Читать книгу "Швабра, Ленин, АКМ. Правдивые истории из жизни военного училища - Александр Сладков"

– По роте пойдешь, дневальным!

– Я ж только с наряда!

– Это не считается. Все! Вперед! Блин, ну и духан от тебя…

* * *

Если вы гражданский человек, то у меня для вас новость. В армии не воруют. Совсем-совсем. В армии «достают» и, пардон, «проебывают». К примеру, постирал какой-нибудь курсант х/б и оставил сушиться на спортгородке. Приходит через час, а там пусто. Это значит, курсант свое х/б проебал, извините уж меня за грубость. Обратный пример. Идет другой курсант, горюет. Нет у него х/б! То, что выдали, уже порвалось. А тут глядь, на спортгородке, на перекладине куртка и брюки висят! Да еще выстиранные! А хозяина нет. И забирает курсант это х/б себе. А в казарме его спрашивают: «О! Вася (Петя, Ваня…)! Где такое классное х/б достал?» Достал, понимаете? Термин такой!

Но случается у нас и другое явление. И называется оно «казарменная крыса». Человек такой. Или недочеловек. Таскает деньги у своих сослуживцев. Из карманов х/б, скажем, после отбоя. Возможны и другие варианты. Заходит такой нехороший курсант в каптерочку. В чемоданное отделение. Раз, пробежался по рундучкам, и перекочевывают вещи из чужих чемоданов в его чемодан! Обычно офицеров в такие проблемы не посвящают. Создается в роте или во взводе (смотря где завелась крыса) временный комитет по поимке преступника. Тонкое это дело. Крыса-то может быть в обличье товарища. А если он к тому же сам в этот комитет попадает, как его достать? Так вот была у нас история. Стали пропадать купюры в пятьдесят второй группе. Надо сказать, что группа эта стойко держит первое место в училище. По нарушениям воинской дисциплины. Прямо не группа, а банда какая-то. И управляет этой бан… Простите, группой, сержант Алексей Анисимов. Сам с гражданки, кочегар бывший.

У нас в котельной работал, чтоб в училище поступить. Анисим исповедует принцип: «Не можешь остановить явление – возглавь его!» Прямо атаман, а не сержант! Он-то и взялся за поимку крысы. Надо сказать, что все подозрение падало на одного нашего сослуживца, Пашу Ловгача. Ну… Паша Ловгач – это еще тот персонаж. Он из Одессы. Рост два пятнадцать. Плечи широкие, но тело рыхлое. Паше палец в рот не клади. Одесса, сами понимаете. Там, я так понял, что ни горожанин, то артист. Паша чувствовал, что подозревают именно его. И мы не могли понять, то ли он переживает, то ли нервничает. Уже здороваются с ним парни через губу, уже рядом стараются не садиться, не стоять. А купюры летят и летят! Начал Анисим охоту. Денег по всем кителям меченых распихал, капканов наставил… И тут попадается курсант Шарипов. Из Ташкента. Нет, у нас есть два Шариповых. Один маленький, по кличке Шара, поступил со школы, и он еще не освоил русский язык. А этот Шарипов большой. В смысле, взрослый. Поступил уже после службы в армии. Ушлый. Любил он показывать нам такой фокус: затягивался поглубже папиросой и выпускал дым из ушей. Не знаю, какие он там механизмы внутри себя включал для этого… В общем, не башка, а настоящий кальян. А в целом взрослый Шарипов – очень положительный, очень принципиальный и активный курсант. Комсомолец. Мама родная, что в роте началось, когда его поймали. На ночь этого… спать выносили в умывальник. Три курсанта вокруг него дежурили. По двум соображениям. Чтоб не повесился. И чтоб Паша Ловгач его не прибил. Хотя собирался. Обошлось. Созвали общее собрание. Паша взял слово. Образно так сказал: «Он встал сапогами нам в душу!» Ну а дальше… Вывели этого комсомольца на порог и пыром по копчику! Лети, друг, домой, там воруй!

Это мы сидим на пороге офицерской столовой.

Я, кстати, внутри, в залах даже не был. Сижу обнимаю Олега Королёва. Парень он, конечно, был нестандартный. Ну, в плане – доставал всё время что-то, привозил. И фотографировал много. И благодаря ему многие фото в этой книге и появились. Сейчас, опять же, судачат – он неплохо себя чувствует

И в нашем взводе завелась крыса. Поймал ее старший сержант Колпащиков. Вот молодец. Крысой оказался Олег Королев. Правда, сейчас судачат, мол, Король с Колпаком друг у друга вещи тырили. Соревнование у них такое шло. Кто больше и кто быстрей. А доложили командованию эти два товарища одновременно. Пришли, так сказать, к финишу ноздря в ноздрю. Но победила дружба. Дружба Колпащикова с ротным и взводным. Выперли Королева из КВАПУ. Сначала он дослуживал на учебно-аэродромной базе, при училище. Но потом он собрал группу солдат и вместе с ней наш продовольственный склад «подломал». Стырили чего-то, продавали, их поймали и Короля отправили служить дальше, куда-то ближе к Байкалу.

А вообще со статистикой преступлений в нашем политическом училище все в порядке. Регулярно показательные суды в клубе идут. Так, по мелочам… То квартиру курсанты ограбят, то сведения секретные продадут… Бурлит жизнь будущих замполитов.

* * *

– Второе отделение! Спускаемся вниз, получаем ломы и лопаты! Выходим на территорию!

«Территория»… Помню, читал такой роман Олега Куваева, в школе заставляли. Про золотые прииски на Чукотке, про добровольную каторгу. Но там люди хоть золотишко для страны мыли. А мы-то зачем пол-учебы на этой территории упираемся?

Ладно… В подвальной каптерке мы получаем шанцевый инструмент. Выходим на мороз, там нас уже ждет Ершов. Клапана его шапки опущены. Тесемки завязаны под подбородком. Из тонких бледных губ торчит сигарета.

– Все, пошли…

Ершов не произносит по-человечески букву «ша». Она у него получается как бы с мягким знаком. Противно звучит. Как у змеи. А идти нам, собственно, недалеко. Наш сектор начинается от казармы и заканчивается у столовой. Задача проста. Откидывать с дороги на обочину снег. Лопатами. «Бери больше, кидай дальше, пока летит, отдыхай!» Как только мы очищаем проходы от свежего снега, в дело вступают ломы. Долбим старый снег, который за сутки успели основательно притоптать. Фактически он превратился в лед. Вдох – лом идет вверх. Резкий выдох – падает вниз. Я представляю себя ледоколом. Саша «Ленин», где-нибудь в Заполярье. Долбить можно долго и безрезультатно, если тебе неизвестны некоторые хитрости. Хотите знать? Извольте. Ударять надо по краю льда. Но не близко, чтоб не крошить, и не далеко, иначе хороший кусок не отвалится. У меня это получается. Думаю, что в случае чего надежная профессия на гражданке у меня уже есть. Дворник. Нам так и надо в дипломе писать. Не офицер-политработник и гражданская специальность преподаватель истории и обществоведения, а офицер-дворник, или офицер-поломой, или посудомой. Точнее будет, правдивее.

«Территория» – это военный термин. Сколько раз я слышал, как наш взводный, Мандрико, кричал:

– Эй! Дневальный! Ротный здесь?!

– Никак нет, товарищ лейтенант!

– Если что, я на территории!

Раньше я не понимал. Какая территория, где на территории?.. Это сейчас мне ясно. На территории – это нигде. Быть «там» – значит пропасть, раствориться в училище. Военная хитрость такая.