Читать книгу "Колдовская любовь - Джулия Милтон"

Так прошло около часа. Гроза все не стихала. Казалось, непогода твердо решила продержаться по меньшей мере с неделю. Уже не раз Даниэла собиралась попрощаться с Себастьяном и вернуться в свою спальню. Однако стоило лишь молодой женщине посмотреть в окно, как вся ее решимость тут же улетучивалась.

Между тем непривычное ночное бодрствование давало о себе знать. Беззаботная болтовня с каждой минутой приобретала все более вялый характер. Уже не стесняясь друг друга, молодые люди по очереди с наслаждением зевали.

Наконец Себастьян заметил:

— Уже поздно. Не знаю, как ты, а у меня глаза слипаются от усталости.

Даниэла сладко потянулась.

— Признаться, я тоже вовсю клюю носом. И это неудивительно, стоит только вспомнить, как бурно был проведен день. Обильное застолье, танцы, затем эта ужасная гроза… — И поцелуй, добавила она про себя, с замиранием сердца вспомнив неповторимый момент. — Интересно, она когда-нибудь закончится или нет?

— Судя по всему, только к следующему столетию, — с улыбкой ответил Себастьян. — Но мы не можем ждать столько времени. Пора ложиться спать.

Даниэла почувствовала, как засосало под ложечкой, и неуверенно произнесла:

— Тогда я пойду?

Она сделала попытку подняться. Однако Себастьян поспешно удержал ее.

— Подожди, Даниэла! Говоря, что мы оба нуждаемся в крепком сне, я вовсе не собирался выставлять тебя за дверь. Оставайся здесь, сколько заблагорассудится.

У нее вытянулось лицо.

— Но… неужели ты собираешься уйти и оставить меня одну?

Себастьян усмехнулся.

— Отнюдь. Не в моих правилах бросать даму в беде.

— Тогда что же ты предлагаешь?.. — Голос Даниэлы внезапно дрогнул. — Ночевать в одной комнате?

— Но не в одной же кровати! Не надо делать такое испуганное лицо, дорогая. Обещаю, что и пальцем до тебя не дотронусь.

Однако Даниэла вскочила с дивана и принялась взволнованно ходить из угла в угол:

— Нет, это невозможно! Что бы сказал Джастин, узнай о подобном предложении со стороны младшего брата?

— Поблагодарил бы за то, что тот позаботился о его невесте. Черт побери, почему ты все время шарахаешься от меня, как черт от ладана! Я ведь не кусаюсь.

— Но спать в одной комнате!

Себастьян укоризненно нахмурил брови.

— Только не надо разыгрывать из себя деревенскую недотрогу. Мы же современные люди! То, что мужчина и женщина в силу сложившихся обстоятельств проводят ночь вместе, еще не повод беспокоиться за их репутацию.

— Конечно, но…

— Никаких «но»! — решительно прервал Себастьян. — Мы оба остаемся здесь, и точка. Или ты предпочитаешь пережидать грозу в одиночестве?

Даниэла собиралась ответить что-то резкое, однако очередной раскат грома заставил ее прикусить язык.

— Так нечестно, — жалобно прохныкала она. — Это удар ниже пояса!

— Всего лишь свобода выбора, — возразил Себастьян и примиряюще улыбнулся. — Выбирай: диван или кровать?

Обезоруженная ослепительной улыбкой Даниэла беспомощно развела руками.

— Лучше диван.

— Как хочешь. Не подскажешь, где раздобыть еще один комплект постельного белья?

Даниэла молча указала на нужный ящик комода. Когда диван оказался застелен, Себастьян притушил огонь в камине. Стало темно.

— Спокойной ночи… — робко произнесла Даниэла, все еще никак не решаясь лечь.

— Спокойной ночи. — Почувствовав сквозь темноту ее волнение, Себастьян ободряюще прибавил: — Спи и ничего не бойся. Помни, я с тобой.

— Спасибо.

Забравшись под одеяло, Даниэла закрыла глаза и попыталась уснуть. Однако, как назло, дремоту словно рукой сняло. В голове вновь и вновь проносились события предыдущего дня. Припоминались мельчайшие подробности.

И прежде всего поцелуй, так нечаянно соединивший ее и Себастьяна новой, на этот раз совершенно особенной ниточкой. Даниэла старательно восстанавливала в памяти каждую деталь, каждое ощущение. Снова губы почувствовали нежное давление и ласку мужского рта. Стало жарко. По телу разлилась приятная истома.

В это время со стороны кровати донеслось ровное глубокое дыхание, возвестившее о том, что Себастьян погрузился в объятия Морфея. Огонь в камине окончательно потух, и комната погрузилась в кромешную тьму.

Между тем гроза продолжалась. Молнии по-прежнему зловещими вспышками озаряли спальню, выхватывая из темноты то один, то другой предмет и придавая ему сверхъестественные очертания. Гром угрожающе рокотал, заставляя дребезжать оконные стекла. В каминной трубе вовсю завывал ветер.

Даниэла ощутила очередной приступ панического страха. Напрасно она пыталась успокоить себя тем, что не одна в комнате. Теперь, когда Себастьян не сидел рядом с ней и не развлекал болтовней, молодая женщина больше не чувствовала себя уверенной и защищенной.

— Я совершенно спокойна… мне ничуть не страшно, — забормотала Даниэла, клацая зубами. Убедившись же, что самовнушение не помогает, приподнялась на локтях и тихонько позвала: — Себастьян…

Однако в ответ раздавалось все то же ровное дыхание. Тогда Даниэла встала с дивана и, завернувшись в одеяло, подошла к кровати, на которой мирно спал мужчина. Опять, уже громче, произнесла:

— Себастьян.

Он пробормотал что-то нечленораздельное, однако так и не проснулся. Не вытерпев, Даниэла осторожно потрясла его за плечо.

— Себастьян, ты не спишь?

— Ммм… — Сначала он приоткрыл один глаз, потом другой. — Думаю, что уже нет. А что случилось?

Замявшись, Даниэла поплотнее завернулась в одеяло.

— Ничего. Просто мне стало немного… не по себе.

— Тебе опять страшно?

Даниэла вдруг по-детски всхлипнула.

— Я снова не даю тебе спать, верно? Только не подумай ничего такого… Я честно пыталась взять себя в руки и заснуть. Однако ничего не получается. Знаю, что похожа на настоящую дурочку. Но это сильнее меня…

Слушая бессвязный поток слов, Себастьян озабоченно нахмурился и сел. Едва Даниэла закончила, сильные мужские руки обвились вокруг ее тонкой талии. Усадив на колени молодую женщину поверх одеяла, Себастьян бережно прижал ее к себе и принялся укачивать как ребенка.

— Все в порядке, дорогая, — ласково приговаривал он. Размеренный убаюкивающий голос действовал на Даниэлу успокаивающе. — Ты отнюдь не выглядишь глупой. Каждый из нас чего-то боится. Только не все в этом признаются. Одних страшит нищета, других — безработица, третьих — начало атомной войны, четвертых — совесть. А тебя испугала всего-навсего гроза. Поверь, здесь совершенно нечего стыдиться.

— А чего боишься ты, Себастьян? — вдруг спросила Даниэла.