Читать книгу "Смертельные эмоции - Дон Кольберт"

Слушая только мозг и пренебрегая тем, что хочет сказать нам сердце, мы оказываемся в опасности. Мы обречены нести последствия «синдрома подавленного сердца». Наше здоровье неизбежно страдает от насилия по отношению к чувственной стороне личности — она остается ущербной и бесправной. Мир, в котором мы живем, становится все более бессердечным. Жизнь в нем лишь ухудшает состояние человеческого сердца. Для того чтобы настроиться на волну своего сердца, нужно пробудить в себе дитя — эту наиболее чувствительную часть души. Только так возможно открыть для себя радость бытия».

Слушаем сердце

Как же научиться слушать свое сердце? Врачи обычно задают своим пациентам вопрос: «Как вы себя чувствуете?» С этим же вопросом, мысленно обращенным к самому себе, многие люди просыпаются по утрам: «Как я себя чувствую сегодня?» Однако для того чтобы понять свое эмоциональное состояние нужно спросить себя так: «Как чувствуют себя те, кто рядом со мной?»

Будьте объективны и честны перед собой. Если вы видите, что люди вокруг вас чувствуют себя под контролем, угнетенно, если они злы и обижены, то, скорее всего, вами движет только разум. Вы как бульдозер проезжаете и по своему сердцу, и по сердцам тех, кто находится рядом с вами.

Я убежден, что людям нужно принять ответственность за чувства вины и стыда, которые наполняют их сердца. Это ключ к обретению здоровья и целостности.

Библия говорит: «Сердце знает горе души своей, и в радость его не вмешается чужой» (Притч 14:10). В глубинах человеческой души таятся все обиды, раны, боль, разочарование, разбитые надежды и несбывшиеся мечты.

Если человек начинает понимать, как разум подавляет сердце, то он делает большой шаг к исцелению от депрессии. В первую очередь следует осознать, что именно ему, вашему сердцу, по–настоящему ведома вся глубина вашего горя. И вам не нужен другой человек, который рассказал бы вам, что вы чувствуете, — вы все знаете сами. Вы знаете обо всех чувствах, что таятся у вас в душе. Возможно, вам трудно вытащить их на поверхность, но, тем не менее, они живут в вас. Перед вами стоит цель — научиться понимать, что хочет сказать вам сердце. Чтобы проникнуть в тайны своих ран, каждый из нас должен изучить язык своего сердца.

Один из выздоровевших онкологических больных поведал о том, как нежно и мягко разговаривает с ним его сердце. Он был убежден, что если бы он научился слышать свое сердце раньше, ему бы не пришлось так страдать физически. Он сказал:

«Я понял, что сердце похоже на застенчивого ребенка, который пытается привлечь внимание занятой матери, тихонько дергая ее за передник. Еле слышное всхлипывание моего сердца подобно горькому плачу младенца, который взывает о своих нуждах. Мое сердце говорит самым простым, еще «доязыковым» языком. Этот язык можно понять, только если разрешить сердцу участвовать в постоянном диалоге между разумом и телом. Тогда сердце очень нежно и деликатно привлечет к себе внимание. Нужно прислушиваться к груди, а не к голове — тогда мы поймем сердце».

Что в вас тает или бьется сильнее, когда вам впервые улыбается младенец? А когда вы получаете знак внимания от юноши, который вам нравится? А когда грубоватый подросток вдруг обнимает вас и шепчет: «Я тебя люблю»? Ведь сердце, а не голова!

Чувствуя себя переполненными любовью, слыша похвалы или пораженные великодушным отношением к нам, мы прижимаем руку к сердцу. Сердце замирает от радости! И наоборот, если нас обижают — то именно сердце начинает ныть, тосковать и болеть.

Исцеление возможно!

Я могу вас порадовать — разбитое сердце можно исцелить. Мы можем научиться заботиться об этой самой ценной и чувствительной части нашей личности, питать и защищать ее.

Помните Линду, о которой я рассказывал в предыдущей главе? Она смогла излечиться от фибромиалгии, похудеть и избавиться от оков стыда и депрессии. Она начала с того, что признала, сказала самой себе: я способна изменить мышление, которое ввергло меня в депрессию и физические недуги. Линда научилась слушать и слышать свое сердце. Она смогла вытащить на поверхность тяжелые чувства, которые так долго подавляла. А еще Линда обрела надежду — она уверилась в том, что в каждом человеческом сердце всегда есть место для любви, осознания собственной ценности и достоинства, радости и мира. То, что произошло с ней — с ее сердцем и всем ее существом — может произойти и с вами.

Самая большая надежда для всех, кто мучим виной и стыдом — в крестной смерти Христа. Иисус умер, чтобы дать нам возможность избавиться от феха. Его кровь способна смыть с нас грязь вины и стыда. Я предлагаю вам принять Его дар — щедрый, милостивый, безвозмездный дар искупления и прощения. Освободитесь от смертельных эмоций. И, если уж нас прощает Сам Господь, простите себя и идите вперед!

Глава 8. Ядовитый страх

Марк перенес инфаркт, после которого ему сделали аорто–коронарное шунтирование (хирургическая операция по восстановлению кровотока сердца ниже места сужения пораженного сосуда). Ко мне он пришел за программой физических упражнений и питания. Он вовсе не собирался делиться со мной историей своей жизни. В разговоре я упомянул, что последнее время углубился в изучение закономерностей, которые существуют между душевным и физическим состоянием человека. Когда я сказал, что к тяжелым недугам часто ведут разрушительные, смертельные эмоции, Марк заинтересовался.

— Что вы называете смертельными эмоциями? — спросил он меня.

— Например, страх, — начал я.

— Вы что, читаете мои мысли? — спросил он с изумлением.

— Нет, — заверил я. — А что такое?

— Просто я убежден, что именно страх довел меня до сердечного приступа, после чего и понадобилось шунтирование.

И Марк поведал мне свою историю. В детстве его всегда звали «зайчишкой–трусишкой» — не только одноклассники, но и отец, и дедушка, и дядя, да и другие взрослые. Маленьким Марк часто оставался один. Он рос в семье священника, и отцу с матерью часто приходилось уезжать к прихожанам, даже по ночам. Марк был старшим ребенком, и родители оставляли его за хозяина. На него ложилась вся ответственность. Марк всегда страшно боялся, как бы в их отсутствие чего не случилось, или, что еще хуже, как бы чего не случилось с родителями. Его постоянно мучил вопрос: «А вдруг они не вернутся?»

Родители Марка служили в церковной общине с очень жесткими взглядами. Марка воспитывали в убеждении, что он ужасный грешник. Он всегда знал, что постоянно совершает неосознанные грехи. Он рос в страхе, что его постигнет возмездие за эти грехи, хотя он и не знал толком, в чем они состоят. Жизнь Марка протекала под бременем неисповеданного, то есть – непрощенного, неотпущенного греха. Ему страшно было вообразить, что Бог сделает с ним, таким ужасным грешником.

— В довершение всего, — продолжал рассказывать Марк, — мои родные — дед, отец и два дяди — были заядлыми рыболовами и охотниками. Они не мыслили себя без трудностей полевой жизни. Отец всегда таскал меня с собой. А меня совсем не привлекал ночлег в палатке, разбитой в диких местах, — вокруг слышались незнакомые звуки, бродили звери, которых я страшно боялся. Тогда–то и появилось мое прозвище.