Читать книгу "Степени приближения. Непридуманные истории (сборник) - Яков Фрейдин"

Путна и Примаков с ужасом смотрели на Ягоду, а он продолжал спокойным голосом:

– Если вам мало, вот ещё такой случай. Усатый вначале дружил с Дзержинским, который ему передавал архивные документы на членов партии. Коба их собирал, чтобы шантажировать партийцев и держать их на коротком поводке. До революции ведь не только он на Охранку работал, некоторые наши руководители тоже этим замараны, например, Калинин. Кстати, товарищ Примаков, ваш покровитель маршал Ворошилов тоже доносы в Охранку писал. Усатый про это знает и Клима потому в узде держит. Но вернёмся к этим документам. Их нашли наши работники при разборе архива Охранки и 18 июля 26-го года доставили Дзержинскому. Но Сталин как-то узнал, у него везде свои осведомители. Феликс Эдмундович читал эти бумаги всю ночь, а потом спрятал их и поехал на Пленум. Он там выступал, ужасно нервничал, путался в словах, говорил странности и Усатый сразу понял, что его так взволновало. Там же на трибуне по указанию Кобы Дзержинскому дали яд в стакане воды и он прямо на Пленуме умер. Коба запретил делать вскрытие, боялся, что яд найдут, и труп сразу кремировали. Я много таких историй могу вам рассказать. Почему думаете он особенно здесь, в Ленинграде, столько людей уничтожил? Знали много.

– А как эти документы к вам попали? – хриплым голосом спросил Путна.

– Я их нашёл в сейфе у покойного Менжинского, когда разбирал его бумаги. A как они к нему попали? Видимо, от Феликса Эдмундовича. Два года держал, не знал, что с ними делать. Но сейчас понял, что их надо использовать чтобы Усатого убрать и показать стране, кто он был в действительности.

* * *

Поначалу у товарища Сталина всё складывалось удачно – почти вся оппозиция была стёрта в пыль и зарыта на кладбище Донского монастыря. Кое-кто пока остался из прежних «соратников», но скоро их тоже пропустим через показательные процессы, а затем туда же, в «монастырь». Промышленность даёт армии новейшее оружие, международная обстановка стабилизировалась. Гражданская война в Испании – не в счёт. Так, проба пера, прощупывание будущих противников. Пришла пора расчищать авгиевы конюшни у себя дома и готовить страну и армию к Великой Войне.

Работал вождь напряжённо – это ведь сколько показательных процессов надо подготовить, всё и всех увязать, решить кого раньше, кого позже. Кто судьями будет? Продумать, как кого и где брать, чтобы сопротивления не было, кому сразу высшую меру, кому пока отложить. Что с родственниками делать? Кадры на замену подобрать. Уйма работы! И никому ведь не доверишь, всё сам. Сам должен продумать и сам организовать. Áдов труд и никто спасибо не скажет…

Но неожиданно навалилась беда – от своего агента в НКВД получил сигнал, что Ягода спутался с Путной и Примаковым. Встреча у них была не в Наркомате, а поехал он к ним в Ленинград, имея при себе какие-то документы. О чём они там говорили, агент не знал. Но, что за документы он повёз? Не те ли самые? Хорош Ягода! Вот ведь подлец – всем обязан товарищу Сталину, а чуть-что не так, готов нож в спину воткнуть!

Действовать надо было быстро, Путну и Примакова пришлось сразу арестовать. Очень нравилось товарищу Сталину расправляться с противниками руками их друзей, так что работу эту сначала он поручил тому же Ягоде и его подручным. А как только посыпались зубы комкоров-заговорщиков, написал товарищ Сталин записку Ягоде, где просил его об одолжении, возглавить наркомат связи – запущенное ведомство, которое только такой талант, как Ягода, и сможет вытащить из болота. А на его место главой НКВД в тот же день назначил карлика Ежова, инициативного работника. Вот уж у кого действительно был наполеоновский комплекс! Впрочем, в его работе это даже полезно.

