Читать книгу "Изгои Средневековья. «Черные мифы» и реальность - Гила Лоран"

Об этом диспуте сохранились латинские источники: записка Донина папе, ставшая основой обвинения, и более сотни листов обвинительных выписок из Талмуда, «признания» рабби Йехиэля и рабби Йегуды – и ивритский отчет, так и озаглавленный – «Диспут» (Викуах), приписываемый рабби Йехиэлю Парижскому, но, по-видимому, составленный его учеником.

Донин обвинял Талмуд по 35 пунктам, изложенным в его записке Григорию IX. В их числе: оскорбления в адрес Иисуса и Девы Марии, ярко выраженная ненависть к неевреям, то есть христианам, очевидные глупости и богохульства, приравнивание Устной Торы к Письменной, то есть человеческого сочинения к божественному откровению. Донин доказывал эти положения, трактуя талмудический текст буквально, а также используя латинский перевод с его спецификой.

Раввины в ответ проклинали «разбойника» Донина, говорили, что готовы умереть за Тору, имея в виду Устную Тору, то есть Талмуд, который христианам неподвластен: еврейский народ рассеян по всему миру среди семидесяти народов, и везде есть Талмуд, так что французские христиане смогут только уничтожить Талмуд в своем королевстве, но не отнять его у еврейского народа. Йехиэль Парижский старался также доказать, что, проклиная неевреев, Талмуд имел в виду не христиан, а другие народы, которых сейчас уже и нет на свете, а в талмудических нападках на Йешу имелся в виду другой Йешу (Иисус), а не Иисус Христос: «не все Людовики одинаковы, – говорил он, – и не все – короли Франции».

Тем не менее судьи признали вину Талмуда доказанной, и книга была осуждена на сожжение. Евреи подкупили одного прелата, дабы тот повлиял на короля и защитил Талмуд, но прелат вскоре умер, и король увидел в этом особый знак, повелевающий ему незамедлительно приступить к уничтожению еврейской книги. В 1242 и 1244 годах производились крупные сожжения Талмудов – количество сожженных томов исчислялось возами, пока французские раввины не взмолились к папе, и тогда церковь перешла от тотального уничтожения к цензуре: вырывали отдельные листы, указанные цензорами-францисканцами, и возвращали книги общинам.

Парижский диспут стал переломным моментом в истории иудео-христианской полемики. Помимо собственно утверждения нового полемического формата – официального диспута-судилища – важнейшим следствием было то, что церковь узнала о существовании Талмуда и вообще постбиблейского канона. Отдельные богословы, сотрудничавшие с евреями или имевшие в своем окружении выкрестов, знали об этом и раньше, но после записки Донина об этом узнали папы и духовенство en masse. Григорий IX писал:

Ежели правда то, что мы услышали о евреях Франции и других стран, нет наказания соразмерного их преступлению, ибо они, оказывается, не довольствуются Ветхим законом, который Бог дал Моисею, более того, отвергают его, заявляя, будто Бог дал им другой закон, прозываемый «Таламут», то есть «учение», будто бы переданный Моисею устно. Они утверждают, будто это учение не записывалось, но передавалось из уст в уста вплоть до поколения так называемых книжников и мудрецов, которые записали его из страха, что оно сотрется из людских сердец. Книга эта превосходит по своему объему Писание и содержит речения столь лживые и столь мерзкие, что вызывают стыд и ужас. Вероятно, в Талмуде причина того, что иудеи по сей день упрямо держатся за свою веру.

Позднее ему вторил Иннокентий IV, отмечая, что Талмуд больше Библии, что в нем содержатся нападки на Бога Отца и на Христа и глумление над Девой Марией и что по этой книге и в ее духе

они учат своих детей, совершенно отвращая их от Писания, ибо страшатся, что те могут верно понять Писание, найдя в нем свидетельства о единородном и воплотившемся Сыне Божьем, и тогда оставят свою веру и перейдут в веру Христову, и вернутся смиренно к Спасителю своему.

Таким образом церковь осознала, что современный иудаизм не тождественен иудаизму Ветхого Завета и даже иудаизму времен Христа, и традиционный упрек в косности и неспособности увидеть новую истину отпал, зато появился новый – в намеренном искажении смысла Ветхого Завета и забвении Писания. Была также точка зрения, будто талмудизм – ересь внутри иудаизма, с которой нужно бороться, как инквизиция борется с альбигойской ересью.

Еще одно следствие – церковь начала использовать Талмуд – латинские переводы ряда фрагментов и цитатники из Талмуда и мидрашей – в целях полемики. Так, раввинистическая литература широко использовалась христианской стороной в следующем крупном диспуте – Барселонском диспуте 1263 года.

Вновь ключевую роль сыграл крещеный еврей, доминиканец Пабло Кристиани, в прошлом – Шауль из Монпелье, получивший хорошее талмудическое образование. Он устраивал частные диспуты с крупным арагонским еврейским ученым, талмудистом, экзегетом и каббалистом Нахманидом из Жироны, а потом попросил арагонского короля Хайме I об организации официального диспута, и Хайме, в целом покровительствовавший евреям, согласился.

Иудео-христианский диспут. Гравюра Йохана фон Армсхайма, 1483

Диспут проходил в королевском дворце в Барселоне в течение четырех дней в конце июля 1263 года в присутствии короля, епископа Барселонского и высокопоставленных доминиканцев и францисканцев, в том числе – доминиканца Раймунда де Пеньяфорте, духовника короля, в прошлом магистра ордена и духовника папы Григория IX. Брат Раймунд, по-видимому, стоял за обоими крупными диспутами середины XIII века: в Риме в бытность свою духовником папы он поддержал записку Донина, а в Арагоне курировал Пабло Кристиани. Он полагал важнейшей задачей церкви в целом и своего ордена в частности борьбу с ересями и обращение неверных и способствовал этому самыми разными путями. Так, он убедил арагонского короля ввести в королевстве инквизицию, которая преследовала как еретиков, так и крещеных евреев, отпавших обратно в иудаизм, и даже иудеев, способствовавших этому отпадению. Он побудил Фому Аквинского, тоже, кстати, доминиканца, написать «Сумму против язычников», ставшую одним из самых знаменитых его сочинений, – в помощь миссионерам и полемистам, отстаивавшим христианское учение перед маврами и иудеями. Наконец, уже после Барселонского диспута брат Раймунд убедил короля обязать евреев посещать проповеди доминиканцев и учредил особый факультет в доминиканских коллегиях, где студенты изучали древнееврейский и арамейский языки, на которых написаны, соответственно, еврейская Библия и Вавилонский Талмуд, а также арабский, и учились дискутировать с иудеями и мусульманами, а на выходе получали не стандартный диплом учителя, а диплом полемиста.

По Барселонскому диспуту также сохранилось два источника с обеих сторон: ивритский «Диспут» (Викуах), написанный самим Нахманидом, и короткий латинский конспект.

Повестка, четко, по пунктам, изложенная в латинском конспекте, была известна заранее. Христианское учение, разумеется, не подвергалось сомнению и не выносилось на обсуждение. Планировалось доказать несостоятельность еврейского учения и в идеале – убедить и обратить самого Нахманида, тем самым подтолкнув к крестильной купели других арагонских евреев. Но и просто нанесение поражения уважаемому еврейскому ученому было достойной целью: разочарование в своих духовных лидерах тоже должно было побудить евреев к крещению. Задачей еврейской стороны могла быть только защита – доказательство того, что раввинистическая литература никоим образом не свидетельствует об истинности христианства, и опровержение других аргументов брата Пабло.