Читать книгу "Пираньи Неаполя - Роберто Савьяно"

Так и случилось. Только те двое не хотели ни в чем сознаваться, напротив, еще и хорохорились, угрожали, говорили, что у них связи в налоговой полиции. Уайту эта комедия порядком надоела, он злился, но продолжал напевать: “We got guns, we got guns. Motherfuckers better, better, better run”.

Потом сказал, что отлучится на пять минут, кое-что посмотрит в магазине мототехники на углу. Он вернулся, как и обещал, ровно через пять минут. Купил паяльник и моторное масло. Николас и Петух, как собачники в парке, держали на поводке двух бульдогов – охранников, и, когда Уайт велел связать одного из них, спустить с него штаны и заткнуть рот свернутым полотенцем, молча выполнили приказание. Уайт открыл масло, налил жертве в задний проход и сунул туда паяльник.

“We got guns, we got guns. Motherfuckers better, better, better run”.

Уайт сел в кресло, закинув ногу на ногу, и задумался, не выкурить ли ему марипосы.

Лежа на кровати в своей комнате, Николас все еще чувствовал вонь горелого мяса. Горелого ануса. Кровь, дерьмо, паленая курица. Второй охранник раскололся сразу. Да, это их рук дело, им помогали албанцы. Поскольку Копакабана в тюрьме, они решили поднять плату за свои услуги всем охраняемым заведениям. У несогласных выносили все. А “Новый мараджа” не согласился.

“We got guns, we got guns. Motherfuckers better, better, better run”.

– Если правда не выходит через рот, она выйдет через жопу, – сказал Уайт и велел показать, где хранилось награбленное. Паленого охранника оставили немного поостыть.

Николасу очень хотелось отдельный кабинет. Он заслужил его по праву. Заснял на смартфон все: стулья, подсвечники, ковры, компьютер. И огромную картину с тем индусом, махараджей. И выломанный сейф. Потом отправил видео Оскару, который, как представлял себе Николас, так и сидит в своем кресле. Оскар сдался, согласился на все условия. Он должен пойти к карабинерам и рассказать, что получил анонимный звонок, похищенное находится там-то. Грабители – агентство “Пума”, которым не дали на лапу. Оскар заслужит славу борца с рэкетом, осмелившегося заявить в полицию, а “крыша” переходит к Уайту: тысяча евро с каждого торжества и тысяча евро за каждые выходные. В конце концов, все могло бы кончиться хуже.

А Николас? Николас не хотел никакого барыша с протекции, обещанной Уайтом Оскару. Лучше ничего, чем зависеть в деньгах от кого-то. Он получил заветный доступ в ресторан в любое время, для себя и своих друзей. Он получил “Нового махараджу”. И тогда Николас решил выйти из комнаты и рассказать Кристиану всю эту историю. Они шли по улице, где их могли услышать одни лишь облупленные стены. Он хотел стать примером для брата, научить Кристиана всему, что ему пришлось понять самостоятельно.

– Вот это да! Теперь мы будем ходить в “Нового мараджу”, когда захотим? – спросил Кристиан.

– Именно! Когда захотим.

– Ух ты, Нико, здорово! Дашь мне сегодня пистолет, я положу его под подушку?

– Ну хорошо, – великодушно разрешил брат, взъерошив младшему волосы.

Государь

В художественном лицее проводился факультативный курс по мультимедийным дисциплинам, посвященный аудиовизуальным технологиям. Он пользовался успехом.

– А давайте сделаем музыкальное видео! – не отставали от преподавателя ученики. Была музыкальная группа, они выступали уже в каком-то клубе и подготовили дюжину композиций, которые хотели записать, и искали продюсера. На улице Тассо можно было арендовать залы для репетиций и даже записываться. Они принесли флешку с двумя песнями, и учитель, который на самом деле не имел специального образования, но занимался когда-то в киношколе в Риме и теперь предлагал свои услуги местным продюсерам и художественному лицею, больше волновался за свое оборудование, чем за качество песен учеников. Меткий Глаз – так они окрестили Этторе Яннаконе, чьей главной заслугой была работа в съемочной бригаде известного телесериала “Место под солнцем”. Уроки он вел теоретические и лишь иногда позволял студентам приблизиться к своим “цифровым приборам” – так называл он видеокамеры, которые неизменно приносил из дома, предлагая директору училища вложиться в это дело. “Мы же в Неаполе, здесь все творцы”, – говорил он. Словно в подтверждение этим словам, Де Марино, преподаватель литературы, кое-что придумал. Записать, как его ученики читают отрывки из литературных произведений. Яннаконе установил порядок чтений и назначил для них утреннее время. Пятнадцать ребят, пятнадцать отрывков, минут по десять на каждого.

– Ты что выбрал, Фьорилло? – неожиданно спросил Де Марино Николаса, который убирал в карман телефон перед входом в класс.

– А? В смысле “что выбрал”?

– Что выбрал прочитать перед видеокамерой?

Николас подошел к парте, взял у одноклассницы хрестоматию, пробежался по оглавлению, нашел нужную страницу и ткнул пальцем:

– Вот, “Государь”, глава семнадцатая.

– Молодец, Фьорилло. Значит, внимательно читаешь ее, а потом расскажешь перед камерой о том, что прочитал.

Для Фьорилло он решил усложнить задание. Все остальные просто читали. Интересно, как он отреагирует, этот парень? Неуловимый Фьорилло. Девушки поедали его глазами. Одноклассники избегали его или, лучше сказать, он предпочитал, чтобы его избегали. Что за замес в этом парне?

Николас посмотрел на книгу, на учителя, на одноклассницу, в смущении накручивавшую на палец прядь волос.

– А что? Я могу.

Де Марино видел, как он исчез с книгой в глубине большого двора, где Яннаконе окружили любопытные мальчишки и девчонки. Кто-то кричал:

– А давайте потом снимем серию “Места под солнцем”?

Кто-то делал вид, что спускает штаны:

– “Жопа под солнцем”? – И все смеялись.

Николас примостился в углу, белокурая голова склонилась над страницами. Наконец он сказал, что готов. Меткий Глаз направил объектив на лицо и в первый раз за это утро вдруг почувствовал, что перед ним тот, кто просто создан для камеры. К этому парню надо бы присмотреться. Николас стоял совершенно неподвижно, не шутил с товарищами и не держал в руках книгу. Яннаконе не спрашивал, почему этот парень читает по памяти, он был рад сфокусировать взгляд на его лице и не повторять всякий раз, чтобы тот перестал смеяться или опустил пониже книгу. Закончив приготовления, он сказал: “Можешь начинать”.

После уроков Де Марино решил посмотреть отснятое. Он закрылся в кабинете пластических искусств, оборудованном для просмотров. На экране появилось лицо Николаса. Глаза смотрели прямо в камеру. Действительно, это лицо в кадре притягивало внимание. “Вот уж у кого меткий глаз!” – подумал преподаватель. Николас принял вызов, он пересказывал главу семнадцатую “Государя” в своей интерпретации.

– Того, кто должен быть государем, не волнует, боится ли его народ и возбуждает ли он страх. Тот, кто должен быть государем, плюет на то, любят ли его, потому что если тебя любят, то лишь до тех пор, пока в стране все в порядке, но, как только все пойдет не так, они сразу же тебя уберут. Лучше прослыть жестоким, чем милосердным.