Читать книгу "Берег ночью - Мария Галина"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В воздухе проступили сияющие ажурные конструкции — мосты и арки, башни и шары, повисшие на невидимых основаниях. Ожерелье огней, от которого отделялись цветные бусины и медленно отплывали в ночное небо, иглы, пронзающие пространство, колонны, встающие с морского дна и упирающиеся в тучи на горизонте — и все это двигалось, сияло, пульсировало — и полупрозрачные силуэты, живые, дышащие, возникающие то там, то тут… И надо всем этим плыл Голос…
Оно продержалось еще какой — то миг и внезапно погасло.
Я слышал, как по толпе пронесся изумленный вздох — точно все одновременно задержали дыхание, и лишь теперь позволили себе вспомнить об этом.
И тут только я понял, что вновь наступает вечер.
Стало совсем тихо — только снизу долетал шум моря, такой привычный слуху, что я лишь сейчас обратил на него внимание.
Потом я услышал другой голос — человеческий, — сначала чуть слышный, он постепенно становился все громче, точно пытался выплеснуть переполнявшую его боль…
— И я спрошу Тебя: «А кто виноват?». И Ты ответишь мне — о, я знаю, что Ты мне тогда ответишь — А кто виноват в том, что небо синее? Или в том, что зимняя ночь длится полгода? Господний план осуществляется сам по себе, и нет нужды вмешиваться, и все меняется, вся природа меняется, вся жизнь земная, и неизменным остается только человек. Весь мир его отторгает, а он отторгает весь мир. Злаки для него ядовиты, стихии ему враждебны, ночные голоса его страшат. Ненависть и страх окружают нас, как стена.
Это был отец Лазарь. Он стоял в толпе и был выше всех, потому что все упали на колени. Он стоял неподвижно, подняв голову — и его слова, трепеща, уплывали в пространство…
— Иные создания давно уже обосновались здесь, в этом мире, что когда — то был нашим, они принимают его любя, и украшают его, и возделывают, а что Ты оставил нам, Господи? Лишь узкую полоску земли, на которой нам позволено бояться и ненавидеть? Но ты отбираешь у нас и это, и скоро горы сомкнутся над нашими головами, а в наших домах будут играть жители глубин…
Он обернулся, и наши глаза встретились.
Он замолчал, точно все слова вдруг кончились, потом, обходя распростершихся на земле людей, подошел ко мне и положил свою узкую легкую руку мне на голову.
И сказал — совсем другим голосом, и по этому голосу я понял, что, с кем бы он ни говорил раньше, теперь он обращается именно ко мне.
— Мне очень жаль, что так получилось, мальчик мой… Я думал… Я действительно хотел бы, чтобы ты принял у меня эту ношу. Но она оказалась слишком тяжела даже для меня. Прости — ведь я делал то, что должен, ты и сам понимаешь.
Я кивнул.
Я понимал. Что бы ни стряслось, что — то было между нами — оно осталось бы, даже если бы он своими руками привязал меня к священному столбу и поднес факел к хворосту…
Он молча глядел на меня, потом плечи его опустились — он вздохнул и тихонько сказал:
— А теперь это уже неважно…
— Я… могу остаться, святой отец?
Я чувствовал: что — то изменилось, хотя я до конца так и не понял, что именно.
А он все глядел и глядел на меня — внимательно, будто… будто прощался.
— Нет… — сказал он, — впрочем… не знаю. Ведь ты — мой ученик, верно?
Разве я был его учеником? Он и обучать меня ничему не начал! Но на всякий случай я сказал:
— Да, святой отец.
Но он, вроде, уже потерял ко мне интерес.
— Бесполезно, — сказал он сурово. — К чему все это!
Говорил он не со мной — смотрел в пространство. Вид у него был усталый, что — то ушло из него, какая — то жизненная сила, и выглядел он так, словно Бог покинул его, и я внезапно понял, что глаза у него блестят больше обычного, просто потому что в них стоят слезы.
Потом он медленно повернулся ко мне, и сердце у меня упало.
Но он только коротко сказал:
— Развяжите его.
Кто — то сзади дернул веревку и узел, стягивающий мне запястья, распустился.
Я стоял, растирая руки — кончики пальцев сначала были белые и ничего не чувствовали, а потом стали красными, точно я окунул их в горячую воду.
— Ты был внизу? — спросил он.
— Нет, но я видел, святой отец.
— Там что — нибудь осталось?
Я покачал головой.
— Дома ушли под воду. Все.
Он задумчиво кивнул — не столько мне, сколько отвечая каким — то своим мыслям.
— Они теперь для жителей глубин, — сказал он, — что ж, я так и думал…
И добавил, обернувшись к остальным, уже иным, прежним голосом, мягким и властным:
— Пойдемте… ибо нам предстоит свершить многое…
И люди так привыкли его слушаться, что поднялись и пошли за ним — и никто не возразил, никто не сказал, что ныне есть иная сила и власть, сильнее его силы и власти… Он все — таки был Святым отцом, и так оно и будет до конца дней.
* * *
Обратный путь на летнюю стоянку занял больше времени, чем я предполагал поначалу — знакомые тропы завалило, там, где раньше были лощины, теперь возвышались насыпи и сверху то и дело сыпались камни. Так что ночь пришлось провести в горах. Люди разбрелись — кто — то отстал, кто — то ушел вперед, в холодном утреннем воздухе перекликались встревоженные голоса; где — то вдали откликались те, кто до сих пор не примкнул к общине — еще с вечера остались ночевать на пастбищах, или ушли вместе со всеми, но потом просто заблудились в потемках или со страху забрели куда — то не туда.
Когда мы спустились, то стало видно, что из построек уцелело несколько амбаров и молельный дом — остальные общинные постройки рухнули и теперь лежали на земле бесформенной грудой бревен. Я думал, отец Лазарь велит разбирать завалы — хотя людей под обломками, вроде, не осталось, но там хранилась большая часть вещей и утвари. Однако ничего такого он делать не стал. Только велел устроить что — то вроде полевой кухни под открытым небом, и старухи, которые уже пришли в себя настолько, что начали командовать, тут же нашли дело всем, кто болтался поблизости. Тем более, когда оказалось, что ближайший ручей пересох; видно его завалило камнями. К полудню стали подходить те, кто затерялся в горах и пастухи, пасшие стада на верхних пастбищах. Этим — то пришлось нелегко — старые тропы исчезли, а еще нужно было собрать перепуганных животных и пригнать их вниз.
Лишь к вечеру следующего дня все немного успокоились.
Впрочем — не совсем.
Люди шепотом пересказывали друг другу истории о дивном видении, о поселениях, подвешенных в воздухе, о домах, растущих из моря, о легких мостах, перекинутых между светящимися чашами…
И еще — о тех странных светящихся созданиях, что населяли эти дивные постройки.
Они продолжали пересказывать до тех пор, пока истории эти не приобрели совсем уж невероятный вид, и уже нельзя понять было — впрямь кто — то видел что — то или это был просто морок, застилавший зрение и мутивший рассудок. В конце концов большинство договорилось до того, что перед ними въяве предстали счастливые Земли, Летняя страна, где никогда не заходит солнце. Единственное, в чем они никак не могли договориться, следует ли считать явленное зрелище карой и напоминанием о грешной природе человека, или напротив, наградой и обещанием грядущего блаженства.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Берег ночью - Мария Галина», после закрытия браузера.