Читать книгу "Призраки подземелий - Денис Юрин"

Опровергая предположение разведчицы, вода вновь забурлила, и на поверхность озера всплыла вторая мертвая рыба, но уже не с распоротым брюхом, а обглоданная до кости и лишившаяся хвоста. Стая голодных хищников почувствовала запах крови и свежего мяса, и им было без разницы, кого рвать на куски: вторгшегося к ним чужака или собственного подранка-собрата. Это дало моррону шанс добраться до берега, но он, к недоумению спутников, почему-то не спешил им воспользоваться. Возможно, к тому моменту он уже был мертв, ведь крошечная светлая точка на темно-зеленом фоне не только не увеличивалась, но вообще не двигалась.

Еще несколько минут разведчики томились в ожидании трагической развязки, и вот когда уже оба посчитали, что Дарк или съеден, или утонул, а выпавшая из его руки палка-факел продолжала светить, опустившись на дно, произошло то, что можно было счесть настоящим чудом. Шумный всплеск слился воедино с последовавшим почти одновременно громогласным вдохом, более походившим на рёв походной трубы. Тело моррона выскочило из воды по пояс, а затем, столь же звучно шлепнувшись обратно, интенсивно заработало конечностями, благодаря чему стало быстро приближаться к берегу. Буквально через пару секунд над поверхностью показались два больших плавника, плывшие следом. Подводные хищники преследовали сбегавшую добычу, но довольно быстро отказались от погони. Тварями двигала не жажда мести, не иной разумный мотив, а примитивное чувство голода; желание поглотить и переварить всё, что шевелится или вкусно пахнет. Рыбина со вспоротым брюхом практически не двигалась, а лишь медленно дрейфовала, покачиваясь на воде, но, по всей видимости, аромат, источаемый её свисавшими из разреза потрохами, показался тварям куда привлекательней запаха уплывавшей от них добычи. Резко изменив направление движения, пара плавников устремились к туше мертвого собрата, а затем почти одновременно ушли под воду. Через секунду погрузилась в озеро и еще шевелящая плавниками, выпотрошенная туша.

Это зрелище настолько привлекло внимание разведчиков, что они и не заметили, как отчаянный пловец достиг берега. Они увидели моррона, лишь когда он на четвереньках выполз из воды и, лишившись сил, грузно повалился всем телом на камни. При нем не было ничего: ни светящейся палки, ни меча, ни даже ножа, но зато на его вздымавшемся при каждом хриплом вздохе теле не было видно ни одного кровоточащего пореза, да и одежда была цела, только насквозь промокла.

– Хоть бы сапожища снял, так в них и плавал, – проворчала Ринва, ревностно относившаяся к чужим победам и не любившая признавать чужой успех. – Поди, помоги покорителю водных просторов и их глубин, а я уж, так и быть, костер за тебя разведу.

– Смотри, ноготки не подпали! – огрызнулся Вильсет, уже почти поравнявшийся с тяжело дышавшим и выплевывающим на камни воду морроном. – Ишь, раскомандовалась, генерал в юбке!

* * *

Мир людей полон условностей, глупых и до слез смешных. Каждому несмышленому подростку известно, как выглядят обнаженные мужчина и женщина, но почему-то большинство людей до самой глубокой старости стеснительно прячут свои тела под одеждами и чувствуют себя очень некомфортно, лишившись материи, скрывающей их кожный покров от острых, как стрелы, взоров соседей. Иммунитетом же к болезни под названием «стеснительность» обладают лишь очень немногие, в основном малые дети да дряхлые старики. Одни еще не постигли тонкости человеческих условностей, а другим на них уже наплевать. Старцы-мудрецы выше предрассудков толпы, во многом напоминающей им покорное овечье стадо, а их сверстники, с годами не накопившие житейской мудрости, сами похожи на неразумных детишек, но только не столь крикливых и не требующих постоянного внимания. Среди тех же, кто уже достиг половозрелого возраста и пока еще не вышел из него, не стесняются показать свое тело лишь разгульные девки, лекари да воины. Одним носить одежды неприбыльно, для других выгодно заглянуть под чужие кафтаны, ну а наемникам иль солдатам абсолютно без разницы, в каком виде они предстанут врагу, а также в полном или частичном неглиже они застанут противника во время внезапной ночной атаки. Война выделяет главное и стирает нюансы с условностями; она намного проще, чем мир, и в этом кроется её чарующая привлекательность, которую далеко не всем дано по достоинству оценить.

