Читать книгу "Ясень и яблоня. Черный камень Эрхины - Елизавета Дворецкая"

Эрхина жаждала немедленно приняться за дело, и действительно следовало торопиться. Прошла уже первая ночь полнолуния, вторую приходилось пропустить, оставалась только одна. На другое утро Бресайнех и Торхильд принесли на вершину кургана, в котором была погребена Эрхина Старшая, девять бронзовых светильников, отлитых в виде «головы Брана», и расставили их по кругу.

Вечернего пира в Доме Четырех Копий не было, гостей не созывали, но с приближением темноты двери не заперли, ворота всех семи валов оставались открыты, и от беспокойства никто не мог спать.

Незадолго до полуночи фрия Эрхина покинула дом и направилась вниз по Холму Яблонь. Бресайнех и Торхильд сопровождали ее. Все три оделись в черное, Бресайнех несла бронзовый котелок, Торхильд – кувшин с маслом. В руках у самой фрии был мешочек.

Спустившись к морю, две жрицы оставили свою ношу у подножия кургана, и Эрхина нетерпеливым движением руки отослала их прочь. Они ушли в рощу и сели там на опушке.

Эрхина одна перенесла все принесенное на вершину кургана, вошла в круг из «голов Брана», налила масло в светильники и зажгла их. Девять бронзовых лиц огненными глазами смотрели по всем сторонам света, создавая сплошное кольцо волшебной защиты. В бронзовом котелке она тоже разожгла огонь и бросила на угли священные травы: полынь, дурман и можжевельник. До полуночи Эрхина сидела в середине круга, подбрасывая новые травы. Вдыхая пахучий дым и ожидая, когда дух, привлеченный благовонием, готов будет явиться к ней, она тихо пела Заклинание Кургана:

Темный дом, темная одинокая могила,

Спокоен сон

Под твоими сводами под ветками тиса,

Здесь нет и следа забот,

Здесь только глубокое забытье охватывает человека…

Здесь нет ничего, не слышно криков живых существ,

Разве что эти слабые дуновения ветра,

Которые колышут листья,

Что-то говорят таинственному кургану,

Где захоронены многие…

Темный дом, твое время не знает

Спешки и страстей наших дней.

Это каменное сердце

Никогда не трепетало от любви, никогда не пылало

ненавистью.

Не остается ничего,

И лишь мертвый в этой сырой могиле

Видит сны о чем-то таком,

Чего он никогда не расскажет…[8]

Вот наступила полночь, Богиня-Луна подала знак. Эрхина горстью бросила на угли остаток трав и заговорила:

– Здесь, на могиле Эрхины, дочери Гуннвейг, дочери Ойбельринд, дочери Лабары, дочери Спейрборг… – она перечисляла семь поколений своих предков и предшественниц. – Я зову тебя прийти ко мне, фрия Эрхина, Лик Богини, Дочь Луны!

Глядя в дым, она произнесла призывание девять раз, потом закрыла глаза и стала ждать. Вот что-то толкнуло ее, пришедший дух коснулся души. Эрхина подняла веки: перед ней в дыму священных трав стоял, слегка колеблясь, туманный образ. Возле нее снова была та, что воспитала ее – та же самая и притом другая, измененная иномирным бытием. Теперь Эрхина Старшая полностью освободилась от всех человеческих слабостей и страстей, приобрела тот покой, который напрасно пыталась подарить своей внучке.

– Зачем ты звала меня, Эрхина? – шепнул призрак.

– Я должна узнать то, что ты знаешь. Отвечай мне: твой подарок, мой амулет, «глаз богини Бат», – он на морском дне?

– Нет, – чуть качнувшись, выдохнул призрак.

Эрхина вскрикнула: этот ответ, на который она не смела надеяться, потряс ее и вызвал всплеск новых сил. Нет, значит не все потеряно, пропажу можно вернуть! Мысли, побуждения, надежды, желания, стремления вскипели в ней бурным потоком, и она с трудом сообразила, как задать второй вопрос.

– Где он? – жадно выкрикнула она. Если бы призрак можно было за что-то ухватить, она схватила бы его и тряхнула безо всякой почтительности.

– На корабле, плывущем к земле сэвейгов, – так же безразлично ответил призрак.

– Его можно догнать? – задыхаясь, вскрикнула Эрхина и с трудом подавила желание вскочить и немедленно бежать куда-то.

– Тот, кто усердно гребет, обгоняет ветер и волны, – раздался тихий ответ.

– Он вернется ко мне?

Призрак молчал.

– Он вернется? – громче закричала Эрхина и вскочила на ноги.

Призрак молчал и только колебался, постепенно становясь меньше по мере того, как ослабевал дым тлеющих трав. И Эрхина вспомнила, что можно задать только три вопроса. Она прекрасно знала об этом и приготовила три отличных, разумных вопроса, но забыла их, как последняя дурочка, и все испортила своей поспешностью!

Но делать было нечего. Эрхина перевернула котелок и загасила священные травы. Дым быстро развеяло свежим ветром с моря, призрак исчез.

Наблюдая за Эрхиной в эти дни, Торвард недоумевал – потеря амулета подействовала на нее гораздо сильнее, чем он ожидал. Воображая себя в схожем положении, он все пытался выбрать предмет, исчезновение которого его самого сделало бы таким же несчастным, и не находил. Меч? «Стальной Ветер», оставшийся дома, прекрасный клинок с наваренным стальным лезвием, где с одной стороны выбито рунами «Стуре-Одд», а с другой – «Торвард», то есть кто и для кого ковал, с красивой золоченой рукоятью, где вырезаны две руны Тюр, призывающие победу в бою, – был ему дорог, но отнюдь не незаменим: силу оружию во многом придает держащая его рука. Торсхаммер, кремневый молоточек Торгъёрда, – но он сам снял его с шеи и передал кюне Хёрдис, когда расставался с Аскегордом. «Ушастый»? Хороший корабль, но тоже не единственное в мире средство передвижения по воде. Выходит, опасно иметь сильные вещи – привыкаешь слишком на них полагаться. Раздумывая, Торвард пожимал плечами: у него не было такого сокровища, с утратой которого он утратил бы самого себя. А у Эрхины было.

Поначалу он пытался ее утешать. Как ни странно (он даже сам удивлялся), при разговоре о пропавшем «глазе богини Бат» он не испытывал ни смущения, ни угрызений совести. Торвард не имел глупой привычки сожалеть задним числом о делах, на которые однажды сознательно решился, а в истории с черным камнем он заранее знал, на что идет. Кроме того, он хорошо вжился в шкуру слэттенландца Коля. Проводив глазами стремительно убегающую с добычей Сэлу, он приказал себе забыть о том, как сам держал камень в руках, – и забыл. И с тем постиг ранее ему неизвестное искусство лжеца: поверь сам себе, и убедить остальных не составит труда.

– Амулет – вещь хорошая и ценная, но не сердце, не голову же у тебя украли! – убеждал он Эрхину вечером того дня, когда пропажа обнаружилась. – Моя мать меня учила: амулетом можно сделать любую вещь, если вложить в нее силу. Хоть кость обглоданную! Ведь твоя бабка сделала этот амулет из простого камня, так почему ты не можешь взять другой простой камень и сделать амулет из него? Он ведь даже не давать силу должен, а только поглощать. А того, что поглощать, у тебя выше крыши хватит!