Читать книгу "Священная - Синтия Хэнд"

– Интересно, увидим ли мы Кристиана, – говорит Анджела.

И в этот момент я понимаю, что он тоже здесь. Чувствую его.

– А вот и он. – Анджела указывает на группу людей, которые помогают спустить моторную лодку с прицепа в озеро. – Кристиан! – вдруг кричит она. А затем прижимает руки ко рту, словно рупор. – Кристиан Прескотт!

Как же унизительно, но зато эффективно. Кристиан поворачивается в нашу сторону и смотрит на нас. На нем подвернутые джинсы, футболка и никакой обуви, как и у многих здесь на поляне. Он медленно шагает к нам по траве, засунув руки в карманы, отчего кажется расслабленным.

– Кристиан, – кричит кто-то у озера. – Мы же собирались покататься на водных лыжах.

– Может, чуть позже, – махнув рукой, отвечает он, когда добирается до нас. – Привет, девчонки. – Он быстро переводит взгляд на Анджелу, а затем вновь смотрит на меня. – Джеффри с вами?

Я оглядываюсь, но нигде не вижу брата.

– Да, Клуб Ангелов в полном составе, – говорит подруга. – Мне все еще не верится, что мы здесь.

– Да. Мне тоже. Вроде как. – Он пожимает плечами.

– Только не говори мне, что это тебя не удивило. Ты знал об этих ангельских посиделках, да? – спрашивает Анджела.

Кристиан хватает горстку картофельных чипсов с ее тарелки, закидывает себе в рот и начинает громко хрустеть.

Анджела сверлит его сердитым взглядом, а потом фыркает и уходит к маме и Билли.

Подняв бровь, он смотрит на меня.

– Что я такого сделал?

– О, ты даже не представляешь, в какие неприятности влип, парень, – с улыбкой отвечаю я.

Чуть позже, после самого невероятного заката в моей жизни, который я наблюдала вживую, а не по телевизору, Кристиан помогает мне установить палатку, где мы с Анджелой должны ночевать. Подруги, как и следовало ожидать, нигде не видно. Она даже не потрудилась перенести свои вещи от края поляны, поэтому нам с Кристианом приходится тащить оба рюкзака и выбирать места для палатки. Мы как безумные носимся вокруг, потому что скоро окончательно стемнеет. Но, судя по тому, как он справляется, ему приходилось не раз ставить палатку.

– И как давно ты знаешь об этом месте? – спрашиваю я, пока Кристиан вбивает колышек в землю.

– Дядя привез меня сюда в мае, – говорит он, переходя к другому углу. – И, поверь мне, я удивился не меньше вас. До того момента я даже не догадывался о чем-то подобном.

– Значит, ты действительно ходил в поход с дядей, – медленно произношу я, когда у меня в голове наконец складываются все кусочки пазла.

– А ты подумала… – Он замолкает и, перестав стучать молотком, смотрит на меня. – А что ты подумала?

– О, ничего. Ну, я решила, что это лишь предлог, чтобы не ходить в школу. Потому что ты…

– Кей, – заканчивает он за меня. – Ты решила, что я прогулял школу, чтобы не встречаться с ней.

– Ну, да.

Он вновь принимается забивать колышки.

– Нет. Но в каком-то смысле это произошло из-за нее. Когда я расстался с Кей, то дядя посчитал, что это означает, будто я стал серьезнее относиться к своему предназначению. Поэтому сказал, что пришло время мне узнать больше, и привез меня сюда. Мы провели здесь целую неделю, летая, тренируясь и медитируя. А на выходные приехала вся остальная община.

«Интересно, почему мама решила, что пришло время привести нас сюда», – задумываюсь я.

– А ты видел мою маму? – спрашиваю я, потому что хоть она и скрывала от меня информацию об ангелах, но мне все еще не верится, что она приезжала сюда и ничего не говорила мне об этом.

– Нет. Но я слышал, как некоторые упоминали Мэгги, – отвечает он. – Жаль, что я не знал тогда, кто это.

– Ох.

Я внезапно осознаю, что последние полчаса просто засыпала его вопросами, а он за это время умудрился самостоятельно поставить палатку.

– Ты, наверное, думаешь, что я идиот, – вдруг говорит Кристиан.

Я с удивлением смотрю на него. У меня в голове крутится множество слов, которыми бы я могла описать Кристиана Прескотта: таинственный, загадочный, предназначенный судьбой, пугающий и, что греха таить, сексуальный, – но слово «идиот» никогда не приходило мне в голову. Ну, если не считать выпускного.

– Идиот?

– Да, ведь все указывало на то, что именно ты девушка из моего видения. Но я никогда не понимал, что в тебе течет ангельская кровь. Эх, если бы я понял это раньше, то, возможно… – он замолкает.

Я сглатываю.

– Что указывало?

– Я всегда чувствовал, что в тебе есть что-то особенное, с нашей первой встречи, – говорит он.

– Той, когда я потеряла сознание посреди школьного коридора? Думаю, в тот момент ты подумал совершенно иное.

– Тогда у меня еще не было видений, – признается он, вновь усевшись на траву. – Поэтому я решил, что сделал нечто плохое и от этого ты потеряла сознание.

– Что-то плохое?

– Ну, с помощью своего разума.

– Вроде твоих мысленных разговоров?

Кристиан принимается ковырять траву, то дергая ее, то разглаживая пальцами.

– Тогда я еще не умел это контролировать, – говорит он.

– То есть ты всегда это умел? Ну, передавать свои мысли другим людям?

– Эта способность появилась в прошлом году, как раз перед твоим приездом в Джексон-Хоул. И у меня все еще не очень хорошо это получается. Я могу улавливать, о чем думают люди, и отправлять им свои мысли, но, думаю, дело еще и в том, что человек должен уметь принимать их.

– Значит, в тот день в холле ты мысленно заговорил со мной?

– Попытался.

– И что ты сказал? – спрашиваю я.

– Я сказал… привет.

– А затем я…

– Затем ты потеряла сознание, словно я ударил тебя по голове бейсбольной битой.

Я вздыхаю, представив себе эту картину.

– Прости, – говорит он. – Я не нарочно.

– Ты в этом не виноват, Кристиан. Я упала в обморок потому, что стоило мне увидеть тебя впервые, как мне пришло видение. В нем я в первый раз смогла рассмотреть твое лицо, а потом вспыхнул пожар. И все было настолько ярко и реалистично, что я потеряла сознание.

– Ох, – немного смущенно вздыхает он.

– Знаешь, я ведь тоже ничего не поняла. Так что если ты идиот, то нас таких двое.

Услышав мои слова, он вздохнул с облегчением. Наверное, идиоты любят компанию.

Мы продолжаем забивать колышки в повисшей между нами тишине, пока я не выпаливаю:

– А какие были еще знаки?

Он ударяет в последний раз, вгоняя колышек в землю, а затем поднимается на ноги.