Дарк был воином до мозга костей, поэтому, как только пришел в себя после опасного заплыва и смог не без помощи подоспевшего Крамберга подняться на ноги, тут же побрел к разгоравшемуся костру, стягивая на ходу промокшую одежду, причем не только верхнюю ее часть.

– Прав был фон Кервиц, все вы, морроны, с приветом, – недовольно проворчала Ринва, отвернувшись от подошедшего к костру спутника. – Не щас портки стаскивать надо было, а перед тем, как в воду бухнуться! Да и сапожища не мешало б вовремя скинуть, поди, неудобно в них плавать-то…

– Наоборот, самое оно, – поразил её ответом Дарк, подсаживаясь к огню. – Сапоги сами по себе тяжелые, да отвороты у них широкие. Вода мгновенно залилась, сразу камнем на дно и пошел, в итоге с четверть минуты драгоценного времени сэкономил. Если ты не заметила, жабр у меня нет, под водой дышать не умею.

– А мне почем знать, что ты умеешь, а чему только учишься? И вообще, зачем мертвецу дышать? – парировала прекрасная ворчунья, подозрительно долго собирая походную сковороду и не торопясь повернуться к восседавшему перед ней моррону лицом. Видимо, нагота Дарка её всё же смущала. – Ну а чудить-то зачем было? Ведь чуть не сожрали… Ты ж не жизнью своей рисковал, а наш успех на кон поставил.

– Послушай, – с тяжким вздохом произнес Аламез, не желавший читать долгих лекций и уж тем паче не собираясь таковые безропотно выслушивать. – В нашем походе по нескольку раз на дню подобные ситуации встречаться будут. Давай не станем советы устраивать по каждому пустяку! Пусть каждый за себя решает, когда ему своей головой рисковать, а когда нет! К тому ж мы, «мертвецы», к смерти, как в гости, ходим, нам и рискнуть не грех…

– Ну и как, дело того стоило? – спросил стоявший за спиной моррона Вильсет, осматривающий одну из вязанок дров, но не спешивший её порубить для костра.

– Оружие потерял, сам промок да чуть было головы не лишился, – подхватила Ринва, все-таки отважившаяся повернуться и стоически не опускавшая взор ниже подбородка греющегося напротив собеседника. – А что приобрел, из-за чего весь сыр-бор? Иль те просто освежиться захотелось да грязюку с тела смыть?

– Шмотки высохнут, срамоту же мою неприкрытую чуток потерпишь, – бойко парировал моррон. – Оружия, конечно, жаль, но разжиться им дело плевое, вскоре всяко случай представится… Итак, потери минимальны, риск же только моя забота, зато я точно узнал то, о чем вы тут до хрипоты спорили да чуть в глотки друг дружке не вцепились! На дне лодка лежит, а вместе с ней и ответы покоятся, кто были ее хозяева, куда шли и откуда пришли…

– Ну и что замолк-то? Выкладывай уж! – не вытерпела молчания Ринва.

– Я ответ для себя узнал, а коль тебе интересно, так не держу, занырни! – жестко произнес Аламез, раздраженный тем, что им пытались помыкать, но затем неожиданно сменил гнев на милость и открыл скрытое под толщей воды таинство: – Вы оба правы, но оба и ошибаетесь. На дне не только остов лодки, но и несколько мертвых тел, впрочем, кости разбросаны, и я бы их ни за что не приметил, если бы не в искореженных, ржавых доспехах. Хозяевами лодки были действительно гномы, но не махаканские караванщики…