Читать книгу "НЗ. набор землянина - Оксана Демченко"

– Простите, – смутилась я.

– Бывает, – подумал он.

Прямо на душе посветлело. Хоть один нормальный инопланетянин. Как их показывают в земном кино. Рослый, стройный, большеглазый. Лоб высоченный, кожа молочно-белая, приятного тона. Глаза чернее универсума и в них эта штука, как у Тэя – бездонность.

– Спасибо, – сказала я, глазея изнутри на шар рубки и чуть покачиваясь в мягком кресле. – Как тут хорошо.

– Могу я еще раз поинтересоваться китами? – спросил он, на сей раз вслух.

Я закрыла глаза и старательно подумала о китах все, что знаю. Я вообще в плане знаний человек компактный. Раз – багаж весь выставлен на обзор. Мало его, багажа. Мне стыдно, но теперь поздно что-то менять в прошлом. Школа, телевизор и кино. Немного случайных книг в тот год в институте, еще немного – во время дежурств, когда было скучно. И все…

– Надо навести справки, – улыбнулся очаровательный инопланетянин маленьким, но выразительным ртом. Безгубый, а злобности нет, даже странно. – Я определил планету, спасибо. Полагаю, там есть наблюдатели расы кэф. Они покинули дом, – тут взгляд хозяина рубки потускнел от огорчения, – таков удел старших. Мы остались оберегать дом, таков удел верных.

– Вы не кэф?

– Можешь звать меня Кит, – улыбнулся он. – Я суть корабля, он – моя оболочка. Еще я экстракт памяти и воли первого капитана. Хорошо, что у корабля опять есть имя. Мы немного устали быть сами по себе.

– Так прилетели бы в габ, поболтать, просто так, по-соседски, – ляпнула я. – Простите. Ну, вы в курсе моего интеллекта. Вот я и горожу.

– Корабли расы кэф – мечта империи, тайно желающей господства, – улыбнулся он с долей грусти. – Мечта Дрюккеля, чиновные носители вели бы инспекцию непрестанно, имей они доступ без ограничения дальности и маршрута. Научный сектор желает нас разобрать, расщепить до последнего элемента и познать. Мы очень всем нужны. Только… не по-соседски. Приятно встретить человека, которому от нас ничего не надо… почти. Но то, что в твоей голове, умещается в границы добрососедства.

– Вы нас везете в габ?

Он чуть помолчал, отрицательно качнул головой на гибкой длинной шее – так роскошно получилось, прямо танец, а не движение. У него нет волос, зато по черепу идет едва заметный гребень, и сейчас он приподнялся сотнями радужных пушинок…

– Нам самим много чего хотелось бы сделать, как ты хорошо сказала, по-соседски. Мы храним верность ушедшим. Этот сектор – их дом, а разве хорошо, когда дикари лезут с отмычками в чужой дом? Они ведь будут громить и воровать, именуя это исследованием и прогрессом… Кэфы ушли, и вряд и вернутся. Но дом должен быть цел. Это дань уважения. Мы отдаем дань. Мы помним законы. Не вмешиваться в дела младших. Не влиять на расстановку сил у младших. Спасать терпящих крушение в наших пространствах. Но мы устали от тишины. И мы хотели бы немного усложнить толкование закона. – Он посмотрел на меня так, что я ощутила себя прозрачной. – Есть дело для сотрудника габ-порта. Мы не вмешиваемся, нам нельзя. Тебе можно. Но без меня не добраться и не успеть. К тому же умного там сделать нельзя, все умное уже совершено, и подлое тоже. Посмотришь своим странным взглядом, хорошо? Нам говорили, что умеешь видеть, как подобает габ-сотрудникам.

– Да охотно. А можно связаться с моим гамбур… то есть габмургером? Нам Вася дал костюмы, его могут за это перекодировать.

– Вот именно это и интересно, – улыбнулся Кит. – ты думаешь о том, что иным совсем не важно.

Он кивнул серой стене, открывая в ней коридор. Гюльчатай с видом просветленного буддиста, узревшего сияние истины, проникла в рубку и замерла, едва не перегорев от восторга. Кит перевел взгляд на другой сектор шара. Там обозначился мой шеф, клокочущий обоими клювами.

– Ить!

– Уть-уть!

– Уважаемый габмургер, только усилиями габарита Васи мы попали сюда, – соврала я. – вы уж его не ругайте, он старался, как мог… атипично. Нас попросили оказать содействие.

– Ить… да-а… – пропищал шеф, во все глаза созерцая Кита. – Честь-ить для порта. Посещение ожидать ли нам-ить?

– Я не могу не вернуть ваших служащих, – пообещал Кит. – Но я не обязан указывать маршрут.

– Нет-уть, – отмахнулся шеф. Он умеет улыбаться клювом! – Ждем в гости-уть. Всегда есть-уть место у седьмого причала. Спокойного перехода.

Кит кивнул и погасил сферу с экзальтированным шефом. Немного поколдовал, шевеля длинными изящными пальцами – и вокруг стал универсум, отделанный дугами янтарных рам.

– И что во мне есть такого, чтобы меня спасать и брать на борт? – поразилась я.

– Только то, что я при этом никому и ничего не должен, – отозвался Кит. – Это редкость. Еще полцикла, и, возможно, ты тоже заведешь покровителей, связи, обязательства и осознаешь тонкие нюансы влияния. Тогда станешь нам опасна. Мы верны кэфам, они не вмешиваются. Мы тоже. Мы не союзники и не враги, только соседи. Пока ты умеешь это понять. Надолго ли? Не знаю.

– Я все не так придумала, – отчаялась Гюль, осторожно занимая выросшее из ниоткуда кресло.

– Порой результат важнее замысла, – утешил Кит. – Это нарушение границ сектора было кстати. Я проснулся. Так приятно быть замеченным, как живое создание. Кит… Мне нравится аналогия. Мне нравится вид того маленького океана, бескрайнего в своих масштабах. И мне нравится что вы… не китобои.

Звезды суматошно метнулись, рядом возник габ – я вроде бы узнала его. Катер умчался от нас к шлюзовым воротам.

– А что такое шлак? – вспомнила я главное.

– Герметичная система, – пояснил совсем непонятно Кит. – Создана кэфами для погружения в себя и самоизоляции.

– Находится на границе империи и трассы глоп-фактора, – добавила Гюль. – Используется уже сотни три циклов в качестве зоны финальной изоляции живых с неприемлемыми для универсума искажениями разума, эмоциональной, поведенческой и психической структур. Не зафиксировано ни одного возврата носителей ДНК, отправленных туда.

– Тюрьма, – тихо ужаснулась я.

– Тоже мне, взрослые расы, – покривился Кит. – Им оставили действующую зону третичной развертки разумного – а они употребили… по назначению. Сима, а тебе зачем шлак?

– Изъять оттуда разумного, – пояснила Гюль быстрее меня.

– Доставить могу, проверить исправность внутреннего порта приема могу, – прикинул Кит. – Провожу внизу, по поверхности. Но там очень особенное место. Не обязательно вы найдете искомого. И не обязательно он будет прежним. Но я заинтересован. Возможно, наш долг состоит в закрытии этой зоны. Оставлять доступ к третичной развертке искаженных сознаний? Это безответственно.

Я проморгалась. Вот что он сейчас сказал? Что все расы, блин, взрослые в универсуме ровно так, чтобы королевской печатью колоть орехи. Это я поняла. Что печать у придурков отберут – это им поделом. Что на орехи никому не дадут. Это обидно. Лично я бы одному малознакомому тэю с наклонностями эсэсовца дала на орехи, догнала и еще добавила.