Читать книгу "Ружья Авалона - Роджер Желязны"

— Хотелось бы так думать, — ответил он. —Помнится, дверь твоей камеры оказалась изрядно оцарапанной, еще ты спалиллежанку и разрисовал стены.

— Да, — согласился я. — Долгое заключениевлияет на рассудок. По крайней мере на мой — временами я просто терял его.

— Не завидую твоему опыту, брат, — сказалБенедикт, — ничуть не завидую. Что ты собираешься делать дальше?

— Еще не решил.

— Не хочешь остаться здесь?

— Не знаю, — ответил я. — А как тут идутдела?

— На меня возложена большая ответственность, —сказал он, и это было не хвастовством, а просто констатацией факта. — Ясчитаю, что уничтожил главную угрозу. Впереди время относительного спокойствия,и куплено оно дорогой ценой… — Тут он глянул на обрубок руки. —Победа стоила того, однако нормальной обстановка станет не скоро.

А потом он в основном пересказал то, что мы уже знали отюного дезертира. Добавились только детали битвы. Когда предводительница адскихдев была убита, ее всадницы кинулись врассыпную и разбежались; большинствопогибло, пещеры удалось завалить вновь. Бенедикт решил оставить на поле битвытрофейную команду — его разведчики прочесывали окрестности, разыскиваябежавших.

Он не стал даже упоминать о своей встрече с ихпредводительницей, Линтрой.

— А кто убил предводительницу? — спросил я.

Неожиданно дернув культей, брат с искаженным лицом ответил:

— Это удалось сделать мне. Хотя я чуть-чуть промедлил спервым ударом.

Я отвернулся, Ганелон тоже. Когда мы рискнули вновь глянутьна него, лицо Бенедикта обрело нормальное выражение, он опустил руку.

— Мы искали тебя, Корвин. Разве ты не знал? Бранд иДжерард искали тебя в Тени повсюду. Ты не ошибся: Эрик все рассказал именнотак, как ты предположил. Но мы не полагались на его слова. Не раз тебя пыталисьотыскать с помощью Козыря, но ты не отзывался. Должно быть, повреждение мозгаблокирует вызов. Любопытно. Ты не отвечал, и мы решили, что ты умер. Потом кпоискам присоединились Джулиан, Каин и Рэндом.

— Все? В самом деле? Я потрясен!

Бенедикт улыбнулся.

— О! — Я усмехнулся в ответ.

Всеобщее участие в травле означало, что не мое благополучиезаботило их, а возможность скомпрометировать Эрика: покушение на братоубийство— хороший повод для низложения или шантажа.

— Я искал тебя вблизи Авалона, — продолжалон, — наткнулся на эту страну, и она очаровала меня. В те дни она была ввесьма плачевном состоянии, поколениями трудился и я, возвращая ей былой блеск.Начинал этот труд в память о тебе, а потом полюбил и страну, и народ. Онисчитают меня своим Хранителем, и я вижу в себе защитника этой земли.

Я был и тронут, и обеспокоен. Не намекал ли он, что я тутнапакостил и ему пришлось застрять здесь, приводя землю в порядок, так сказать,прибирать после меньшого братца? Или он понял, что я любил это место, то естьпохожее на него, — и старался сделать его таким, каким я бы хотел еговидеть? А может быть, я просто стал сверхмнителен?..

— Приятно узнать, что вы искали меня, — сказаля, — но еще приятнее знать, что ты — защитник этой земли. Мне бы хотелосьповидать эти края; они напоминают о том, привычном мне Авалоне.

— И это все, что ты хочешь? Просто побывать тут?

— Ничего другого пока не пришло мне в голову.

— Знай тогда, в этом Авалоне не поминают добром твоютень, что правила здесь. Детей тут не называют твоим именем, и Корвин здесь небрат мне.

— Понимаю, — ответил я, — меня зовут Кори. Мыможем быть и просто старыми друзьями.

Он кивнул.

— Здесь всегда рады моим старым друзьям, — ответилон.

Я улыбнулся.

Само предположение, что у меня могут быть какие-то виды наТень другой Тени, было оскорблением для меня. Ведь на челе моем — пустьмгновение — горел хладный огонь короны Амбера.

Я размышлял, что будет, если Бенедикт узнает, кто, всущности, виноват в появлении этих наездниц. В некотором смысле я был причинойи его ранения. Правда, если вернуться еще на один шаг назад, можно считатьвиновным во всем Эрика. В конце концов именно его действия вызвали к жизни моепроклятие.

И все же я надеялся, что Бенедикт не узнает об этом.

Теперь следовало определить, какую позицию займет Бенедиктпо отношению к Эрику. Поддержит его, выступит за меня или просто не будетмешать, когда я сделаю свой ход? К тому же я был уверен, что он озадачен иразмышляет, тлеют ли еще мои амбиции или угасли, а если тлеют, то каковы будутмои планы. Итак…

Но кто первым коснется этой темы?

Я несколько раз со вкусом затянулся, допил вино, подлил еще,вновь затянулся. Я слышал гомон лагеря, шум ветра, урчание в собственномжелудке.

Бенедикт пригубил вино.

А потом, почти мимоходом, спросил:

— И какие же у тебя дальнейшие планы?

Я мог бы сказать, что еще ни о чем не думал, что просто радбыть на свободе, жить, снова видеть… наконец, что я уже сыт всем этим по горлои больше не строю планов… И он понял бы, что я лгу. Ведь он прекрасно зналменя. Поэтому я ответил:

— Ты все прекрасно представляешь сам.

— Если ты ищешь моей поддержки — не рассчитывай. Амберсейчас слишком слаб и без грызни за власть.

— Эрик — узурпатор.

— Я предпочитаю считать его просто регентом. В такойситуации каждый из нас окажется на троне узурпатором.

— Значит, ты веришь, что отец жив?

— Конечно. Он жив и весьма расстроен. Несколько разпытался связаться со мной.

Я сумел сохранить на лице равнодушие. Значит, отец являлсяне только мне. И открывать свои впечатления от нашей последней встречи я простоне вправе — они могли сойти за ханжество, приспособленчество и прямую ложь.Ведь тогда, пять лет назад, Оберон велел мне занять трон… Конечно, он имел ввиду просто регентство.

— Ты не поддерживал Эрика, когда он занялпрестол, — сказал я. — Выступишь ли ты на его стороне сейчас, когдаон на троне, — если будет предпринято выступление против него?

— Я уже объяснил тебе, — ответил Бенедикт. —Я считаю его регентом. Не могу сказать, что хорошо к нему отношусь, номеждоусобиц в Амбере не одобряю.

— Значит, ты поддержишь его?