Читать книгу "Легенды московских кладбищ - Игорь Оболенский"

Еще один штрих к биографии писателя. В 1938 году писателя Михаила Шолохова предупредили в местном управлении НКВД, что его собираются арестовать. Шолохов тут же уехал в Москву и спрятался у Александра Фадеева. Время они проводили соответственно, тем более что обстоятельства заставляли задуматься о «народной анестезии». Как бывает, звонок из Кремля раздался в самое неподходящее время: Шолохова вызвал Сталин.

На встречу с вождем отправился и Фадеев. Потом сам Шолохов рассказывал, как Сталин какое-то время молча ходил вокруг писателей. А от них, естественно, заметно пахло алкоголем. В итоге вождь обратился с вопросом: «Почему пьете?» Шолохов ответил почти афоризмом: «Запьешь с такой жизни, товарищ Сталин». Хозяин кабинета продолжил интересоваться: «А сколько времени у вас продолжается запой?» Тут уже подал голос Фадеев: «Неделю, товарищ Сталин». И тогда вождь, то ли в шутку, то ли всерьез сказал: «Предлагаю решением Политбюро установить, что запой великих писателей Шолохова и Фадеева длится три дня, а четыре дня они пишут». Как бы то ни было, а та встреча спасла Шолохову жизнь, больше об аресте автора «Тихого Дона» никто даже не помышлял.

После прихода к власти Хрущева и его доклада о культе личности Сталина Фадеев не счел возможным жить дальше. Его предсмертное письмо — один из самых достойных документов эпохи лжи и предательства. Сразу же после самоубийство записка Фадеева (как и в случае Маяковского, написанная за несколько дней до выстрела) была спрятана в архивы КГБ. Познакомиться с ее текстом стало возможно лишь в 1990 году.

«…Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из жизни. Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже 3-х лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять. Прошу похоронить меня рядом с матерью моей».

Последнюю просьбу Фадеева — похоронить рядом с матерью на Введенском кладбище — власти не услышали и отдали распоряжение похоронить писателя на Новодевичьем. Через сорок четыре года в могиле мужа была похоронена и Ангелина Степанова.

Это были своеобразные отношения. Ангелина Иосифовна знала о романе Фадеева с Еленой Сергеевной Булгаковой. А сам Фадеев был в курсе былых отношений Степановой с драматургом Николаем Эрдманом.

Виталий Вульф, близко друживший с актрисой, много рассказывал мне об этой яркой и достойной женщине. В 1995 году на сцене Художественного театра отметили ее 90-летний юбилей. А наутро Ангелина Иосифовна пригласила домой Вульфа и попросила отвезти все цветы, которые ей вручили накануне, на Новодевичье — на могилу Фадеева и ее коллег по Художественному театру.

Незадолго до ухода Степанова потеряла старшего сына Александра, рожденного еще до ее встречи с Фадеевым. Через сына Ангелина Иосифовна была в родстве с семьей Сталина — Александр был женат на Надежде Сталиной, внучке генералиссимуса (Надежда была дочерью Василия Сталина, младшего сына вождя).

Актриса жила в доме в районе арбатских переулков, в эту квартиру она переехала уже после смерти Фадеева. Но в кабинете была сохранена обстановка, помнившая еще самого Александра Александровича — мебель карельской березы и портрет Станиславского кисти Андреева. Виталий Вульф рассказывал, что этот портрет был приобретен Степановой почти случайно: ей позвонил директор музея МХАТ Федор Михальский и сказал, что на продажу выставлен портрет Станиславского, но у театра на такую покупку денег нет. Ангелина Иосифовна обратилась к мужу — Фадеева тогда печатали многомиллионными тиражами и недостатка в средствах не было — и портрет был куплен.

Виталий Яковлевич был своим человеком в доме Степановой, многое слышал и многое знал. Когда на Новодевичьем хоронили Олега Ефремова, мы с Вульфом подошли к свежей могиле Ангелины Иосифовны, она ушла из жизни всего за несколько дней до Ефремова. И Вульф поведал мне историю отношений Ангелины Степановой и Николая Эрдмана, о которой он был осведомлен из первых уст. В свое время Виталий Яковлевич даже записал воспоминания актрисы о встрече с Эрдманом, случившейся уже после смерти Фадеева:

«Мы встретились через двадцать два года. 1956 год был для меня тяжелым, я потеряла близкого, дорогого мне человека, моего мужа, с которым прожила 19 лет, Александра Александровича Фадеева. Театр включил в репертуар трагедию Шиллера “Мария Стюарт”. Мне поручили роль английской королевы Елизаветы. Репетиции начались 28 декабря 1955 года и шли ежедневно. Роль замечательная, многогранная, полная больших мыслей, больших чувств. Работа была трудная, требовала от меня упорства, силы воли, преодоления жизненных невзгод. Но она и спасала, вводила в мир прекрасного, в мир искусства. Художником спектакля был Борис Робертович Эрдман. Мы часто встречались на репетициях. Однажды он сказал мне, что рассказывал Николаю о нашей работе, и тот просил узнать у меня, согласна ли я повидаться с ним, ему хочется меня видеть. Я согласилась. Я еще не подошла к двери его квартиры, как она отворилась, — с таким нетерпением Николай Робертович ждал нас. Когда мы с Борисом вошли, он взял мои руки и долго вглядывался в мое лицо. Я тоже смотрела на измененные временем знакомые, милые черты. Мы оба были взволнованы. Потом сидели за столом, пили кофе и говорили о театре, искусстве прошлых лет и настоящего времени. Оба брата расспрашивали меня о Фадееве — видимо, его уход из жизни изменил их представление о нем. Когда Борис вышел, чтобы поговорить по телефону, я спросила: далеко ушло наше время, и все стерлось в памяти или не совсем? Нет, не стерлось, ответил он. Когда происходят какие-то события, явления, особенно в искусстве, да и в жизни, память возвращается к тебе. Ангелине бы это понравилось, она бы это оценила! А это было бы Лине чуждо. Я ответила, что тоже возвращаюсь памятью к нему, к далеким молодым годам нашей дружбы и любви, и мы улыбнулись друг другу. Уже дома я подумала: как хорошо, что состоялась наша встреча! Что она была такой теплой, человечной и что была наша улыбка, сказавшая так много!»

Когда Ангелины Иосифовны не стало, предполагалось похоронить ее на МХАТовской аллее, рядом с учителем, Константином Станиславским. В последние годы Степанова с удовольствием вспоминала о своем служении в «Художественном театре», появились «Сказки Старого МХАТа» — рассказы актрисы о великом и великих, сдобренные ее знаменитым чувством юмора.

Но близкие прочли в завещании Степановой о ее последнем желании — быть похороненной «вместе с Сашей». Воля великой актрисы была исполнена.

* * *

Художник Федор ФЕДОРОВСКИЙ (1883–1955) вошел в историю не только как автор знаменитого золотого занавеса Большого. Федоровский придумал и нарисовал проекты рубиновых звезд на башнях Кремля, которые пришли на смену двуглавым орлам.

Лауреат пяти Сталинских премий, Федор Федорович дважды становился главным художником Большого театра. Его проект роскошного занавеса, расшитого золотом и украшенного советскими гербами, был принят в 1955 году за несколько месяцев до начала борьбы с «излишками» сталинского искусства.

* * *

Писатель и драматург, автор пьес «Страх», «Машенька» Александр АФИНОГЕНОВ (1904–1941) стал первой жертвой налета немецкой авиации на Москву.