Читать книгу "Шалость - Лаура Паркер"

— В семьях аристократов не принято баловать детей. Нас воспитывают по-другому. Слишком много нежности размягчает мозги.

— А мне кажется, недостаток внимания делает ребенка одиноким, — осторожно заметила Джапоника. — Но признаться, у меня было совсем другое детство — не такое, как у вас.

— И где вы жили? — с любопытством спросила Цинния.

— В соломенной хижине? — предположила Пиона. — Гиацинта говорит, что иностранцы только такой дом и могут себе позволить. И еще что они спят на полу.

Джапоника улыбнулась:

— Гиацинта права в одном. В Персии очень богатые люди имеют дома без дверей и спят на соломенных матрасах.

— А дикие звери бродят в округе, распивая хозяйский чай?

— О нет, в таких домах тигры не водятся. — отвечала, но воображение уже рисовало тот образ, что навеки запечатлелся в памяти. Раскрашенное под леопарда лицо Хинд-Дива. Шатер, парчовые подушки и шелковые покрывала…

— Что с вами, вы как-то странно выглядите! — воскликнула Пиона с детской прямотой.

С некоторым запозданием Джапоника заметила, что пять пар глаз очень пристально изучают ее лицо.

— Я вспомнила об одном жителе Багдада — он был леопардом.

— Вы все время говорите чепуху, — пренебрегло жительно заметила Лорел.

— Но я с ним встречалась лично. Звали его Хинд-Див. Его дом был такой большой и красивый, с мраморными полами и множеством фонтанов. Вместо дверей там висели самые красивые портьеры, которые я только видела в жизни. Некоторые были сделаны из стеклянных бус, другие из шелка, все в красновато-оранжевых тонах — цветах заката. Как бы ни было жарко на улице днем, воздух под крышей его дома всегда был ароматен и чист. И. что самое удивительное, стоит только гостю подумать о своем желании, например о том, что ему хочется выпить что-то прохладное, как все желаемое немедленно появлялось, и без всякого шума, если не считать шелеста шагов слуги по мраморному полу.

— И где спал леопард? — спросила Пиона, завороженная сказкой. .

— Кроватью ему служила низкая деревянная платформа, на которой грудились шелковые подушки: багряные, золотые и лазурно-синие.

— Как будто в волшебном замке! — выдохнула Бегония. — Только леопард в эту сказку не вписывается.

— В какой сказке нет троллей, людоедов или драконов? — задумчиво проговорила Джапоника в ответ. Она-то знала, какую цену ей пришлось заплатить за гостеприимство.

— Расскажи нам еще о Персии, — попросила Пиона. Почувствовав, что ей наконец удалось продвинуться в деле завоевания симпатии по крайней мере одного цветочка из «букета Шрусбери», Джапоника тем не менее сумела не поддаться искушению пойти у ребенка на поводу. Вместо того чтобы продолжить баловать сестер сказками, она достала из сумки жестяные коробочки.

— Кто хочет попробовать восточных сладостей? Я была уверена, что у меня было пять коробочек, но одна куда-то запропастилась.

Краем глаза Джапоника заметила, как Лорел поджала губы.

Внимательно просмотрев документы, поверенный Шрусбери обвел свою немногочисленную аудиторию взглядом из-под пенсне и бодро улыбнулся.

Жена предварительно проинструктировала его о том, как следует вести себя с новоявленной виконтессой, и он строго следовал ее наставлениям, оказывая Джапонике всяческое внимание. Скромный поверенный знал, что супруга потребует от него самого детального отчета о каждой минуте встречи — миссис Симмонс слыла среди подруг главным поставщиком сплетен о высшем свете.

Несмотря на то что предыдущий посетитель порядком утомил и расстроил мистера Симмонса, едва виконтесса зашла к нему в приемную, поверенный Шрусбери тут же забыл о неприятностях.

Покойный лорд Шрусбери женился на девушке моложе, чем его старшая дочь!

Но пикантность ситуации заключалась не только в этом. У миссис Эббот имелся забавный акцент, который, хотя и несколько сглаженный, все равно свидетельствовал о том, что корни ее там, в колониях. Девушка выглядела болезненно бледной и слишком худой, так что Симмонс вынужден был признаться себе в том, что ошибался, считая, что жениться на ней виконта заставили ее женские чары, а не те соображения, которые он излагал в письме незадолго до смерти. Ибо если изжелта-бледное лицо и худоба могли объясняться болезнью, то рыжеватые брови и ресницы того же оттенка, что и волосы, которые он сумел разглядеть под видавшим виды чепцом, едва ли могли воспламенить в мужчине страсть. Заурядная — пожалуй, иначе про нее и не скажешь.

Он мог бы доложить своей жене о том, что сестры Шрусбери были, как всегда, разряжены, надушены до тошноты и при этом не мыты. Будучи верным апологетом Браммела, Симмонс то и дело подносил к носу надушенный пачулями платок, призванный ослабить пагубное влияние на организм вони немытых тел.

— Вот, мои дамы, такова правда. Все просто и ясно.

— Не могу поверить, — пролепетала Гиацинта, внезапно побледнев. — Там ни слова не сказано о том, где мы будем жить.

— Но это так легко объяснить. — Добродушный смешок Симмонса никак не подействовал на его клиенток. По правде говоря, едва встретившись взглядом с Гиацинтой, живо напомнившей ему миф о горгоне Медузе, Симмонс покрылся холодным потом. Мисс Гиацинта кого угодно могла вогнать в ужас своим взглядом.

— Вам обеспечено содержание из пенсиона вдовы.

— Из пенсиона вдовы? — Гиацинта зло сверкнула глазами, чуть было не прожгла мачеху насквозь, и мистер Симмонс невольно зауважал леди Эббот за то хладнокровие, с которым она встретила взгляд падчерицы. — Мы что, больше не будем получать содержания? Своего собственного? Нас что, лишили наследства, мистер Симмонс?

Мистер Симмонс облился холодным потом. Он постарался подсластить пилюлю как мог. Тон его был нежным и липким, как масло:

— Не торопитесь с выводами, мои дамы. Вам просто нечего наследовать.

— Но у отца были какие-то средства?

— Боюсь, у него ничего не осталось. — Мистер Симмонс поправил пенсне и прокашлялся. — Вы знаете, что собственные средства он тратил на занятия научным садоводством, а это увлечение не из дешевых. Но повода для тревоги нет. Леди Эббот является вашей официальной опекуншей и будет о вас заботиться.

— Но именно этому мы хотели бы помешать. — Лорел встала и закинула боа на плечо. — Мы хотим обратиться к виконту Шрусбери с просьбой быть нашим опекуном.

— Мне тоже кажется, что такое решение было бы наилучшим, — неожиданно для всех заявила, поднявшись с места, Джапоника.

— Ну-ну, не будем торопиться, мои дамы. — На этот раз мистер Симмонс воспользовался надушенным платком, чтобы стереть пот со лба. Он-то лучше других знал, что если кто и способен дать утешение страждущему, то никак не лорд Шрусбери. Лично он, Симмонс, в последнюю очередь стал бы обращаться к нему за помощью, ибо тот самый посетитель, что вывел Симмонса из себя накануне приезда вдовы с падчерицами, и был виконтом.