первый раз, они выглядели достаточно бойкими, но тем не менее уязвимыми, имея настороженность детей, не до конца уверенных, что мир является безопасным местом.

Теперь же они резвились в полнейшей беззаботности и беспечности, будучи пиратскими королями своего мирка. Отныне у них имелись и отец, способный защитить от кого угодно, в том числе и от пиратов, и заботливая мать, и ворчливая Нянюшка, и невнимательная Лидди, благодаря которой им удавалось время от времени пошалить.

По разумению малышей, у папы с мамой не было иного интереса, кроме как порхать вокруг них. Но в действительности те порой с нетерпением ждали, когда придет время отходить ко сну, и, сидя за шахматной доской, то и дело поглядывали на часы, а также украдкой целовались, пока никто не видит.

В этот вечер Гриффин развлекал Фиби и виконта Монкриффа рассказом о бестолковом обвинителе по имени Барнардин Хаббл.

– И этот Хаббл с важным видом вопрошает: «Мисс Биндл, вы можете подтвердить, что абсолютно уверены в том, что ваш ребенок был зачат вечером восемнадцатого августа, когда ответчик проезжал через Бат в составе своей театральной труппы?»

– Бедняжка, – прокомментировала Фиби. – Попалась в сети заезжего комедианта. Но следует признать, некоторые из них весьма привлекательны.

И она с удовлетворением поймала ревнивый взгляд мужа – ему, конечно же, было бы не по нраву, если бы она стала строить глазки смазливым актерам.

– Так вот, – продолжил Гриффин, – истица подтверждает, что зачатие произошло восемнадцатого августа, и Хаббл задает следующий вопрос: «И что вы делали в этот момент?»

Фиби засмеялась, и даже виконт не удержался от улыбки.

– Весь зал так грохнул хохотом, – сказал Гриффин. – Я тоже посмеялся, ну а Хаббл потом возмущался в комнате для совещаний по поводу недостаточного уважения к суду.

– Он прав, у вас там действительно недостаточно серьезная атмосфера, – заметила Фиби, откладывая вилку. Если она не будет ограничивать себя в еде, то скоро станет толстой, как бочка. – Расскажи отцу, что произошло на прошлой неделе с доктором.

Отношения между Гриффином и его отцом становились все более дружескими, хотя они, конечно же, никогда не говорили об этом вслух. Они слишком привыкли относиться друг к другу с некоторой враждебностью, но, на взгляд Фиби, у них было куда больше сходства, чем различий.

– Доктору Инквелу очень нравится делать вскрытия, – пояснил Гриффин и взмахнул ножом, как бы иллюстрируя технику упомянутого медика. – И некая миссис Кросби обвинила его в том, что он вспорол брюхо ее мужу, пока тот был еще жив. Хотя факт смерти этого человека засвидетельствовали два врача.

– Несчастная женщина, – проговорил виконт, снимая спиралью кожуру с яблока.

– И только Хабблу хватило ума возбудить дело по этому случаю. И вот он начал допрашивать мистера Инквела: «Вы проверили пульс перед тем, как делать вскрытие?» Доктор отвечает: «Нет». «А дыхание?» Доктор опять говорит: «Нет».

– А разве он не обязан был провести подобную проверку? – поинтересовался виконт.

– Затем Хаббл спрашивает, возможно ли такое, что пациент был еще жив, – не ответив, продолжил Гриффин. – И доктор Инквел говорит, что нет, ибо мозги покойного уже находились в банке со спиртом, стоящей у него на столе.