Путна и Примаков пока признаваться не хотели и никаких имён не называли. Твёрдые оказались орешки, и товарищ Ежов, бедняга, с ними совсем умаялся. Поэтому решил товарищ Сталин с арестом Ягоды пока повременить – надо выяснить, кто ещё в их сговоре замешан? Пусть пока перетопчется в Наркомате связи, там от него вреда большого не будет.

* * *

Коротко звякнул телефон, Сталин поднял трубку, услышал голос Поскрёбышева:

– Товарищ Канделаки прибыл.

– Пусть зайдёт.

В кабинет вошёл высокий сухощавый человек лет под пятьдесят, в элегантном синем костюме европейского покроя. Сталин вышел из-за стола, протянул руку и сказал по-грузински:

– Здравствуй, Давид, давно не виделись. Как жена? А Тамара, наверное, уже совсем взрослая, не скучает без тебя?

– Здравствуй, Сосо, всё прекрасно, живут хорошо. Как ты?

– Давай тогда к делу. Ты когда из Берлина? Рассказывай. Все детали. Самого видел?

– Сегодня утренним поездом вернулся. Несколько раз там встречался с Шахтом, обсуждали всякие торговые дела. Просил его, чтобы он меня Гитлеру представил. Шахт долго отнекивался, говорил, что это слишком сложно, но когда я ему сказал, что имею от тебя личное послание фюреру, он обещал.

– В посольстве об этом знают? Сýрицу говорил?

– Нет, никто не знает, даже посол. На следующий день Шахт мне позвонил и сказал, что фюрер меня в тот же день примет. Я приехал в канцелярию один. Там служба охраны серьёзная, почти, как у тебя. Долго проверяли, обыскивали, пока впустили.

– Кто там ещё был при разговоре?

– Только его переводчик Шмидт. Я как вошёл, поздоровался и сразу сказал Гитлеру, что послание от тебя только для его ушей. Он тогда стенографистку и секретаря выгнал и мы остались втроём. Гитлер был очень любезен, подробно интересовался тобой, говорил, что из всех лидеров, он только тебя по настоящему уважает, ценит и даже считает своим учителем. Спросил – послание от тебя в письменном виде или устное? Я ответил, что это совершенно конфиденциально и бумаге доверять такое не стоит. Добавил, как ты велел, что ты его тоже очень высоко ценишь и считаешь своим партнёром. Но это надо держать в совершенном секрете и внешне показывать подозрительность и противостояние, тогда легче будет водить за нос англичан, американцев и всех прочих. Передал ему, что от нас он может получать в любом количестве сырьё, хлеб, всё, что надо, а в замен хотим чтобы мы могли разместить в Германии военные заказы. Добавил, как ты велел, что предлагаем тесную кооперацию между спецслужбами Германии и НКВД. Ну и разумеется передал твои предложения по разделению сфер влияния в восточной и северной Европе. Что ему отойдёт, что нам. Отдельно про Польшу сказал, что хорошо бы её, как государство, ликвидировать.

– А он что-то просил от нас?

– Гитлер просил помощь в борьбе с германской оппозицией, особенно с теми политэмигрантами, кто сейчас укрывается в СССР. Я ответил, что этот вопрос ты рассмотришь. Кроме того, он сказал, что его беспокоит антифашистская деятельность Коминтерна в Германии и просил снизить её активность.

– Про документы то ему сказал?

– Когда я увидел, что он очень доброжелательно отнесся ко всем твоим предложениям, попросил о личном тебе одолжении. Сказал, что против тебя есть в СССР сильная оппозиция, особенно со стороны военных, которые рвутся воевать с Германией и плетут против тебя заговоры. Ты их пока сдерживаешь, но решать эту проблему надо радикально и быстро. Сказал, что хорошо бы получить из Германии, непрямым разумеется путём, документы о работе некоторых советских командиров на германскую разведку. Гитлер даже в ладоши хлопнул от удовольствия и сказал, что прекрасно тебя понимает и всё сделает самым скорым образом. Я продиктовал ему имена, на кого подготовить документы, переводчик записал. Потом Гитлер меня обедом угостил и лично проводил до машины. Велел передавать тебе привет.