Читать книгу "Истоки первой мировой войны - Джеймс Джолл"

поэтому России необходимо было поддерживать претензии Франции к Германии, что вело к войне. Хотя война на два фронта, против Германии в Восточной Пруссии и Прусской Польше и против Австрии в Галиции, казалась неизбежной, российское правительство должно было быть также готово к возможной кампании на Балканах, поскольку положение Румынии и Болгарии было неопределенным. Скорость восстановления России после поражения на Дальнем Востоке и революции 1905 г., масштабы ее перевооружения (хотя оно и проходило недостаточно эффективно) производили впечатление на другие державы, подбадривая Францию и пугая Германию. Армия Австро-Венгрии была унифицированной силой многонационального государства, чье существование как великой державы зависело от достаточной внутренней стабильности, чтобы империя серьезно воспринималась другими правительствами как нерушимый элемент в международной системе. Офицерство было искренне предано императору Францу Иосифу. Офицерский корпус набирался из разных слоев общества. Как и в России, только небольшая часть его состояла из аристократов. Офицеры занимали привилегированное положение. Как правило, несколько поколений одной семьи служили в армии. Офицеры разговаривали на нескольких языках империи (их было десять), следуя примеру эрцгерцога Франца Фердинанда, инспектора — генерала армии, который, несмотря на репутацию плохого лингвиста, владел семью языками. Но армия Австро-Венгрии страдала от недостатка, общего для монархии, — от громоздкой и сложной административной системы. По соглашению 1867 г. и двойной конституции, которая давала венгерскому правительству равные права с австрийским, за разные отрасли военной системы отвечали три разных министра. Главная часть армии управлялась объединенным австро-венгерским военным министерством, власть одного из трех министров (остальные были: внешних сношений и финансов) распространялась на обе части монархии; но двумя резервными армиями командовали австрийский и венгерский министры обороны соответственно. Каждый год между австрийским и венгерским правительствами происходили трения из-за числа призывников от каждой части монархии. По этой причине, а также из-за постоянной нехватки денег, что усугублялось при каждом международном кризисе, когда начинались военные приготовления (так было в боснийском кризисе 1908 г. и балканском кризисе 1912–1913 гг.), удавалось призвать сравнительно небольшое число людей. Один из историков утверждает, что полевые армии в 1914 г. содержали меньше пехотных батальонов, чем в войне против Пруссии 1866 г., несмотря на то, что численность населения возросла на 20 миллионов человек[132]. Примерно за десять лет до войны возник спор между немцами и венграми о сохранении немецкого языка как командного в армии (инструкцию для рекрутов писали на языке той национальности, которая составляла более 20 процентов в полку, но командным языком остался немецкий, несмотря на возражения венгров).

В австро-венгерской армии были и другие проблемы. Ее программа вооружения ограничивалась по финансовым соображениям, и хотя в государстве имелась развитая военная промышленность (завод Шкода был соперником германской фирмы Крупп), вооружение армии оказывалось не всегда на высоте, а запасы военной амуниции были недостаточны даже для очень короткой войны. Было ясно, что главным противником будет Россия, но командующий ставкой, генерал Конрад фон Хетцендорф, планировал кампанию по сокрушению сербов, обсуждалась также возможность нанесения предупредительного удара по Италии. К 1914 г. австро-венгерская армия находилась, как и вся монархия, в парадоксальной ситуации. Она играла важную роль, как символ единства, в ней было много способных и преданных офицеров, но ее эффективности препятствовала громоздкая бюрократическая административная система. События 1914 г. показали, что ее генеральный штаб никогда не мог ясно определить стратегические приоритеты. Он был убежден, что нельзя воевать одновременно с Россией, Сербией и Италией, но к весне 1915 г. именно это им и пришлось делать.

В Италии, как и во Франции, отношение к армии и ее положение были неоднозначным. С одной стороны, она являлась символом единства Италии и утверждения роли Италии в Европе, с другой — левые смотрели на нее, как на силу для подавления забастовок и народных волнений (как на Сицилии в 1894 г. и в Милане в 1898 г.). Реформы 1870-х годов, когда итальянская армия, как и другие армии в Европе, учитывала уроки франко-прусской войны, армию рассматривали как «школу нации», и из предосторожности каждое подразделение формировалось из призывников двух разных областей. Противники войны полагали, что набор из одного района в службы безопасности сделает подразделения менее надежными.

К началу двадцатого столетия авторитет армии был ниже, чем двадцать лет назад. Ее роль в подавлении волнений возросла, и теперь развернулась мощная антивоенная кампания левых сил. Армия потерпела неудачу в 1896 г. при завоевании Эфиопии, и это явилось сильным ударом по ее престижу. Карьера офицера стала казаться не очень привлекательной. Многие образованные молодые люди, воспользовавшись правом выбора, служили только один год, как призывники, не получали офицерского чина, к которому готовились. Поступали сигналы о низкой образовательной и культурной подготовке офицеров [133]. Хотя на должность министра обычно назначался генерал, не многие офицеры интересовались политикой, и в Италии не существовало привилегированной касты, которая играла бы важную роль в политике. Невзирая на критику со стороны левых сил, армия воспринималась как таковая, и вмешательство в ее дела гражданского правительства всегда получало отпор со стороны монарха, не допускавшего вторжения в сферу своего влияния.

Тем не менее в 1907 г. были проведены некоторые изменения и реформы. В декабре 1907 г. впервые на пост военного министра было назначено гражданское лицо. Премьер-министр Джиолитти надеялся, что это поможет утвердить в парламенте возросший военный бюджет (хотя фактически только следующий военный министр, генерал, смог провести его). В течение этих лет Италия участвовала в гонке военного и морского вооружения в основном против своего противника Австро-Венгрии, но также, несмотря на улучшение отношений с Францией, и против Франции. Попытки реформировать и увеличить численность армии и флота не удались из-за кампании в Ливии, которая обошлась слишком дорого. А с другой стороны, война с Турцией подняла престиж армии, у которой теперь стало много горластых сторонников в националистических партиях, особенно Итальянская националистическая ассоциация, организованная в 1910 г. Более важно было то, что победа в войне с Ливией помогла армии справиться с критикой в свой адрес: от социалистической партии, которая являлась главным противником войны, отошло крыло, поддерживавшее войну. Католическая церковь, у которой в Триполи были финансовые интересы, а в Итальянской империи миссионерские интересы, теперь благословила вооруженные силы и приняла решение назначать армейских капелланов.

У флота была популярность выше, чем у армии. Как и в Германии, флот был более либеральным, более современным, чем армия, а также являлся признаком того, что Италия стала великой державой, и хотя через 10 лет она отошла на пятое место, вскоре она начала осуществлять программу строительства дредноутов. Победа над Турцией дала итальянскому флоту в восточном Средиземноморье военные базы и усилила опасения британского адмиралтейства, что, объединившись, австрийский и итальянский флоты могут угрожать Британии.