Читать книгу "По зову сердца - Мишель Энн Янг"

Люсинда пододвинула книгу к нему. Он не прореагировал на этот намек. Он касался плечом ее плеча, обдавая горячим дыханием.

— Здесь столько ошибок, что я, говоря по правде, удивляюсь, как вообще все не перепуталось так, что концов не найдешь.

— Полагаю, мистеру Брауну удавалось держать кредиторов на расстоянии.

Она закрыла гроссбух и нахмурилась.

— Вы не думаете, что он…

— Обманывал меня? Нет. Мой отец поступал нечестно. Он держал управляющего в неведении относительно состояния своих дел, поручая миссис Хобб платить по самым неотложным счетам, и при этом высасывал из имения все до последнего пенни.

Она резко повернулась на стуле и посмотрела на него.

— Не спрашивайте меня почему. Дела не в таком плохом положении, чтобы их нельзя было поправить. Но я должен знать, кому сколько должен. Я был бы весьма признателен, если бы вы сохранили в тайне то, что я вам сказал.

— Да, разумеется.

Уонстед вернулся к шахматной доске и уставился на нее невидящим, взглядом.

Люсинда аккуратно уложила счета в металлическую коробочку, закрыла гроссбух и поднялась.

— Когда бы вы хотели, чтобы я продолжила эту работу? Он стоял посреди комнаты, будто не слышал ее, — так стоит одинокий человек, потерпевший кораблекрушение, на охваченном бурей острове, — и смотрел на шахматную доску.

Черные фигуры блестели, как эбеновое дерево, а белые были как будто из слоновой кости.

— Великолепная работа, — сказала она, подойдя к нему.

— Это шахматы моего деда. В кабинете у меня другие, я привез их из Испании.

Люсинда машинально передвинула черную ладью на три клетки, отрезав отступление его ферзю.

— Хороший ход, — пробормотал Уонстед и пошел пешкой, заставив Люсинду отступить или потерять ферзя. Она похлопала пальцами по подбородку.

— Теперь вы действительно поставили меня в сложное положение. Если только… — И, сделав ход королем, она села в кресло, чтобы обдумать следующий ход.

Он сделал ход конем и тоже сел, рассматривая ее из-под полуопущенных век. Она внезапно ощутила себя кроликом, на которого уставился остроглазый волк, не понимающий, голоден он или просто хочет позабавиться.

— Ваш ход. — Казалось, его глубокий голос чувственно ласкает ее кожу. Дрожь пробежала по ее плечам. Руки и ноги ослабели. Она с трудом дышала, ей казалось, что в комнате совсем нет воздуха. В ее женской сердцевине что-то начало пульсировать.

Это нужно прекратить. Она не вправе увлечься этим человеком. Супружество уже доказало Люсинде, что она такая же женщина, как кресло, в котором она сидит. Ей вообще не следовало прикасаться к шахматным фигурам, но раз уж она это сделала, надо побыстрее закончить партию. Стараясь не обращать внимания на устремленный на нее взгляд, Люсинда обдумывала последствия каждого возможного хода. Только один имел минимальный шанс на выигрыш. Впрочем, можно сдаться, и пусть он считает ее дурой. Но она уже знала, что не сдастся. Она или выиграет, или проиграет по-настоящему.

Она играла, как обычно, осторожно, лорд Уонстед встречал ее ходы агрессивно, но без присущего Джеффри безрассудства, что давало ей преимущество. За игрой они болтали. Она узнала о его книжных пристрастиях и выяснила, что он так же хорошо знает Шекспира, как и она. Он расспрашивал ее о спектаклях, которые она видела. Стараясь произвести впечатление, она рассказала о маленьком театре на севере, о мистере Эдмунде Кине в его лучшей роли Ричарда III и о миссис Уэстон, прославившейся в роли Порции.

Всякий раз, когда он протягивал руку, чтобы сделать ход, резкий запах его одеколона, усиленный ярко выраженным запахом мужчины, ударял ей в нос. Каждый раз, когда она ловила его взгляд, она изо всех сил старалась не обращать внимания на предательскую дрожь, зарождавшуюся в ее женской сердцевине. С каждым мгновением струна между ними натягивалась все более туго.

— Что заставило вас поселиться в этой части Англии? — спросил он.

Застигнутая врасплох таким поворотом разговора, Люсинда не сразу нашлась что ответить. Чтобы скрыть свое смущение, она сделала необдуманный ход слоном.

— Я увидела объявление о сдаче в наем этого дома в «Таймс». Звучало очень заманчиво.

— Вы храбрая женщина, миссис Грэм. — Намек на улыбку придал его суровому лицу что-то чувственное.

Она едва удержалась, чтобы не вздохнуть.

— Храбрая?

— Да. — Он наклонил голову набок. — Живете одна и не жалуетесь.

Она не удержалась и скривила губы.

— У меня почти не было выбора. Взгляд его зеленых глаз пронзил ее.

— Вы не думали о том, чтобы поехать на север, к вашему брату?

Он не забыл того, что она как-то сказала.

— Нет. Мы с ним не ладим.

Он бросил взгляд на стол в другом конце комнаты.

— К счастью для меня, полагаю.

Снова намек на улыбку, от которой останавливается сердце, и во взгляде что-то похожее на тепло.

Жар пробежал по ее венам. Сердце подпрыгнуло, потом бешено забилось. Она стиснула руки на коленях, чтобы скрыть их дрожь.

— Кажется, ваш ход, милорд.

Невероятно, но он улыбнулся, открыто, весело. Сердце ее замерло.

— Вы имеете в виду шахматы?

— А что еще я могу иметь в виду? — парировала она, презрительной усмешкой защищаясь от этого демонстрирования обаяния, прекрасно понимая, что он говорит о своих вопросах, похожих на выпады рапиры, и о ее быстром парировании этих выпадов.

Он сделал ход слоном и блокировал ее короля.

— Шах.

От этой явной дерзости у Люсинды перехватило дыхание. Она позволила ему отвлечь себя, и вот результат. Попалась. Оставалось несколько ходов, но все они вели к одному. К его победе.

Она коснулась короля, обдумывая игру.

— Очень любезно с вашей стороны, миссис Грэм, — пробормотал он.

— Вы настоящий мастер, милорд. Он поморщился.

— На Пиренейском полуострове я частенько играл в шахматы. Зимой там почти нечего делать — только охотиться или играть в карты.

— Вы не любите охоту и карты?

— О нет, я охотился. — Он хохотнул. — Когда мяса не хватало, лишний заяц превращал обычную еду в пиршество.

— Тяжелая жизнь, — сказала Люсинда, подумав о брате и его коротких письмах домой.

— Зимой не так уж и плохо, — сказал Уонстед. — Если не считать скуки. — Он указал на доску. — Поэтому я и научился прилично играть в шахматы. — В уголках его глаз показались морщинки; когда он смеялся, его глаза были неотразимы. Люсинде захотелось потрогать эти морщинки. — Но вы не можете утверждать, что вы новичок, миссис Грэм. Вы применили хорошую стратегию с вашим ферзем. Заставили меня немного поволноваться.